Александр Соболь - Все цвета радуги
Он отстегнул кобуру с лазерным пистолетом и передал Президенту. По его знаку то же самое проделал Рангар. Несмотря на то что Рангар, конечно, понял хитрость брата по поводу “подзарядки” аккумуляторов, сам факт передачи пистолетов этому свихнувшемуся на оружии фанатику он не одобрял.
Зато Президент буквально засиял.
– Как им пользоваться? – спросил он, вынимая один из пистолетов из кобуры. Глаза его горели, пальцы дрожали, как у мальчишки, впервые ласкавшего девичью грудь.
Зоров объяснил. И добавил, что хотя он верит в добрые намерения господина Президента, но на всякий случай предупреждает, что приводится лазер в боевой режим на счет “четыре” (снять с предохранителя – секунда плюс три секунды на загорание индикатора боевого режима; это, конечно, если пистолет не подготовлен к стрельбе заранее); что же касается его чудо-оружия, то он сможет применить его практически мгновенно.
– Хм… – произнес Президент и глубоко задумался.
– И еще одно, господин Президент, – сказал Зоров. – Советую вам немедленно приступить к подзарядке аккумуляторов. Их вредно держать в таком, как сейчас – почти разряженном – состоянии.
– Да-да, конечно, – закивал Президент, шагнул к стене и что-то там нажал. Открылась потайная дверь, за которой возникло длинное, как ангар, помещение со стеллажами по обе стороны. Стеллажи буквально гнулись от сотен и тысяч образцов самого разнообразного оружия. Холодного, правда, было немного, но вот огнестрельного… Весь спектр от малюсенького дамского пистолетика до атомной мортиры ужасающих размеров. Да, любимые игрушки Президента, ничего не скажешь… В центре, на самом почетном месте, возвышался постамент, на котором Рангар и Зоров сразу обнаружили коробочку, до того висевшую на поясе Черного Гладиатора.
– Моя скромная, хе-хе, коллекция, – пробубнил Президент из-за двери. Он что-то сделал с коробочкой – генератором энтропийного поля – и водрузил рядом оба лазерных пистолета.
– Все, – радостно объявил Президент, выходя из оружейной. Дверь за ним закрылась, слившись со стеной. – Завтра… нет, еще сегодня испытаю ваши подарки.
“Испытаешь, а как же… долго ты будешь вспоминать теперь “наивных глупых пришельцев”, – подумал Зоров, а вслух произнес вполне светским голосом:
– Итак, господин Президент, мы выполнили вашу просьбу, и теперь с нетерпением ожидаем, когда сможем убедиться, что и вы человек слова. – Зоров почтительно поклонился.
– Сейчас же! – провозгласил Президент, однако мелькнуло в его глазах нечто, очень Зорову не понравившееся.
– Идемте, но только выпьем, как у нас принято, по глотку вина перед дальней дорогой… сделаем паузу.
Он как-то необычно выделил голосом последнее слово, Зоров рефлекторно насторожился… и в это мгновение за его спиной раздался пронзительный крик! Кричал мальчик.
Зоров и Рангар молниеносно обернулись.
Две тени выскользнули из-за портьер; в руках они сжимали предметы, похожие на ружья с непомерно толстыми стволами.
Резиновая пуля весом в сто двадцать граммов, попадая в затылок, отшибает сознание всерьез и надолго. Даже у “призраков”.
***
Рангар и Зоров рухнули как подкошенные. Это избавило их от последовавшей гнусной сцены.
Мальчик перестал кричать и с гадкой улыбкой изо всех сил ударил Ладу ногой. Удар пришелся в бедро, клон Олвара явно не обладал боевыми навыками оригинала, но Лада пошатнулась, безумными глазами глядя на того, кого считала сыном.
– Ты… ты что, сынок?.. – едва смогла выговорить она.
– Запомни, сука… я не твой сын и не сын этого придурка, ясно? – Мальчик с презрением кивнул на простершегося ниц Рангара. – Мой отец и мать – Черный Гладиатор! Поняла, тварь?
Глаза у Лады закатились, ноги подогнулись, и она присоединилась к лежащим мужчинам. Удар, нанесенный ей, был сильнее, чем могла бы сделать резиновая пуля.
Президент некоторое время с удовольствием созерцал три неподвижные фигуры у своих ног. Затем негромко бросил:
– Раздеть, связать и в камеры. Впрочем, – он усмехнулся, глядя на кровавое месиво на месте затылков Рангара и Зорова, – этих двоих можно не связывать.
Затем перевел взгляд на мальчика. Тот блестяще выполнил заложенную в него программу, включаемую словом “пауза”. Эх, мне бы такие возможности по программированию людей, подумал Президент, и вспомнил долгий разговор по этому поводу с Черным воином. Тот попросил вызвать самых лучших ученых и долго что-то втолковывал им, рисуя различные схемы. Наконец, Главный Ученый подошел к Президенту и растерянно развел руками:
– Ваше высокопревосходительство, но такой аппарат можно будет создать у нас лет через двести!
На этом тема была исчерпана, поскольку аппарат, ко всему прочему, оказался стационарным и весьма внушительных размеров. Черный воин сказал, что аппарат находится в одном из пройденных ранее миров, и доставить его сюда нет никакой возможности, Президенту пришлось довольствоваться генератором энтропийного поля.
А теперь выполнивший программу мальчик стал не нужен, и Президент произнес второе кодовое слово, включившее программу самоуничтожения клона. Он громко трижды повторил: “Конец. Конец. Конец.”
Мальчик судорожно вздохнул, вытянулся в струнку… и медленно завалился навзничь. Программа-убийца сработала.
– Этого в крематорий, – бросил он через плечо, с хищно вспыхнувшими глазами оборачиваясь к одежде и оружию пришельцев. Теперь он – единственный хозяин и владелец страшного оружия, с помощью которого он легко подавит последние очаги сопротивления и станет Президентом… нет, ДИКТАТОРОМ всей планеты. С неограниченными, абсолютными полномочиями.
В каком-то смысле он станет равным самому Богу – если тот, конечно, существует.
Рангар очнулся первым, но долго не мог ни пошевелиться, ни даже открыть глаза. Малейшее движение вызывало в голове взрыв нестерпимой боли, но и без всяких движений казалось, что ему в затылок вогнали раскаленный прут, который медленно проворачивался, ввинчиваясь все глубже в мозг. Мысли путались, стильно тошнило. Откуда-то, издалека-издалека, доносился чей-то стон.
Совершив грандиозное усилие, Рангар повернул голову, открыл глаза… и тут же потерял сознание от болевого шока. Однако ничтожную долю секунды он все же смотрел, и кое-что отпечаталось в мозгу. И когда очнулся вторично, то припомнил это, и уже, не открывая глаз и не двигаясь, мог сложить представление о том, где находятся они с Зоровым.
Крохотная комнатушка три на два шага. Очень высокая, похожая скорее на прямоугольную трубу, чем на комнату. Где-то высоко тускло мерцает лампочка. Рядом на каменном полу лежит Зоров и слабо стонет.
Медленно, очень медленно и осторожно Рангар открыл сначала левый, а затем и правый глаз. Боль, сидевшая в нем, лишь чуть-чуть притупилась, потому что даже от этого простейшего движения, казалось, зашкварчали мозги.
Все так и оказалось. Брат лежал в прежней позе – правда, уже не стонал. Но, кажется, дышал. Вряд ли ему было объективно лучше, чем Рангару, и разве что спасительная тьма беспамятства оберегала от боли. Впрочем, у него все было еще впереди…
А собственно что – все? Несколько десятков тэнов адской боли? Судя по собственным ощущениям у них обоих сильнейшее сотрясение мозга плюс гематома в затылочной части… а это такая штука, что может с успехом отправить самого крепкого человека к праотцам, стоит лишь маленькому кусочку свернувшейся крови отправиться в путешествие и закупорить какой-нибудь сосуд в мозгу… может, конечно, случиться так, что человек жить останется, но калекой. Эх, если бы им оставили хотя бы Санину аптечку! Рангар толком не знал ее возможностей, но справедливо полагал, что если что-то в этом мире может их спасти и вернуть в нормальное состояние, так это только она. В возможностях местной нейрохирургии (если таковая вообще существовала) Рангар сильно сомневался.
Потом его мысли обратились к Ладе, и сердце тревожно сжалось. Трудно сказать, выдержал бы мозг Рангара новый удар, если бы он узнал, что произошло после его с Зоровым отключки… Каким спасительным порой бывает неведение!
Но не только того, что случилось с Ладой и клоном Олвара, не ведал Рангар. Возможно, Зоров, будучи в сознании, смог бы высказать верное предположение о том, как развивались события дальше, поскольку знал, что такой желанный Президенту гравирезонатор обладает самоликвидатором. Однако даже его богатое воображение вряд ли бы смогло нарисовать картину происшедшего. А было так: когда с блеском вожделения в глазах, алчно трясущимися руками Президент схватил гравирезонатор в руки и прижал к груди, немедленно сработал самоликвидатор и ГР расплавился, оставив сильнейшие ожоги на груди и ладонях незадачливого любителя оружия; более того, огнедышащий ручеек расплавленного металла пролился на ковер, учинив пожар и основательно поджарив Президенту пальцы ног.
