Анатолий Заклинский - Рубеж
Старик говорил подобное всем, поэтому те, кто были старше, уже не обращали внимания на его обещания. Немного поиграв с Томми, он вернул его на пол и отправился дальше. Алекс как раз прохаживался по гостиной, встречая гостей. К нему и подошёл бывший капитан.
— Ну и что малой попросил у тебя, а? — пожимая руку спросил старик.
— В навигационную сводить, — прямо ответил Алекс.
— Значит, в навигационную. Зная тебя, могу сказать, что ты его сводил.
— Да, — кивнул Спенсер, — почему нет?
— Ладно. Ты сам об этом с семи лет просил, но повёл я тебя только в одиннадцать. Все вы об этом мечтаете. Выходит, раз повёл его, значит, рассчитываешь на то, что именно он заменит тебя.
— Мне ещё рано думать об этом, отец. Мне лучше думать о каких-нибудь внештатных ситуациях.
— Это верно, — покивал старик, — но замену нужно готовить с детства.
— Он ещё слишком мал для всего этого.
— Согласен. Но ведь на мостик ты его ещё не водил?
— Водил.
— Ох, — недовольно выдохнул Виктор, — чем дальше поколение, тем больше безалаберности. Мостик должен быть для них чем-то недосягаемым. Заветной мечтой, а ты её взял и сразу исполнил. Нельзя так.
— Это и было его желание. В навигационную его я провёл только потому, что на мостик нужно идти через неё.
— Ладно, ладно. Теперь выходит, ты и Мэлвина туда поведёшь, и Ричарда.
— Не знаю. Ричарду больше по душе машинное отделение, мастерская и реакторная. Может быть, и другие её выберут.
— Да. Реакторная спасает когда дети хотят на мостик. Тебе надо было Томми предложить её.
— Он не захотел. Реакторная не так красива, поэтому на любителя.
— Возможно. Ты сам-то, кстати, когда последний раз тренировался?
— На прошлой неделе, — этот ответ Спенсеру, судя по интонации дался тяжелее, чем правда о том, что он водил Томми на мостик.
— Хм, — старик сделал недовольное лицо, — ты так скоро забудешь, где кнопка пуска маневровых.
— Не забуду. Завтра же пойду и всё повторю. И всю неделю буду делать, — с некоторой долей укоризны ответил Алекс.
— Вот это уже дело, — на полном серьёзе ответил Виктор, — ладно, не буду отвлекать тебя от празднования. Пойду пообщаюсь с твоей женой. Ты ведь не возражаешь?
— Конечно же, возражаю.
— Как, впрочем, и всегда, — усмехнулся старик и направился на кухню где Джулия и девочки мастерили торт.
Спенсер чувствовал себя немного не у дел. Вроде как заняться чем-то по работе было нельзя — у сына день рождения. Дети, игравшие почти во всех углах их апартаментов, вряд ли нуждались в дополнительном внимании, как и сугубо женская компания, занявшая кухню. Побродив немного по своему жилищу, Спенсер просто сел в кресло и задумался. Но вскоре в дверях появился Дмитрий.
— О, смотрите дети, наш капитан заскучал, — сказал он, подойдя поближе.
— Опаздываете к празднованию, доктор, — добродушно улыбнувшись, Спенсер встал с кресла, чтобы поприветствовать друга.
— Ты же знаешь этих женщин, — он посмотрел на свою жену с шутливой укоризной, — они даже на корабле, где все друг друга знают, собираются по несколько часов.
— Да. Привет Алекс, — поприветствовала капитана жена врача.
— Привет, Мэгги.
Они очень хорошо смотрелись вместе. Мэгги была брюнеткой, ненамного ниже Дмитрия ростом, и довольно красива. Плюс ко всему, наблюдая за их общением можно было сказать, что они очень хорошо сошлись друг с другом характерами. Но Спенсер знал это так же из общения с Дубовым.
— Где Джулия? — спросила Мэгги.
— На кухне. С Кэтти и Девочками готовят что-то вкусное.
— Пойду посмотрю, что у них там, ты тут без меня не шали, — сказала она мужу.
— Конечно, нет. Ты главное, слишком быстро не возвращайся, и я всё успею сделать так, что ты и не узнаешь, — подшутил Дмитрий.
— Ладно, присаживайся, — Алекс указал на кресло напротив себя.
Дмитрий Дубов был главным врачом «Фарадея-14». Это был высокий подтянутый мужчина. Если судить по рукопожатию, то рука у него была весьма тверда. К тому же сам он тяготел к хирургии, но как профессиональный врач не сильно горевал от нехватки работы. Травмы на «Фарадее» случались крайне редко, и в большинстве своём были лёгкими, поэтому большая часть знаний Дубова в этой области была почерпнута им из книг. Он прочитал их множество, часто проводил время в библиотеке. Спенсер даже иногда подшучивал над ним из-за этого, но в то же время был рад, что именно такой человек управляет здоровьем экипажа его корабля.
У Дмитрия Дубова было четверо детей — три дочери и один сын. Все они, естественно, были приглашены. Милли, Джозеф, Маша и Элен. Среди их общих друзей ходили разговоры, которые вскользь даже всплывали на поверхность, что раз они дружат семьями, к тому же по правилам генетического регулирования брак между их детьми разрешён, пророчили то, что один из сыновей Алекса женится на одной из дочерей Дмитрия. Таким образом, Дубов может стать дедушкой будущего капитана.
— Ты сегодня что-то нерадостный, Спенс. Что-то случилось?
— Да так. Скучно что-то.
— Ну это нестрашно. А я уж подумал, что ты в очередной раз задумался, кого из этих сорванцов назначать капитаном?
— Может быть даже это, — пожал плечами Спенсер.
— Рано, Спенс, рано, — сказал Дмитрий, улыбнувшись.
— Да к тому же старик вечно со своими тренировками. Хоть сегодня бы мог не докапываться.
— Ну, — с улыбкой протянул Дубов, — это же Виктор Спенсер. Ты бы уже должен к этому привыкнуть.
— Да ладно. Сейчас настроение наладится.
Спенсер уже в который раз порадовался тому, что у него есть такой друг. Дмитрий всегда был объективным и честным. Как главный врач миссии, он в определённой степени был ещё и психологом, чем нередко помогал Алексу и остальным. Порой на «Фарадее» возникали даже конфликтные ситуации. На первом месте всегда было нежелание следовать генетической программе. Некоторые люди желали создать брак и потомство, несмотря на запрет. Дубову лучше всего удавалось образумить людей и призвать их смириться, к тому же прецеденты нарушения правил уже были, и конечным аргументом становились именно они. На втором месте было непонимание того, почему капитанская должность, как и все другие высшие посты миссии должны передаваться по наследству. Тут талант Дубова-психолога раскрывался в полной мере. Придумывать ничего было не нужно, достаточно было объяснений. Потому что на корабле фактически все были равны. Единственным неравенством была квота на потомство, но объяснить суть генетической программы было довольно просто. Всё остальное шло из расчёта на человека — жилая площадь, доля пищевой органики и прочее. В этом, по сути, все члены экипажа были равны. Ну а что касалось работы, то должность механика в машинном отделении была сложнее должности капитана разве что физически, но значительно уступала по степени ответственности.
Томми был героем дня. Он радостно всем рассказывал, как он сегодня смотрел фотографические хроники «Фарадея-14». Особый рассказ был про навигационную, которая даже затмила мостик. Это было понятно, поскольку большие навигационные мониторы, отображающие звёздную сферу, лучше запечатлелись в памяти ребёнка, чем строгие лаконичные органы управления, коими был богат мостик. Спенсер порадовался, что не обещал Томми сделать его капитаном. Сейчас бы это, как и всё остальное, стало бы достоянием общественности.
Празднование тем временем перемещалось в столовую. Гости с детьми ушли первыми, А Алекс и Дубов помогали доставить туда торт. Он и вправду получился поистине огромным. Даже по грубой прикидке, хватить должно было всем. Полномасштабное празднование началось с множественных поздравлений, ну а потом все принялись за торт и прочие сладости.
— Как насчёт по пиву, когда всё это закончится? Только без лишних твоих рассуждений, — предложил Дубов.
— Без рассуждений вряд ли получится, Дим, — слегка улыбнулся Алекс.
— Ну ладно. Тогда, с ними. Просто, ты какой-то удручённый. Сегодня у тебя праздник должен быть, а ты грустишь.
— Праздник не у меня, — он кивнул в сторону детей, — но я справлюсь.
— А Кэтти ни на шаг не отходит от твоей жены, — заметил Дубов, спустя пару минут, — к чему бы это? Они же вроде особо не дружили.
— Ну так, дружат немного. Она даже иногда бывает у нас.
— И всё равно мне это кажется немного необычным.
— Ну уж не знаю, Дубов, тебе видней. Это тебя отец учил основам психологии.
— Это, конечно, врачебная тайна, Спенс, но тебе я могу сказать, — с каждым новым словом он говорил всё тише, и к концу фразы склонился к уху Алекса, — она бесплодна, — прошептал он — сам понимаешь, что для неё это трагедия, а у тебя капитанская жена, расширенная квота на потомство. Десятеро здоровых шалопаев. Да и Джулия воплощение мечты.
— Ну извините. Квота моей семьи никак не сказывается на ваших.
