Гай Геолди - Хайдон
– От чего? – встрепенулся я.
– Возможно, ты уже знаешь об этом, и я не скажу тебе ничего нового, – начал он и после секундной паузы продолжил, – В подобных храмах любое действие такого масштаба, которое совершил ты, вызывает всплеск, и его можно уловить из других точек вселенной, находящихся в связи с этим местом. Ты должен быть готов, что кто-нибудь откликнется на него.
– Вы хотите сказать, что все сардские храмы соединены между собой? Что-то вроде сети?
– Да, это так, – так же индифферентно подтвердил он, – Но не только сардские.
– А как же тот храм на Керефе? Его грабили и уничтожали на протяжении многих лет. Почему никто не остановил разбой?
– Я не могу сказать что-либо по поводу твоего случая, но подозреваю, что раз это произошло, то кому-то это было нужно.
Кому-то нужно? В чём же была выгода? Всё артефакты пропали, растворившись на чёрных рынках, и их уже не найти.
С другой стороны, те же самые сарды могли выкупать их. Возможно, что разворачивать всякую деятельность в подобной близости от Хайдона было крайне рискованно, если они действительно не хотели себя выдавать. А может, Ресот был их непосредственным посредником? В этом случае, всё прямиком попадало бы в нужные руки, минуя рынки.
– А теперь мне пора, – снова выдернул он меня из размышлений.
Мне было жаль так быстро расставаться. Он был кладезем тысячелетних знаний, но я не смел его задерживать, впрочем, это было мне и не под силу.
Переговоры с сиконцами подходили к концу. Ещё пару дней, и можно было поставить финальную точку. Моё присутствие постепенно становилось необязательным, все вопросы были решены, и началась стадия подписания договоров.
Слова старого сарда подтолкнули меня к новой серии экспериментов. То, что он говорил, не выходило у меня из головы. Как же можно достичь бестелесного состояния из сна?
После многочисленных попыток я почти смирился с тщетностью своих попыток. В очередной раз, уже не веря в успех, я устало провалился в сон, который стал отражением моих переживаний.
Я был одержим всё той же идеей, когда обнаружил себя на краю отвесной пропасти без конца и края. Дальше всё было как в реальности: прыжок, ощущение полёта, отсутствие тела. В этот момент меня выдернуло из бессознательности, и меня осенило, что вокруг была вовсе не панорама из сна, а комната, где я заснул.
Моё сознание висело где-то сверху, а внизу я увидел себя самого. Помня о предостережениях сарда, я не стал покидать пределы комнаты, а просто начал привыкать к ощущениям. В отличие от полётов, в таком виде я мог долго висеть неподвижно на одном месте. Пытаясь повторить эксперимент, я понял, что без имитации прыжка у меня ничего не выходит. На нечто большее у меня не хватало ни знаний, ни фантазии.
С тех пор, как я разрушил кристаллы, я больше не посещал храм. Однако перед отбытием на Рэдон, когда у меня в распоряжении оставался один день, я решился посетить памятник ещё раз. На прилегающей территории, располагались другие, не менее древние постройки, и мне хотелось осмотреть их тоже.
На это раз, прогуливаясь на лужайке между полуразрушенными арками, я умудрился наткнуться на охранников. Я настолько привык к безлюдности этих мест, что даже перестал обращать внимание на потенциальные сигналы присутствия людей. Заметив меня, они быстрым шагом стали приближаться, сделав знак рукой оставаться на месте. Похоже, этих двоих тут оставили именно для такого случая, чтобы не допускать особо настойчивых посетителей, для которых закрытость памятника – не помеха. Однако, учитывая, что я заметил их только на пятый день мох визитов, такие нарушители попадались отнюдь нечасто.
Приблизившись с суровым видом, они приняли напряжённую позу, и положили правую руку на пояс для пущей убедительности.
– Памятник закрыт для посещений. Как вы здесь оказались? – грозно осведомился один из них.
– Я не заметил никаких указателей и подумал, что парк открыт, – прикинулся я заблудившимся туристом.
Охранники хмуро переглянулись, но кардинальных действий предпринимать не стали.
– Вам придётся последовать за нами и заплатить штраф, – строго ответил второй и указал рукой, куда нужно следовать.
Мне ничего не оставалось, как смиренно последовать за ними. В конце концов, я был согласен заплатить штраф.
Сворачивая за угол административного здания, я вдруг почувствовал, что с замыкающим провожатым что-то случилось. Охранник, шедший спереди, не понимая причин моей задержки, остановился и посмотрел на меня вопросительно.
– Что встал? – грубо обратился он ко мне.
– А где ваш напарник? – спросил я, демонстративно озираясь по сторонам.
Яркое солнце слегка слепило глаза, но на зелёной поляне было не так уж много мест, где можно было скрыться – разве что за углом, откуда мы только что вынырнули. Мой собеседник, вняв моим словам, тоже стал оглядываться, и, наконец, решил вернуться и проведать своего товарища. Как только он скрылся, его след тоже пропал из поля моего восприятия. Самое странное было то, что я не ощущал присутствия кого-то ещё. Я отошёл от стены как можно дальше и только затем заглянул за угол. Там никого не было, даже моих давешних провожатых.
В это мгновение, я почувствовал импульс от включения меча, и молниеносно уклонившись, развернулся. Избежав первого удара, я смог вовремя отразить второй и восстановил равновесие. В поле моего зрения оказались двое мужчин, и они оба, не медля, перешли к следующей фазе нападения. Пока мне удавалось отражать все их атаки, но они, заметив, что противостояние затягивается, решили поменять тактику. Я стал ощущать знакомое давление в черепе.
Странно, ранее я не встречал других бенайтов, владеющих этой техникой. Кроме Дрэмора, машинально отметил я. Похоже, сардские учения имели для него большую практическую пользу, нежели он пытался представить.
Я начал слабеть, движения становились менее чёткими, и я стал замечать изъяны в своей обороне.
Будь моим противником Дрэмор, у меня не было бы и этих минут! Чуть запоздало я осознал, что, подпустив мысли в таком эмоциональном ключе, я скорей всего снова раскрыл ему своё местонахождение. Впрочем, это уже было не так важно.
Резкая боль мигом меня отрезвила. Чей-то локоть заехал мне по скуле, после чего сознание тут же стало затягивать пеленой, и, в конце концов, зелёная лужайка стала плавно на меня надвигаться. Трава мягко приняла удар, но затем последовал ещё один удар, и больше я ничего не видел. Я только осознал, что в последнюю секунду я успел обхватить рукой левое запястье с браслетом наручного компьютера, отправив его в подпространство вместе с мечом. Сквозь туман в голове, я также почувствовал, как сзади на запястьях сомкнулись наручники. Едва уловимое жужжание говорило о том, что они были с интегрированным силовым полем, против которого меч был бесполезен.
Очнулся я от ощущения холодного металлического пола под щекой. Осмотревшись и прислушавшись к ощущениям, я понял, что нахожусь на корабле. Наручники всё ещё были на мне, хотя стены помещения, в котором я был заперт, тоже были защищены тем же силовым полем. Тем не менее, на тюремную камеру это походило слабо и больше напоминало грузовой отсек. Сгруппировавшись, я через ноги перетащил руки вперёд, устроив их спереди на коленях. От резких движений затрещала голова. Похоже, кроме всего прочего, я успел принять ещё и выстрел из бластера. Значит, времени прошло больше, чем я мог предположить.
Не успел я свериться с наручным компьютером, как раздвинулась дверь, и на пороге появился один из моих противников. Я взирал на него, сидя на полу со скрещёнными ногами, понимая, что какое-либо сопротивление бесполезно. Не церемонясь, он одним движением нацелил бластер и выстрелил. Я снова ощутил холодный пол под щекой.
Не знаю, сколько времени я был в бессознательном состоянии, но сквозь забытье я ощущал, как меня кидало из стороны в сторону. Мне казалось, что пол ходил ходуном, и мне снилось, что я снова и снова сражаюсь с Дрэмором, не переставая при этом с ним аргументировать.
Когда я пришёл в себя, то обнаружил, что лежу на удобной койке и без наручников. Грузового трюма не было и в помине, но, осмотревшись, моё сердце упало. Это была небольшая тюремная камера, окружённая силовым полем. Справа от себя я заметил небольшой выдвижной стол, и такой же стул. В стене напротив, чуть правее от меня, виднелась небольшая дверь в ванную с душевой кабиной. В той же стене, чуть левее, находился вход в камеру.
Пробегая глазами по обстановке, я заметил пластиковую коробку с едой на столе. Приглядевшись к узорам на прозрачной крышке, я распознал в них имперскую символику. Это открытие меня мигом разозлило, однако на более глубоком уровне пришло также лёгкое облегчение. Всё-таки Империя – это некоторая известная мне угроза, в то время как с сардами я сталкивался впервые и не знал, чего от них ожидать.
