Адам Робертс - Стена
Он помахал странным черным предметом, явно видавшим виды, в воздухе. Тигхи следил за движением руки командира, как загипнотизированный.
– Летите в Паузу, вы, несчастные земляные черви, обжоры! – продолжал радостно неистовствовать Уолдо. – Вы бойцы! Так дайте же бой своим страхам! Кое-кто из вас знает это, но многие еще в неведении. Все вы должны приобрести навык полетов в Паузе. Там странный воздух, и вы должны приспособиться к нему. Небо там не такое, как здесь, и потому вы должны соблюдать осторожность. Но вы полетите!
Все двинулись было к своим змеям, однако Уолдо опять остановил их.
– Эй вы, все! Будьте повнимательнее, не рискуйте зря! – крикнул он.
Командир казался очень возбужденным, можно было подумать, что он боялся чего-то. У Тигхи тоскливо засвербело пол ложечкой. Новое задание вселяло в него страх. Что же представляет собой Пауза?
– А ну, шевелитесь! Живее, живее, вы, сонные мухи! – завопил Уолдо.
Тревога и волнение вдруг сменились более привычным для него раздражением.
И тогда парни и девушки, вдруг засуетившись, стали поспешно разбирать свои змеи и застегивать на себе ремни. Все это они проделывали молча. Хмурое молчание было отпечатком предстоящего полета.
Тигхи оказался рядом с Мулваине.
– Мы – воины, – сказал он высокому худощавому юноше.
Мулваине удивленно взглянул на него:
– Что ты сказал?
– Мы начинаем войну с Отре, – сказал Тигхи.
Мулваине опять посмотрел на Тигхи:
– Ты странный парень, небесный мальчик. Вся стена знает об этом.
– Это нация женщин, – произнес Тигхи. – Там злые женщины.
Мулваине откашлялся и затянул потуже каждую петлю.
– Где ты слышал это, ты, мешок с дерьмом?
– Я слышал также, что они отрезают мужчинам члены?
Мулваине презрительно сплюнул.
– Этого я не слышал. Зато слышал, что они заставляют своих отцов и матерей поедать самих себя. Отрезают сначала ногу или еще что-нибудь и готовят. В тюрьме, где сидят их отцы и матери, просто нет никакой другой еды, и этим несчастным ничего не остается, кроме как есть свое собственное мясо.
У Тигхи глаза полезли на лоб.
– Отцов и матерей тоже?
– Конечно.
– Но ведь в той стране матери – принцы!
– Что?
– Папы в той стране. Папы – это матери, женщины, – сбивчиво стал объяснять Тигхи.
Мулваине опять сплюнул.
– Никогда не слышал об этом. Однако слышал, что они сажают своих родителей в тюрьму и отрезают им ноги и руки. Затем варят это мясо и оставляют своих матерей и отцов без всякой другой еды, как я уж говорил. Им больше нечего есть! Они либо будут есть самих себя, либо умрут от голода! Это муове, действительно муове, это плохо.
Они стояли на уступе. Вскоре им предстояло опять шагнуть в бездну, и сейчас услужливое воображение Тигхи рисовало отвратительные сцены зверств, совершаемых Отре.
Взмах ножа – и на землю падает отрезанный пенис. Мужчины и женщины без ног и без рук, жадно впивающиеся зубами в то, что еще совсем недавно было их собственной плотью. Какой ужас!
– Мулваине, – обратился он к соседу, – а что такое Пауза?
– Сам увидишь, – хмуро ответил тот.
И они шагнули вперед, в пустоту.
Край мира остался за спиной, и, как всегда бывало в таких случаях, Тигхи испытал прилив мучительной эйфории, когда ветер напряг свои невидимые мускулы и поднял его в воздух. Шум ветра ворвался в уши, ощутимо давя на барабанные перепонки. Восходящий поток был порывистым и неустойчивым, и змей сильно вибрировал, что в значительной степени ухудшало видимость. Тигхи все же смог развернуться и увидел под собой уступ. Затем сделал еще один круг, и в поле его зрения попали другие курсанты платона, взлетевшие со стены.
Повернув влево, Тигхи набрал высоту и, лавируя между нисходящими и восходящими потоками воздуха, стал догонять товарищей. Вскоре он поравнялся с основной массой платона и сосредоточил все свое внимание на поддержании безопасной дистанции между собой и ближайшим змеем. Строй змеев удалялся все дальше и дальше от стены.
Через некоторое время Тигхи пришлось подняться по спирали, и он увидел, насколько далеко они оказались от стены. Среди сливавшихся друг с другом форм – квадратов и клиньев, полукругов и линий, серых, коричневых и зеленых – уже невозможно было различить ни уступ, на котором базировался платон, ни отрог. Тигхи напряг все свое зрение и подумал, что ряд крошечных точек – это скорее всего калабаши на своих стоянках у пирсов на выступе, хотя полной уверенности в этом не было.
Отсюда Тигхи хорошо видел, какой плоской была стена над военным лагерем – сплошное бороздчатое пространство серого цвета, испещренное также серыми пятнами, но более темного оттенка. Оно являлось естественной верхней границей Империи, ограничителем ее роста. Пустошь. Если только Империя не станет расширяться на запад или восток и найдет другой путь наверх в обход этой пустоши, по утесам и уступам, переходящим один в другой и соединенным тропинками. Тигхи просто не представлял, как иначе подняться по стене. Конечно, они могли подняться в калабашах, однако о том, чтобы доставить в их корзинах большое количество людей, продовольствие и стройматериалы, нечего и думать.
С содроганием сердца Тигхи осознал, что теперь эта же пустыня отделяет его от дома. Но значит, тогда он может угнать свой змей и, поднимаясь все выше и выше, если, конечно, ему удастся оседлать постоянный восходящий воздушный поток, доберется до своей деревни.
Воздух становился все холоднее и холоднее. Впервые Тигхи оказался на столь значительном удалении от плоти стены. Посмотрев вперед, юноша увидел перед собой весь платон.
Описывая круги, он начал набирать высоту, чтобы затем круто спуститься с нее с ускорением и догнать платон. При этом Тигхи не переставал размышлять. Возвратиться домой? Но к кому? К деду? К постоянным побоям и издевательствам? К человеку, который наглым обманом лишил его наследства? В деревню, где люди умирали от голода и откуда ушли почти все его лучшие друзья, потому что были слишком бедны, чтобы остаться? А самое главное – вернуться туда, где уже нет его па и ма. Кто же мог ждать его там? Только Уиттерша. Только красивая Уиттерша с ее чудным лицом и телом. Однако она, наверное, уже вышла замуж за кого-нибудь и теперь потеряна для него навеки.
Такой ход мыслей завел Тигхи в тупик, в болото отчаяния и безысходности. Меняя положение своего тела в подвеске, Тигхи начал маневрировать и опять занял свое место в строю. Нельзя впускать в свою голову эти мысли. Нужно думать о чем-то другом.
В этот момент впереди начали происходить события, которые заставили Тигхи на время забыть о своей душевной боли. Змеи, летевшие первыми, вдруг отскочили назад, словно натолкнулись на какое-то невидимое и непреодолимое препятствие. Они один за другим резко разворачивались и уходили вниз, по пологой кривой с немыслимой скоростью. От предвкушения встречи с чем-то необычным у Тигхи по коже поползли мурашки. Они были у Паузы.
Остальные змеи также по очереди подлетали к невидимому барьеру, внезапно отскакивали назад и падали вниз. В голове Тигхи ожили все старые детские представления о природе вселенной. Он вспомнил, как там, в своей деревне, сидел на уступе, уставившись в небо. Вспомнил, как к нему пришла мысль о том, что небо – это другая стена, более чистая и легкая стена; стена из света и воздуха, воздвигнутая тем же Богом, который сложил кирпич на кирпич и построил стену мира, одев ее землей и наполнив жизнью. Это была другая стена, которая удерживала воздух, чтобы он не растрескался в разные стороны и божьи люди могли дышать, могли жить в пространстве между стенами.
Прибыл ли он на место? Что же такое Пауза – подход к чистой голубой стене из неба?
Воздух был холодным, как лед.
Тигхи пристроился за последним змеем, двигаясь под углом, чтобы погасить скорость. Если это огромная голубая стена, то он никак не хотел врезаться в нее. Тигхи попытался отвернуть немного в сторону. Интересно, подумал юноша, а что, если сначала пролететь мимо и посмотреть, какова поверхность этой стены. Однако он ничего не увидел; казалось, небо здесь было бесконечным, бездонным – ни малейшего облачка, которое могло бы испортить эту чистейшую голубизну, и только яркое, желтое, жаркое солнце, светившее справа.
Затем внезапно Тигхи оказался вверх ногами, и у него появилось неприятное ощущение внизу живота. Он не мог понять, что случилось, почему он перевернулся. Тело находилось в том же положении относительно рамы и системы ремней. Однако затем Тигхи почувствовал – и это казалось невозможным, – что скользит в воздухе в обратном направлении спиной вниз. Он кувыркался и падал. Солнце вращалось вокруг головы и слепило глаза, которые ничего не могли разобрать. Далекая стена вдруг вздыбилась, словно желая опрокинуться на него, а затем оказалась под ним.
Оцепенение продолжалось всего несколько секунд, после чего Тигхи пришел в себя и, энергично работая телом и руками, выровнял змей и перевел его в крутое пикирование с поворотом. Сделал круг, поймал восходящий поток и частично компенсировал потерю высоты.
![Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/112464/112464.jpg)
