Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая
Отменить операцию.
Это было бы неплохо. Может быть, ей сразу надо было начать трезвонить во всю Ивановскую? Или даже спросить Кэбота — а что это ты, нехороший человек, замышляешь?
Нет, вряд ли. Сильно вряд ли. Машина запущена, а машины такого масштаба, как НАСА а равно, как пить дать, ЦРУ, Ю-Эс Эйр Форс, ихнее же Нэйви и прочие фонды защиты демократии, задний ход так просто не дают.
К тому же на Земле у них уже все пошло не так, как они планировали, — но признаков заднего хода что-то не видать. Оно понятно — закусили удила. Плохо. Будет ли куда вернуться — хоть со щитом, хоть на щите?
Как там Алиска? Что это за лагерь — понятно. Теперь понятно. Эвакуация. Повезло, что она там со своими. С Аленой. Это хорошо. Надежно. Алена — настоящая жена офицера. Не то что она. Игорь сейчас наверняка где-то там, готовится воевать. Или уже воюет. А она болтается черт-те где. Черт-те в какой идиотской ситуации. Одна.
И никто даже не пытается с ней связаться.
Ей очень захотелось забить на все и поплакать — но она просто не успела. Уснула по-настоящему.
08:30 мск (00:30 EDT)
Вашингтон
Штаб-квартира NASA
Специальная группа
— Надеюсь, леди и джентльмены, вчера вы все выспались? — Собравшиеся закивали, только Док, казалось, подремывал. — Отлично. Возможно, нам предстоит прожить на кофе часов тридцать. Ребята уже причалили к станции. Тридцать минут до открытия люков. Финальный отсчет.
— Итак, дамы и господа, ваши заключения. Док? — Взгляд психолога был исполнен сочувствия. Возможно — чисто профессионального. А может, и нет. Ладно. Это его тачка дерьма. Его собственная.
— Меня несколько беспокоит психологическая готовность команды, за исключением, пожалуй, Гражински. Они верят, стараются верить, что действительно осуществляют спасательную операцию, — но морально им тяжело. Однако мальчики справятся. Они сделают это, без восторга, но сделают.
— Хорошо. На поверхности?
— Мистер Тоцци достаточно размягчен. Как сообщает доктор Понцо, он воспринял указание своего министра с внутренним облегчением. Он готов. К сожалению, мы упустили из вида фактор рассвета, который несколько снизил напряжение на базе, — но наш итальянский коллега смог вернуть объект в нужное нам состояние. Русский тоже показывает ожидаемые реакции. Если эта операция нужна — я говорю «да».
— Она нужна. Джессика?
— Да. Мы способны удержать их вне связи на необходимое время. Четыре часа у нас точно есть. К тому же, при необходимости, мы можем вообще уничтожить их спутник…
— Пока не надо. Постараемся сработать по мягкому варианту. Алекс?
— Общественное мнение полностью готово. Уровень потенциального одобрения акции в Штатах — семьдесят девять процентов, в Европе — семьдесят три. Мы запустили вторую волну роликов. Как новых, якобы со станции, с ножом, так и «грузинских». В Италии прошла демонстрация с требованием отдать Третьякова под суд. Мать Мистера Пицца дала три интервью. Жаль, что мы не можем высадить взвод хороших парней прямо на русской базе и разнести все к чертям. Боюсь, нам даже придется объяснять, почему мы не можем этого сделать. Да под это дело можно будет выбить у конгресса деньги хоть на «Звезду Смерти»! И на корпус спейсмарин с болтерами в придачу! Черт, да наших ребят будут носить на руках, как Нила и Базза. Они станут героями.
— Оптимистично. Надеюсь, все так и будет. Арчи?
— Экстренное заседание парламента Италии прошло в соответствии с планом. Ответ Госдепартамента на официальный правительственный запрос от министра Кальдеролли будет опубликован через сорок пять минут, то есть через полчаса после открытия люков там, наверху. Они все равно работают круглосуточно из-за заварухи в Европе, так что очередной пресс-релиз в неурочный час никого не насторожит. Кроме того, в пресс-релизе в основном общие слова, так что русские воспримут его только в качестве игры на нервах. Сразу постле окончания активной фазы будет дано официальное разъяснение.
— Предполагаемая реакция общеевропейских институтов?
— Если оптимизм Алекса оправдается, то на фоне калининградских событий европейцы проглотят это без особого возражения. Зондаж показал это со всей определенностью. Пока они не хотят поддерживать нас, но в случае удачи они примут ситуацию так, как есть, — тем более что мы сразу же дадим им альтернативу.
— Хорошо. Итак, вовне все в порядке. Теперь — главное. Кевин? — Толстый, таких не берут в астронавты, Кевин производил впечатление старого, опытного полицейского. Каковым он, впрочем, и был раньше.
— Парни проинструктированы. «Орион» — в норме, неисправности и следы саботажа не обнаружены. Не удалось проинспектировать «Союз» — из-за очередной протечки трубы в каюте миссис Гайки она провела ночь в капсуле. Это не позволило проверить пункт пять-один, — все обеспокоенно уткнулись в планшеты, — однако благодаря этой же трубе удалось проверить личные вещи объекта. Ничего настораживающего не обнаружено. Майк проинструктирован насчет непроверенного пункта. Сначала плотная блокировка, при необходимости — использование тазера. Но лучше бы без этого. Затем — изоляция.
— Хорошо. Твое заключение?
— Они справятся. Можно начинать.
Рон оглядел взглядом собравшихся. Возможно, следовало сказать что-нибудь соответствующее моменту. Но зачем? Он обернулся к селектору.
— Канал к «Ориону», Марта… Отлично. Майк? Доброй ночи. Или, вернее, доброе утро.
08:45 мск
Москва
Район метро «Щелковская»
— А?!
— Вставайте, майор! Вас ждут великие дела! Кофе на кухне, еда — там же. Но-но! Р-р-руки от попы! Я как та Баба-яга. Сначала — накормить, а там — посмотрим. Тем более что у тебя есть еще два часа.
Виктор сел, с хрустом потянулся. Свесил ноги на пол, прикрывая краем одеяла то, что было между ними и вполне ничего себе торсом. Ох…
Алла замерла. Виктор с некоторым недоумением оглянулся. Она мотнула головой.
— Что такое? — улыбка, но неуверенная.
— Этого я не видела… Говорила же мне мама, что мужчину за одну ночь узнать невозможно — нужно как минимум еще и утро. — Шутку пришлось срочно рожать, в муках, — хотя ночью в перерывах они сыпались из нее сами. Как и из него.
— Ты про шрам? Было бы странно, если бы увидела — в любви и на войне русский офицер спину не показывает.
Алла прыснула. Ей-то пришлось показать все — они попробовали так, и так, и еще вот эдак Нет, обнимая его, она чувствовала под пальцами что-то — но осмыслить сил не было, хватало иных осязательных ощущений.
— Тебя сбили?
— Сбили? О да!!! — Он выпятил челюсть, выпучил глаза, принял уморительно-героическую позу. — Их было пятнадцать, а мы — вдвоем с ведомым! Я воткнул форсаж…
Он сделал несколько жестов руками, показывая, как именно он воткнул форсаж и, главное, кому. При этом, что характерно, заходя со стороны солнца и оттесняя ее к дивану. Она легонько ткнула его пальцем в грудь, притормаживая:
— А на самом деле?
— А на самом деле, — он помрачнел, — старый самолет с дважды продленным ресурсом. Отказ управления. Катапультировался неудачно, смещение позвонков. Три месяца в госпитале, две операции и пендель с летной работы.
— Так какого… — она неожиданно для себя взбесилась, — ты отмороженных на всю голову баб на руках таскаешь?!
— Для тренировки. Фактически — доктор прописал. — Он закинул руки за голову, присел-встал, присел-встал. Ой, мамочки… Шрам сразу порозовел, мышцы ходили ходуном под кожей. Нет, такого зрелища долго она не выдержит.
— Господин майор. — Лед в голосе, почти натуральный. — Если в программу вашей зарядки входят еще и упражнения лежа — смею заметить, что ваша дама может предложить вам расширенный комплекс. Но только после кофе.
— Ыть! — Он ухватил ее, зашвырнул поперек загривка на плечи, животом прямо на тот самый шрам, и снова присел и встал — вместе с ее полусотней кило. Ну, ладно, пятьюдесятью четырьмя. Такого с ней не проделывал еще никто. Ее мотало вверх-вниз, это было восхитительно…
— Май! Ор! От! Пус! Ти! Ко! Фе! Сты! Нет! Черт неутомимый! Хватит приседать, пол рухнет. А под нами — бабка злая. Я ее заливала, я знаю. Короче, марш на кухню, быстро, ать-два!
Кофе она, без ложной скромности, на самом деле умела готовить — Настька завидовала ей черной завистью, но повторить даже тщательно разжеванный по деталям рецепт не могла. Тосты, еще один ее конек, исчезали в глотке примерно со второй космической скоростью. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок (банальность, но факт!), то путь к сердцу женщины — поглощение ее стряпни с таким вот выражением.
Но и пялиться на мужиков вот так — тоже нельзя. Слишком много о себе возомнят. Значит, срочно нужно заняться каким-нибудь эстетичным делом. Не посуду же мыть при таком мужчине. Она взяла сумочку, достала планшетку. Так, сеть дома пока еще работала, забитые вчера телефоны ушли на рабочий комп. Так, кто это там вчера стучался? Настасья?!
