Вида своего защитник (СИ) - Сугралинов Данияр
Между двумя «ведрами» пролегала прозрачная обзорная панель, перед ней — два кресла пилотов, еще два стояли друг напротив друга сзади. И между ними что-то вроде операционного стола. И больше ничего в шаттле не было — голые стены, стерильность, теснота — непонятно даже, где юяй размещали оборудование, оружие, инструменты, припасы, личные вещи, в конце концов.
Да уж… Как управлять этим корытом? Не то чтобы я был экспертом в космических кораблях, но подобный дизайн показался мне нефункциональным — все равно что автомобиль двадцатого века, который бы приспособили для межзвездных путешествий. И только подумав так, сообразил — это же планетарный челнок, а межзвездный корабль «припаркован» на орбите. Если, конечно, да’ари Ри’кор говорил правду. Это сомнительно, ведь уже понятно, что и он, и кур’лык были под контролем юяй. Но в данном случае я предпочел придерживаться презумпции виновности — обоих буду считать приспешниками юяй, пока не докажут обратного.
— Чисто, — сообщил я Лексе, выбравшись наружу.
Девушка приблизилась ко мне, заглянула в шаттл, после чего тихо сказала:
— Кур’лык заверяет, что был под контролем юяй. Его похитили вместе с да’ари с Сидуса.
— А что да’ари?
— В отключке, но он и правда пилот. Причем хороший. Я его знаю, Картер, он не стал бы нас подставлять по своей воле.
— Я бы поверил, не запроси эти двое денег за наше спасение.
— Как раз наоборот, — возразила Лекса. — Ты же помнишь, на Сидусе все озабочены своим гражданским рейтингом. Помочь другому гражданину — благое дело, Разум оценит и вознаградит. А вот требовать за это оплату — как раз-таки в духе чужаков юяй. Тех, для кого монеты Сидуса имеют огромную ценность, ведь на них можно закупить для своей расы новые технологии, моды и тому подобное. Понимаешь?
«Друг, нужно поговорить», — подал голос спиннер.
«Подожди», — ответил я ему, а Лексе сказал:
— В твоих словах есть логика. Ладно, все равно, думаю, без сотрудничества с да’ари нам отсюда не улететь, потому что я понятия не имею, как управлять этим шаттлом. Ты?
Лекса помотала головой:
— Даже шаттлом, построенным на Сидусе, невозможно управлять без мода космического пилота, а здесь вообще какой-то допотопный челнок юяй.
— Тогда присмотри за ними, пока да’ари придет в себя. Поговорим с пилотом и решим, как действовать дальше. А пока мне нужно побыть одному.
— Одному? — Лекса не поверила мне. — Ну-ну. Я не знаю, как ты приручил эту тварь, но если думаешь, что я не способна опознать атаку внепространственного паразита, ты очень ошибаешься.
Девушка вернулась к инопланетянам, а я заговорил со спиннером: «Что ты хотел обсудить, симбионт?»
«Станция, о которой ты говорил, управляется тем, что ты называешь Разумом. По косвенным признакам я могу сказать, что этот Разум имеет непосредственное отношение к Недругам, а значит, не потерпит нашего симбиоза, — голос спиннера, оформленный в мои мысли, звучал грустно. — Мне лучше разорвать связь и остаться на этой планете».
«Но ты же погибнешь без живой энергии?»
«Благодаря тебе я запас достаточно, чтобы пробыть в спячке еще миллиард лет, — ответил спиннер.— — Но мне хотелось бы дать будущее своей генетической линии, здесь у нее нет шансов. Если ты согласишься, я хочу сделать подарок, выгодный и тебе, и мне, — зерно будущего матриарха. В непробужденном виде оно неопознаваемо для Недругов».
«И что мне с ним делать? Пробудить на какой-нибудь вражеской планете?»
«В первой фазе развития матриарх может войти в идеальный симбиоз, стать частью организма, встроившись в него на генетическом уровне. Доказано, что Недруги не в состоянии опознать нас в подобном симбиозе».
«Зачем мне это?»
«Ты же видел, какие способности обрели местные виды, скрестившись с моими детьми второй линии? Невозможно предугадать что именно, ибо пути эволюции неисповедимы, но что-то подобное получишь и ты, друг».
«А если я не хочу этого?» — подумал я, представив себя гипертреножником и внутренне содрогаясь.
«Тогда пробуди зерно на какой-нибудь вражеской планете, — ответил спиннер, и мне почудилась его улыбка. — Кстати, оно уже у тебя. Подумай о нем, пригласи его пробудиться, когда будешь готов. А нам пора прощаться».
Он передал мне зрительный образ происходящего за спиной: да’ари очнулся, и Лекса уже смотрела на меня, чтобы окликнуть.
«Подожди! — мысленно воскликнул я. — Ты же обещал мне рассказать о своей расе, о Недругах и Властителях!»
«Расскажет моя… — спиннер запнулся, подбирая слово из моего лексикона, — дочь, когда пробудит в себе память всей линии. Прощай, друг…»
Мысль ударила чужим сожалением и затихла. Напоследок матриарх послала яркую картину — гигантская пирамида, вершина которой уходит в космос, на колоссальной планете раз в десять больше Земли, и множество разумных существ — десятки, сотни видов, облепивших строение, и на самом верху — только один вид и в то же время бесконечное множество тех, кого спиннер назвал Недругами.
Спиннер ушел, но другой, пока еще в виде «зернышка», остался. Я мысленно тронул его и ощутил, как оно тянется в ответ. «Рано, — подумал я. — Жди своего часа».
Лекса не стала кричать, подошла, тронула за плечо:
— Да’ари очнулся.
— Что?
Я встряхнулся, избавляясь от наваждения. Картина космической пирамиды — галактической иерархии всех разумных, объединенных Предтечами, — была слишком яркой. Такой яркой и внушительной, что действительность показалась скучной, серой, обыденной и даже мелочной. Пусть даже эта действительность была на Агони, рядом с летающей тарелкой, инопланетянами и монстрами, таящимися в кустах.
— Да’ари Ри’кор очнулся, — терпеливо повторила Лекса. — Будешь с ним разговаривать?
— Буду.
Я подошел к пленникам, хмуро оглядел их. Кур’лык, чьи глаза вращались в разные стороны, пытался гневно топорщить лицевые щупальца, но только зря напрягался. Да’ари потирал рукой-крылом затылок и тихо верещал что-то на своем языке.
Мы с Лексой освободили кур’лыка от сковывающей его пленки станнера, после чего я присел рядом с пленниками и четко проговорил:
— Даю одну возможность рассказать правду. Кто такие, как сюда попали, что замышляли. Уличу во лжи — сделаю с вами то же самое, что сделал с юяй.
Оба посмотрели на то, что осталось от серо-зеленых человечков. Я внимательно наблюдал за пленниками и, хотя не разбирался в их инопланетной мимике, все же ощутил разницу в поведении. Оба испытали облегчение.
Да’ари поднялся, опираясь на крылья, вытянул шею, завалился на бок, но снова встал, потряс головой:
— Непередаваемо.
— Лучшее, что я испытывал в жизни, сравнимо с вылуплением из яйца, — восхитился кур’лык. Покрутив глазами во все стороны, он добавил: — Прошу простить, хомо Картер Райли, но дайте нам прийти в себя. Мы с да’ари Ри’кором долго не владели собственными телами, находились в полном подчинении юяй, да хрустнет скелет всей их никчемной цивилизации!
Его лицевые щупальца встрепенулись, вытянулись, их заостренные кончики покрылись слизью — такую же реакцию я наблюдал на лице кур’лыка Анака Чекби, торговца из лавки редких артефактов, когда тот гневался. Сейчас, очевидно, злился и ярился кур’лык Тензин Конгбу.
— Вы оба были под контролем юяй? — скорее констатировала, чем спросила Лекса.
— А ты как считаешь? — ехидно поинтересовался да’ари. — Можно подумать, мы по доброй воле покинули Сидус и пошли в услужение этим примитивным гуманоидам! Они, часом, не являются вашими младшими родственниками? Может быть, от какого-нибудь стороннего помета? Ответвившаяся генетическая мутация? Уж больно похожи на вас, хомо, эти юяй!
— Картер, дай-ка я его еще раз тресну! — рассердилась Лекса, замахнувшись, но я остановил ее руку и ухмыльнулся, вспомнив, как односложно разговаривали Шак и Юто под контролем юяй:
— Не надо, он мне нравится. — Я посмотрел на пленников. — Как давно вас похитили?
