Галина Полынская - Чужая звезда Бетельгейзе
– Да, не буду скрывать, с Титрусом плохо, поэтому я и прошу тебя помочь мне.
Грэм снова попытался приподняться.
– Лежи, пожалуйста, спокойно, а то снова кровь пойдет.
– У вас есть соленая вода?
– Соленая? – насторожился Артём. – Вода с растворенной в ней солью? Обычная вода?
– Чистая вода.
– Ну, разумеется, не из унитаза. Теплая, холодная?
– Холодная.
– Сколько соли?
– Чтобы крепко соленая была.
– Сейчас сделаю.
Артём поспешил на кухню. Грэм закрыл глаза, пытаясь расслабить тело и сосредоточить ум, ему предстоял нелегкий процесс ускорения регенерации, без него раны на сгибах заживали бы слишком долго, бесконечно кровоточа.
Вернулся Артём, он звенел ложкой в стакане, тщательно размешивая соль.
– Попробуй, так достаточно?
Приподняв голову, Грэм попробовал воду на вкус.
– Да, нормально. Сними с меня одеяло. И дай мне что-нибудь в зубы, чтобы не покрошились, можно ремень.
– Ты что это задумал? – насторожился Артём.
– Восстанавливаться надо, некогда под кроватью лежать.
Грэм залпом выпил воду, взял кожаный ремень в зубы, закрыл глаза и стал ритмично вдыхать и выдыхать.
– Давай-ка отойдем, – Артём подтолкнул Сергея к окну. – Лучше бы, конечно, на балкон…
– Ни за что, – прошептал он, во все глаза глядя на Грэма, – я должен это видеть.
Дыхание Грэма учащалось, тело его напряглось, явственно проступили синие вены. Внезапно он глубоко, полной грудью вдохнул и, задержав дыхание, вдруг весь выгнулся, едва ли не отрываясь от пола. Послышался тихий хруст, потрескивание, Грэм застонал от боли, впиваясь зубами в ремень. Вены его вздулись, казалось, еще немного и они разорвут побелевшую кожу. Упав обратно на пол, замер без движения, лишь мелкая дрожь сотрясало его с ног до головы, затем опять выгнулся так, будто не имел позвоночника.
Глядя на эту страшную акробатику, Артём кусал губы, волновался и хотел курить, но не решался двигаться, боясь хоть чем-нибудь, хоть случайным движением воздуха помешать Грэму.
* * *Машина следовала за красным «Саабом». Двигались медленно, то и дело попадая в пробки. Апрель смотрел в окно неподвижным взглядом, глаза его скрывали черные стекла очков. Тоска неизвестного происхождения продолжала высасывать из сердца силы, ее требовалось изгнать, но он не знал, как.
* * *По его лицу текли слезы, ремень был прокушен насквозь, но все же Грэм оставался в сознании и даже смог жестом попросить Артёма подойти к нему.
– Снимай повязки.
– Ты уверен?
Грэм кивнул.
– Предупреждаю, перевязочного материала у меня с собою больше нет, – сказал Сергей.
– Ничего, если надо, простыню порвем. Дай ножницы.
– Уйди, я сам сниму.
Сергей взял из чемоданчика ножницы и стал срезать бинты. Грэм смотрел в потолок, Артем рассматривал прокушенный пояс. Грэм заметил это, и проговорил с едва заметной улыбкой:
– Пропала вещь, да?
– Ты что, – улыбнулся в ответ Артём, – теперь этому поясу цены нет, буду с гордостью каждый день носить при себе отпечаток зубов друга. Ни у кого такого нет, а у меня есть.
Сняв повязки, Сергей с удивлением уставился на раны – они исчезли, оставив на память блестящие белёсые полоски.
– Вот я и здоров, – сказал Грэм.
Но самостоятельно подняться на ноги он еще не мог, помогали Артём с Сергеем. Шатаясь от приступов головокружения, Грэм сообщил, что хочет совершить омовение.
– Может, подождешь немного с омовением-то? – засомневался Артём. – Упадешь еще в ванной, чего доброго.
– Нет, надо.
Грэм присел на край кровати и посмотрел на Титруса. Лицо наставника заострилось, резко обозначились скулы и глазницы, лоб покрывала испарина. В сознание он так и не пришел.
– Как у него с сердцем? – спросил Сергей.
– Слабое у него сердце, больное.
– Грэм, – Артём присел на корточки у изголовья Титруса, – если ты смог восстановить себя, может, ты и его поднимешь?
– Видишь ли, – Грэм понял на него взгляд прозрачных серых глаз, – я демон, я не могу исцелять и созидать, вся моя суть нацелена на разрушение.
– Какой баобаб тебе это внушил? Если ты обладаешь определенной силой и знаешь, как ею пользоваться, значит, это сугубо твое личное дело, куда и как прицеливаться. Попробуй, рискни. Без твоей помощи Титрус вряд ли выживет.
Грэм отрицательно качнул головой.
– Я не могу. Не получится.
– У нас насекомое есть, шмель называется, так он по всем законам аэродинамики летать не может, тельце у него слишком большое, а крылышки маленькие, слабенькие, не должен он летать и все тут, а он летает и чихать хотел на все наши законы. Они у шмеля свои, собственные. И у тебя сейчас должен быть только один закон, понимаешь? Один единственный – спасти Титруса.
Грэм смотрел на старика, казалось – он уже не дышал. Грэм положил ладонь ему на грудь, чтобы почувствовать сердечное биение.
– Давай, Грэм, начинай. Серег, идем на кухню.
* * *Красный «Сааб» остановился у черных металлических ворот в двухметровом заборе из желтого кирпича. За забором виднелся особняк такого же цвета в окружении сосен. Слава вылез из машины и помахал рукой, подъезжающему следом авто.
– Это мы тут жить будем? – Лешка восхищенно смотрел в окно.
– Похоже, да, – Апрель открыл дверь.
– Неплохо, – Олег выключил зажигание. – Отличное местечко.
Навстречу гостям вышел охранник, он улыбнулся Славе и протянул ему руку для пожатия.
– Надир, – дернул его за рукав Лешка, – это тот самый тип, который следил за нами на Арбате. Он самый!
– Тихо.
Изобразив на лице улыбку, Апрель направился к воротам.
– День добрый, – демонстрировал широкие крепкие зубы охранник, – рад приветствовать новых жильцов! Я Николай, ваша охрана.
– Надир, – Апрель пожал протянутую руку и определил, что перед ним обычный человек. – Это Олег, Алексей и Барк.
– Красивая собаченция! Ей во дворе раздолье будет! Заходите, заходите, прошу, сейчас я вам все покажу, расскажу.
– Ну, а я с вашего позволения откланиваюсь, – сказал Слава, – чего понадобиться, звоните.
– До свидания.
Апрель шагнул за ворота, за ним последовали все остальные. Взорам предстала большая идеально чистая территория с асфальтированными дорожками, беседкой, мангалом и сауной. Николай подробно расписывал достоинства каждого предмета, Апрель слушал его в пол-уха, он рассматривал небольшой кирпичный домик у ворот, предназначенный для постоянного проживания охранника на территории особняка.
– Прошу всех в дом, – Николай гостеприимно открыл входную дверь, и Апрель заметил пистолет под его рубашкой защитного цвета. – Заходите, осматривайтесь.
Лешка первым забежал внутрь.
– Ух, ты, камин! – донесся его восхищенный возглас.
– Здесь есть телефон? – спросил Апрель.
– Да, конечно, в гостиной.
Николай провел Апреля в залу, оформленную в охотничьем стиле, на столике из натуральных корней и спилов дерева стоял аппарат.
– Спасибо.
Николай ушел, деликатно прикрыв за собой дверь. Апрель набрал номер Закона. Ответил он сразу.
– Это Надир, – Апрель смотрел на фальшивые чучела животных, на стенах, – у меня вопрос. Когда я смогу познакомиться со всем обществом?
– О, это сложно будет организовать, – рассмеялся он приятным баритоном, – все мы исключительно занятые люди, ведь нам каждый день, каждую минуту приходится контролировать работу огромной денежной машины, следить, чтобы ни один винтик, будь то человечек или бес не вылетел из строя. Если этот молох даст сбой, он подомнет под себя всех нас. К сожалению, мы редко собираемся всем обществом. Как только наметится ближайшее собрание, я вас непременно извещу. Вы уже переехали?
– Да.
– Вот и прекрасно, отдыхайте, осваивайтесь. Я к вам, возможно, сегодня загляну, посмотрю, как вы устроились. Всего хорошего, до свидания.
* * *Приложив ладони к перебинтованной ране, Грэм глубоко вдохнул и стал медленно выдыхать черед рот, направляя воздушный поток на свои руки. Возникло легкое красноватое облачко. Делая такие движения, будто скатывает это облачко в шар, Грэм прикрыл глаза и что-то беззвучно зашептал. Он раскрывал в своей душе все запрещенные Далем чувства: любовь, уважение, безграничную привязанность к Титрусу, всем сердцем желая помочь ему… Ладони будто обожгло и красное облачко стало наливаться изнутри яркой зеленью, на глазах превращаясь в шар. Вскоре в центре шара вызрела ослепительно белая искра. Грэм вытянул ее из шара и одним резким движением вогнал искру в грудь Титруса. Старика подбросило, затрясло, но Грэм не обращая на это внимания водил ладонью над его сердцем, будто втирал в кожу зеленый шар.
Спустя какое-то время веки Титруса задрожали, и он открыл глаза.
– Жжет… – прошептал он.
– Быстро пройдет, – Грэм ощущал безграничную усталость и какую-то безудержную детскую радость одновременно. – Зато теперь ты будешь жить, понял, отец?
![Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]](/uploads/posts/books/111039/111039.jpg)