Роберт Рид - Реморы
О чем он говорит? Кви Ли слушала его, но не слышала. Улыбка, еще одно подмигивание, и хозяин каморки сказал:
— Я серьезно. Хотите совершить небольшую прогулку?
— Я никогда… я не знаю!..
— Безопасно, насколько возможно. — Это могло означать что угодно. — Послушайте, тут самое безопасное место для прогулки. Мы прикрыты лицевым щитом, так что удары нам не грозят. Кроме того, мы в отдалении от двигателей и их излучения. — Еще один смешок. — О, вы получите дозу облучения, но ничего страшного. Вы же крепкая, Кви Ли. В ваших удивительных апартаменах есть автодоктор?
— Конечно.
— Вот и хорошо.
Она не испытывала страха, по крайней мере явного. Кви Ли чувствовала пугающее возбуждение. Ничто из пережитого не могло сравниться с тем, что ей предстояло. Кви Ли была рабой своих привычек, давних и неуклонных, и не знала, как вести себя там, снаружи. Предыдущий опыт не мог подготовить ее к этому моменту.
— Вот, — сказал вежливый хозяин. — Залезайте. Поводов для отказа не находилось. Они вошли в шкаф, или скорее, в раздевалку, набитую оболочками жизнеобеспечения, и Орлеан выбрал одну.
— Она расскрывается и закрывается не в пример моей, — объяснил он, — хотя дополнительных систем в ней нет. Во всем остальном точно такая же.
Кви Ли разместила ноги, руки, торс, надела шлем и стукнулась о низкий потолок, а при первом же шаге врезалась в стену.
— Следуйте за мной и не торопитесь, — посоветовал Орлеан.
Мудрые слова. Они вошли в какой-то проход типа туннеля, который зигзагами поднимался к границе с космосом, — древние лестничные марши, предназначенные для неторопливого человеческого движения. Каждый поворот перекрывался невидимым полем, которое отсекало разреженную атмосферу корабля. Они стали переговариваться по рации. Голос Реморы звучал совсем близко, и Кви Ли начала чувствовать сквозь оболочку, как его псевдонейроны взаимодействуют с ее собственными. Здесь сила тяготения была сильнее земной, но тем не менее, несмотря на свой увеличившийся вес, Кви Ли двигалась легко, конечности энергично сгибались, и, поднимаясь, она касалась шлемом потолка. Тум-тум-тум. Кви Ли ничего не могла с собой поделать.
Орлеан вежливо смеялся, голос звучал совсем рядом и по-дружески:
— Вы прекрасно справляетесь, Кви Ли. Расслабьтесь. Звук ее имени прибавил Кви Ли мужества.
— Помните, — сказал Ремора, — у вас мощные сервомоторы. Оболочка обеспечивает широкий диапазон движений. Не надо ни напрягаться, ни суетиться.
Ей хотелось справиться. Больше, чем чего-либо в жизни, хотелось, чтобы все было как можно ближе к совершенству.
— Концентрация, — произнес он. И затем:
— Да, вот так лучше.
Они миновали последний поворот и подошли к люку. Остановившись, Орлеан повернулся, его нелепый рот растянулся в улыбке:
— Вот мы и на месте. Отсюда мы отправимся на небольшую прогулку, хорошо? — И после паузы добавил: — Когда вернетесь домой, расскажите мужу, чем вы занимались. Удивите его!
— Расскажу, — прошептала она.
Он открыл люк одной рукой — рация передала скрипучий, но далекий звук, и их залило яркое разноцветное сияние.
— Красота, — заметил Орлеан. — Разве не чудесно, Кви Ли?
Перри не будет дома еще несколько недель, а когда он появится («Я спускался на плоту по Облачному Каньону, дорогая, и не мог связаться с тобой!»), она поймет, что не собирается рассказывать ему о своем приключении. А также о деньгах. Она подождет подходящего момента, минуты слабости, когда Перри утратит бдительность. «Что-то случилось, любовь моя? У тебя озабоченный вид». Она ответит, что ничего особенного, просто он куда-то пропал и она беспокоилась. Как прошел сплав? Кто еще был? Перри ей расскажет. «Твиуиты. По сути, большие неуклюжие болваны». Он будет улыбаться, пока она не ответит ему улыбкой. Он будет худым и уставшим, но той же ночью он найдет силы, чтобы дважды заниматься с нею любовью. И во второй раз будет так здорово, что ей останется только удивляться, как она могла по собственному желанию так долго жить без секса. Ведь он может быть самым потрясающим удовольствием.
Перри будет спать, видя искусственные реки, которые с ревом несутся в искусственных ущельях; а Кви Ли сядет в постели и шепотом прикажет дому продемонстрировать ей вид сверху на Порт Бета. Она выведет изображение на потолок в двадцати метрах над головой, и мерцающее сияние станет менять цвета всякий раз, когда силовое поле будет отражать космическую опасность.
— О чем вы думаете, Кви Ли?
Орлеан задал вопрос, и она без промедления ответила, тихо и восхищенно:
— Прекрасно. — Кви Ли закрыла глаза, припоминая, как далеко тянется корпус, плоский и серый, спокойный, но в то же время строгий. — Это прекрасно.
— А еще лучше впереди, на носу, — продолжал ее спутник. — Поля там плотнее и сильнее. Мощные лазеры встречают кометы за десятки миллионов километров от нас и распыляют их. — Он издал тихий смешок. — Когда смотришь с носа, почти чувствуешь движение корабля. Честно.
Она поежилась внутри оболочки, больше от удовольствия, чем от страха. Мало кто из пассажиров выходил на поверхность корпуса. Без сомнения, они нарушали правила. Даже внутри корабельных такси вы находились под прикрытием корпуса. Но не здесь. Здесь Кви Ли чувствовала себя беззащитной, практически голой. Орлеан долго вглядывался в ее лицо, вероятно пытаясь определить ее настроение. Наконец он спросил:
— А вы знаете историю первой Реморы? Знает ли она? Вряд ли.
Он рассказал; голос у его звучал тихо и спокойно.
— Звали ее Вун, — начал он. — Ходили слухи, что на Земле она была преступницей. Согласившись стать членом команды, она избежала психологического преобразования.
— За какие преступления?..
— Имеет ли это значение? — Он покачал круглой головой. — Достаточно серьезные. Дело в том, что у Вун не было конкретной должности. Счастливая, что ей выпала такая возможность, она стала нести вахты на корпусе.
Кви Ли кивнула, глядя на далекий горизонт.
— Она была красивой, как вы. В перерывах между вахтами она занималась тем же, что и остальные: изучала корабль, заводила романы и огорчалась, если отношения не складывались. Как и вы, Кви Ли, она была умна. Всего несколько столетий на борту, и Вун смогла понять, что к чему. Она видела, как капитаны уклоняются от вахт на корпусе. И как некоторых людей, виновных в совершенно незначительных проступках, заставляют нести по две вахты вместо себя. Словом, наши капитаны избегали даже самого незначительного риска.
Статус. Должность. Привилегии. Уж это-то она понимала. Может, даже слишком хорошо.
— Вун возмутилась, — продолжал Орлеан, и в голосе его звучала гордость. — Но вместо того чтобы крушить всю систему, она подчинила ее себе. И преобразовала то, что подчинила. — Мягкий смешок. — Моя оболочка? Это она создала ее прототип с едва ли не вечными герметичными уплотнителями и суперэффективной системой очистки. Она сконструировала оболочку, из которой могла вообще не выходить, после чего стала жить на открытой палубе и порой не покидала ее годами.
— В одиночестве?
— Созерцательной жизнью пророка… — Ремора с любовью посмотрел на гладкую серую равнину. — Вун перестала очищать свое тело от раковых образований и других повреждений. На ее лице — а оно было красивым — оставались куски отмерших тканей. Затем она научилась управлять мутациями, серьезно и целенаправленно. Наконец у нее появилось несколько друзей, тоже бесстатусных. Она научила их своим фокусам и объяснила, какой покой и смысл бытия обрела, живя здесь и имея возможность беспрепятственно наблюдать космос.
Вот уж действительно беспрепятственно!
— Первое Поколение составили несколько человек. Сокращение личного состава убедило наших великих капитанов разрешить появление детей, и Второе Поколение исчислялось уже тысячами. К Третьему мы уже официально отвечали за внешний покров корабля и за самые опасные части двигателей. Мы совершили тихое завоевание владений размером с целый мир, и сегодня нас насчитывается не меньше миллиона!
Вздохнув, Кви Ли спросила:
— А что случилось с Вун?
— Она героически погибла, — ответил Орлеан. — Приближался кометный рой. Ремонтная команда была застигнута на носу, их шаттл вышел из строя и оказался бесполезен… — Почему они находились там, если приближался рой?
— Заделывали кратеры, конечно. Вспомните, носовая часть может выдержать практически любой удар, но если кометы бьют одна за другой…
— Катастрофа, — пробормотала она.
— Для пассажиров внизу — да. — Странная медленная улыбка. — Вун погибла, пытаясь доставить ремонтникам исправный шаттл. Она в одно мгновение испарилась под ударом глыбы из льда и камня.
— Мне очень жаль… — прошептала Кви Ли.
— Вун была моей прапрапрабабушкой, — уточнил собеседник. — Нет, не она назвала нас Реморами. Сначала это оскорбление пустил в ход кто-то из капитанов. Реморы — это уродливые рыбы, которые присасываются к акулам. Не очень лестное сравнение, но Вун согласилась с этим образом. Для нас же он означает духовную полноту, независимость и могучее самосознание. Вы знаете, что я собой представляю, Кви Ли? Внутри этой оболочки я бог. Мне открыты такие возможности, которых вам и не представить. Вы не в состоянии оценить, каково это — полностью контролировать свое тело, свое «я»!..
