Джек Макдевит - Омега
Борт «Хеффернана». Район йоты Живописца. 120 световых лет от Земли. Понедельник, 28 апреля
Скай держался на весьма почтительном расстоянии от ежа. Увидев, как тот взорвался у альфы Живописца, Скай проникся глубоким уважением к этим штуковинам.
Эмма, сидя рядом с мужем, смаковала тушеную говядину. Аромат наполнял весь мостик.
– Билл, – приказал Скай, – отправляй модули.
Он скорее почувствовал, чем услышал запуск.
– Модули запущены, – сообщил Билл.
Еж был в сорока четырех тысячах километров от облака.
– Отойди на пять тысяч километров.
Билл развернул «Хеффернан» и отступил, выполняя приказ.
– Не выключай двигатели.
ИИ улыбнулся. Он был на экране, сидел в своем кресле.
– Мы готовы удрать в случае необходимости. – Он посмотрел налево. – Скай, сообщение из Академии. От руководителя миссиями.
Эмма улыбнулась.
– Очередное предупреждение, чтобы мы были поосторожнее.
– Давай посмотрим, что она сама нам скажет, Билл.
Загорелся верхний экран. Сначала на нем появился логотип Академии – свиток и светильник на фоне голубого земного шара Объединенного Мира, – а затем возникла Хатч. Она сидела на краю своего стола.
– Эмма, Скай, я подумала, вам будет интересно узнать предварительные результаты. Похоже, это не просто взрывы. Не могу четко объяснить, но, надеюсь, у Эммы получится. Выброс энергии упорядочен. Именно так говорят исследователи. Они считают, что это сделано намеренно, с какой-то целью.
Мы надеемся, когда вы закончите, у нас появятся соображения насчет того, что это за цель. Мы очень ценим то, что вы для нас делаете. Знаю, у вас не самое воодушевляющее в мире задание.
Она подняла руку, прощаясь, ее снова сменил логотип, и монитор отключился. Скай посмотрел на жену.
– Упорядочен?
– Тетя сказала чистую правду. Представь себе взрыв, при котором энергия не просто выбрасывается, а представляет собой что-то вроде кода.
– Для чего?
Эмма пристально посмотрела на изображение Омеги, спокойно плывущей на вспомогательном экране.
– Иногда для того, чтобы стимулировать наноустроства. Заставить их начать работу.
Модули прибыли к ежу и открылись. Двенадцать маневровых двигателей собрались, подобрали топливные баки и окружили ежа. По сигналу каждый из них засек особое место посадки, на которое был запрограммирован, и при помощи магнитных зажимов прикрепился к ежу. Все двенадцать посадочных мест были тщательно выбраны, чтобы двигатели выстроились на этом в высшей степени неровном объекте почти параллельно друг другу. Им предстояло выполнить функцию тормозных ракет.
– Все на месте, – доложил Билл. – Готов приступать.
– Выполняй.
Двигатели одновременно запустились. И продолжали работать.
Довольный, Скай налил себе тарелку супа, приготовленного Эммой.
– Ты хорошо делаешь дело, милый, – сказала она.
– Да, верно. – Он вернулся на свое место и медленно отставил тарелку. Билл выводил на экран параметры торможения, величину оставшихся запасов топлива и данные контроля положения.
Опасения, что магнитные зажимы повредят устройство, к счастью, не оправдались.
Корабль висел в темноте, в колодце между звездами. Ни одна звезда не освещала небо, ничуть не похожее на ночное небо Земли. Было понятно, что вы далеко в межзвездном пространстве. Не было никакого очарования, никаких острых ощущений оттого, что вы окружены далекими солнцами и созвездиями. Единственное, что чувствовалось, это расстояние.
– Топливо у тормозных ракет на исходе, – сообщил Билл, – остается две минуты.
Важно было, чтобы все двигатели выключились одновременно, а еще – не допустить, чтобы в одном или двух кончилось топливо: тогда остальные уведут ежа с заданного курса.
– Билл, где мы окажемся, если выключим их на тридцать секунд раньше?
– Еж сбросит тридцать километров в час.
– Хорошо. Это значит, что облако его догонит?..
– Через шестьдесят дней. 27 июня.
– Хорошо. Так и сделаем. – Скай поднялся с кресла.
– Не нравятся мне эти штуки, Эм.
– Мне тоже не нравятся, – откликнулась она.
Он посмотрел вниз на навигационный экран, где появились шестидесятидневный календарь и часы и начался отсчет секунд.
– Я пошел спать.
Она кивнула.
– Иди. Я догоню тебя через минуту. – Эмма смотрела на облако. Оно было темным и тихим. Мирным. В этой огромной пустоте невозможно было увидеть, что оно несется по небу.
– О чем ты думаешь, Эм?
– О папе. Помню, однажды вечером он рассказывал мне, как все изменилось, когда люди узнали об Омегах.
– В каком смысле?
– До того, говорил он, люди всегда считали, что они – пуп мироздания. Вселенная создана для нас. Единственной ее части, способной мыслить. Наш Бог был всеобщим Богом, он даже нанес нам визит. Мы несли ответственность. Я никогда об этом так не думала. Я выросла с облаками. – Она прикоснулась к экрану, и тот погас. – Убила бы.
Из библиотечного архива
Омеги – это знак, сигнал, что в Галактике действует нечто намного превосходящее нас. Когда-то мы использовали церкви, дабы продемонстрировать, что мы – цари мироздания, венец творения. Теперь мы в них прячемся.
Грегори Макаллистер. «Девушка с букетом всегда затмевает всех». «Вольный издатель». 2220 год.18
Борт «Дженкинса». Вторник, 6 мая
– Никогда не видел ничего подобного, – сказал Марк Стивенс, капитан «Камберленда», пристыковавшись к «Дженкинсу». Он говорил об Омеге. – У этой чертовой штуки появились щупальца.
Это была иллюзия. Джек объяснил, что торможение изрядно растрясло облако и оно по мере замедления выбросило вперед гигантские «перья». И еще – с левой стороны, поскольку оно продолжало медленно поворачивать.
– Меня от этого в дрожь бросает, – заявил Стивенс.
Джек Марковер был выходцем из Канзас-сити: родители – из среднего класса, в семье трое детей, обычная школа. Сразу после ее окончания он обручился, что категорически не одобрили его родители. Они полагали, что Джек поступит в медицинский и преуспеет там, где потерпел поражение его отец.
В итоге Джек сбежал с девушкой по имени Майра Колческа и тем самым развязал войну двух семейств, что в конце концов вылилось в ожесточенные судебные разбирательства. Между тем у алтаря оба виновника ссоры заробели. Давай немного подождем. Посмотрим, как пойдут дела. Последнее, что он слышал о Майре, – она вышла замуж за букмекера.
Джеку никогда не была близка медицина. Во-первых, у него был слабый желудок. Во-вторых, его мать страдала ипохондрией, и ему всегда было жаль врача, которому приходилось выслушивать ее жалобы. Он подозревал, что все врачебные кабинеты забиты именно ипохондриками. Это не для него, уже давно решил он.
Джек поступил в Канзасский университет, думая стать квалифицированным бухгалтером, но ему это надоело, он обнаружил в себе тягу к физике, а все остальное, как говорится, дело прошлое. Никаких больших премий и значительных наград. Но он был талантливым педагогом, ему удавалось объяснять сложные вещи так, что студенты могли либо понять их, либо хотя бы уяснить, почему ни одному человеку на Земле это не дано. Он открыл гумпов. Он мог засесть за мемуары и потягивать виски с содовой всю оставшуюся жизнь, если б захотел.
«Камберленд» привез горючее, пищу, воду, вино, разнообразные электронные жучки, некоторые запчасти для корабля и всяческие безделушки, которые кто-то предложил использовать в качестве подарков местным. В основном это были электронные игрушки, мигающие, вертящиеся и расхаживающие туда-сюда. Стивенс улыбался, показывая их Джеку.
– Не вполне в духе Протокола.
Джек кивнул.
– Не будем их использовать.
Большую часть груза, кроме жучков, составлял комплект из шести светоотклонителей.
– Вы привезли светоотклонитель для шаттла? – спросила Келли.
Стивенс озадачился.
– Для шаттла? По-моему, нет. – Он открыл свой портативный компьютер и просмотрел список. – Нет. А должны были?
– Да, – ответил Джек. – Нас заверили, что пришлют.
– Кто-то напортачил. Я посмотрю в трюме. Может, они загрузили его, не внося в список, но вряд ли. – Стивенс пошел обратно к воздушному шлюзу, оставив Джека с Диггером брюзжать по поводу бюрократов. Не прошло и пяти минут, как из комма донесся его голос: – Нету.
– Ладно, – сказал Джек.
– Я сообщу им. Пусть сразу же отправят.
– Уж будьте добры.
– Конечно. Никакого смысла в индивидуальных блоках, если нечем прикрыть посадочный модуль.
Стивенс закончил разгрузку и сообщил, что вылетает обратно вечером. Плотный график, некогда тут ошиваться. И рассмеялся: те же чинуши, которые гнали его на «Бродсайд», заставят его прождать неделю.
Он пообедал с экипажем «Дженкинса», раздражая всех тем, что называл гумпов «хрумпами». Стивенс находил, что это невероятно смешно.
