Виктор Гламазин - Любимые враги
Войдя в свою квартиру, я снял ботинки и форму, облачившись в тапочки и спортивный костюм. После этого придал своем лицу архисосредоточенное и донельзя напряженное выражение. Запер дверь в квартиру. Затем активизировал свой домашний терминал. Отключил его от станционной локальной компьютерной сети. И запустил на нем программу «Ваш надежный доктор».
Видеопроектор изобразил перед прапорщиком виртуального врача — благообразного старичка в белом накрахмаленном халате.
— Слушаю, молодой человек, — поприветствовал меня виртуальный врач. — На что жалуемся, голубчик?
— На многое, — заявил я, внезапно осознав, что совершенно не понимаю, что с ним происходит.
«Начать с того, что ли, как я капитана Коросту со старлеями Вандунгом и Нуджиевым в маджонг сделал? — подумал я. — До этого я вообще не выигрывал. И не то что в карты, а вообще — никогда и нигде… Затем все как понеслось… Самого Ли Беня в пинг-понг обыграл в трех партиях подряд… Нет, программа слишком глупа, чтобы врубиться в такую муть. Может, начать с того, что я выучил кобонкский язык всего лишь за десять дней и всего за неделю сладил и с его древними диалектами».
Хорошенько поразмыслив, я решил начать свою исповедь с того, что, собственно говоря, и заставило его прибегнуть к помощи виртуального доктора.
Все дело было в преследующих меня ночных кошмарах. Они были насыщены яркими и ужасными картинами. И порой даже по прошествии многих часов после пробуждения я не мог позабыть те картины.
Более того, меня порой охватывало убеждение, что окружающая его тусклая, напоенная душной жарой действительность — фикция, а вот мир кошмаров, наполненный богатой гаммой ярких и зловещих цветов, потоками сильного света, льющегося отовсюду из невидимых источников, и какофонией отчетливо слышимых жутких звуков, и есть истинная реальность.
2— На всякую хренотень в мозгах я жалуюсь, — подытожил перед врачом я свои думы на тему личных недомоганий.
— Выражайся точнее, голубчик! — потребовал виртуальный врач.
— На… Ну, скажем, жалуюсь на кошмары, — выдавил я из себя. — Вижу чертей… Немножко. Чуток демонов. Изредка шабаши. В общем, стандартная нечисть в кошмарах почти не попадается. Зато является целая куча каких-то фантастических уродов злобного вида.
— Что еще?
— А этого мало, что ли? — возмутился я. — Тебе надо, чтоб они у меня еще и башку отгрызли?
— Кошмары видит во сне время от времени каждый пятый обитатель «Апельсиновки». Трудности акклиматизации.
— Да ну?! Каждый пятый! Врешь, поди?
Я до сих пор считал, что все его сослуживцы радуются жизни, ночами крепко засыпают и спят, как сурки, видя счастливые сны.
А тут — кошмары. С чего бы это? В пору усомниться.
— Я обмениваюсь данными с местной медсетью, — бесстрастно заверил меня виртуальный врач. — И вообще — искусственный интеллект никогда не лжет.
— Я, между прочим, тоже не вру! Так, иногда, бывает, недоговариваю кой-чего… Кстати, ты нашу-то с тобой эту вот встречу потом сотри и ни в какую сеть не пускай. Понял?
— Отчет о сегодняшней консультации будет устранен из моей памяти. Что еще беспокоит тебя, голубчик?
— Не знаю, как это и назвать. Вроде бы как дежа вю у меня. Помню, чего не должен помнить. Вижу, чего не видит никто. Понимаю, чего не должен понимать.
— А конкретно?
— Я, например, с роду археологию терпеть не мог. А месяц назад с таким пылом на данные местных раскопок накинулся, что стал в языке, культуре и истории кобонков шарить не хуже самых крутых ученых.
— Позволь провести твою биологическую и психическую диагностику?
— Позволяю.
Поленов надел на голову шлем для биомагнитного исследования нервной системы. Включил его. Потом взял ручной медтестер в руки и нажал пальцем на кружок «Проба».
Медтестер впитал в себя грамм крови из подушечки моего пальца, разделил полученный материал на фракции и добросовестно исследовал каждую из них.
Я передал результаты анализа крови в базу данных программы «Ваш надежный доктор». И присел на краешек кресла в ожидании приговора.
3Несколько минут виртуальный врач досконально изучал полученные медтестером данные, а затем сообщил:
— Ты абсолютно здоров, голубчик. Вызванные перенесенным тобой в детстве гриппом «Дзетта» изменения в кроветворной системе совершенно не влияют на функции всех остальных систем твоего организма.
— Ага, и будет мне счастье… Чушь! Я ночами хожу по преисподней. В башке кто-то какую-то чушь бормочет. Что-то с памятью моей неладное творится. Помню то, чего узнать не мог.
— А по данным произведенного только что экспрессобследования со всеми видами естественной памяти у тебя — все в порядке. И контактный чип в мозге тоже функционирует прекрасно. Можно отметить…
— Стой! — напрягся я. — С какими еще «с обеими»?! У меня их несколько, что ли?
— У любого здорового человека наличествует три типа памяти: оперативная, временная и основная. Есть несколько теорий…
— Ближе к телу, доктор!
— Основная память состоит из двух видов. Первый — осознаваемые воспоминания. Второй — узнаваемые.
— Та-а-к, — кивнул я головой, показывая, что все понимаю, хотя ничего пока понять не мог.
— За осознанное вспоминание событий отвечает префронтальная область коры и гиппокамп, находящиеся в передней части головного мозга.
— Именно это я и подозревал.
— Узнавание же, молодой человек, связано в основном с деятельностью парагиппокампальной извилины и ее корковых проекций.
— А при чем тут моя… мой… мое дежа вю? — я не знал толком, что такое «дежа вю» и какого рода это слово, но хорошо помнил тот фильм, где главный герой страдал этим заболеванием и мучился, как мне кажется, теми же проблемами, что и я.
— Дежа вю, то есть — чувство «уже виденного», это временная активация парагиппокампальной извилины и связанных с нею мозговых структур на фоне нормального функционирования префронтальной коры и гиппокампа. Подобный процесс, молодой человек, и вызывает сильно выраженное чувство узнавания, не сопровождающееся, однако, какими-либо конкретным и детальным осознанными воспоминаниями.
— И?
— У тебя нет никакого дежа вю, голубчик. Просто: жара, повышенная влажность, пониженное содержание кислорода в воздухе, излучение местного светила…
— Слушай, ты, светило, — я раздраженно скинул с себя диагностический шлем. — Для пустых разговоров у меня есть домашний предсказатель будущего.
— Ты имеешь в виду локальный моделятор действительности?
— Именно. Ты мне диагноз давай, а не пустопорожние рассуждения. И говори честно, как на духу, без всяких там префронтальных извилин.
— Имеешь ли ты, молодой человек, какие-нибудь физические недуги, кроме множества перенесенных ранее переломов, вывихов и сотрясений мозга?
— Ростом мал.
— Это не физический недуг, а физический недостаток. Я же имел в виду: боль, судороги, потерю слуха или зрения?
— Нет, такого не замечаю за собой. Правда, когда возникает видение, я уже ничего другого не вижу и не слышу.
— Какие стимуляторы принимаешь?
— Никаких. Ну пивка иногда… чуть-чуть.
— Как с аппетитом?
— Уплетаю все подряд за обе щеки.
— Спорт?
— Ежедневный прапорский минимум.
Тут я немного слукавил, чтобы не уводить диагностику в сторону, не имеющую к анамнезу никакого отношения.
Дело состояло в том, что в последнее время я, повинуясь непреодолимому и непонятно откуда взявшемуся желанию к совершенствованию тела, проводил напряженные тренировки в спортзале.
— Сон? — продолжала допрос бездушная машина.
— Несмотря на все ночные видения, сплю, тем не менее, как убитый. Ну, если, конечно, Златка на ночь не приходит. С ней не слишком-то заснешь, — честно признался я.
— Не мучат ли тебя, молодой человек, душевные терзания?
— А это еще что такое?
— Вопрос снимается… Может, тебя, голубчик, гнетет низкая социальная значимость твоей профессии?
— Причем тут моя профессия?! Мне не мое повседневное дерьмо видится, а всякие мрачные места, в которых меня никогда не было.
— Каково содержание последнего пугающего тебя сновидения?
— Оно пришло ко мне позавчера, после того как я со Златкой три часа шлялся по раскопкам, переругиваясь с патрулями, шугающими оттуда зевак… Вот ведь гнусность какая: главные раскопки на планете — в двух шагах. И разминирование там давно проведено. А вот фига с два дадут по тем местам спокойно прогуляться. Я так считаю, что если оружие и боеприпасы оттуда извлекли, то работникам станции просто обязаны дать возможность там ходить. Я собираюсь написать по этому поводу служебную записку нашему комдиву. Пусть снова за нарушение субординации на гауптвахту сажают, но терпеть несправедливость…
