Александр Колпаков - Гриада
— Ты что молчишь?! — вдруг набросился он на меня. — Надо что-то предпринимать!
Признаться, до меня только теперь дошел смысл дикого грианского предложения. Целый час мы просидели в тяжелом раздумье. И вдруг меня словно озарило.
— Постойте!
И я изложил ему свой план спасения, обратив против Познавателей их же эксперимент.
После некоторого размышления Самойлов оживился:
— Правильно придумано! Это, пожалуй, единственный выход. Да, но на чем лететь? Я не вижу возможности достать аппарат-яйцо.
— А это зачем? — сказал я и выхватил из-за пазухи антигравитационный диск, который тщательно прятал от Познавателей, так же как и радиотелеаппарат, переданный мне Джиргом.
Самойлов крепко меня обнял.
— Это очень кстати, — взволнованно произнес он. — Но поднимет ли он нас двоих? Я знаю технические данные этого диска. Его грузоподъемность — сто шестьдесят килограммов. Я вешу восемьдесят пять килограммов, а ты?
— Девяносто! — с отчаянием ответил я. — Если бы знать раньше.
— Ничего, — успокоил Самойлов, что-то напряженно подсчитывая в уме. — Обычно в любых аппаратах бывает какой-то запас — значит, и в диске есть запас грузоподъемности. Да что говорить — проверим.
Я быстро настроил диск и, обхватив Самойлова, включил аппарат. Довольно медленно мы поднялись к потолку.
— Ну вот, видишь, — заметил Самойлов. — С трудом, но вытянет. А куда же мы полетим?
— Это предоставьте мне.
С видом заговорщика я извлек второй предмет — радиотелеаппарат. Не понимая еще значения этого факта, Самойлов выжидающе смотрел на меня.
— Для чего тебе эта машина? — усмехнулся он.
Продолжая интриговать академика, я включил аппарат и набрал условный шифр вызова. На миниатюрном экране заструились зеленоватые полосы. Прошла минута, другая, третья. Ответа не было. Что случилось? Почему молчит Джирг? Я уже начинал чувствовать себя в глупом положении и собирался обратить все в шутку, как вдруг зеленоватые полосы побледнели и сквозь дымку обрисовалось лицо Джирга. Он стоял на палубе незнакомого судна и озабоченно вглядывался в экран такого же, как у меня, радиотелеприемника.
Лицо его выражало волнение и беспокойство: очевидно, он увидел необычную обстановку, в которой мы находились.
— Я слушаю тебя, брат, — услышал я ослабленный расстоянием голос Джирга и облегченно перевел дух. — Что с тобой? У тебя измученный вид, — продолжал он. — Где ты? Что я могу сделать для тебя?
В нескольких словах я рассказал, что произошло с нами, и попросил его укрыть нас у себя на судне.
Джирг не удивился, а только сказал:
— Когда и где?
— Ожидай нас в том же районе, где мы с тобой расстались шесть суток назад: северо-западнее Дразы. Помнишь ту колонну радиомаяка? О точном времени прибытия сообщу дополнительно.
— Хорошо, брат, — сказал Джирг. — Я буду ждать вас.
Экран погас. Самойлов со все возрастающим изумлением слушал наш разговор. Только сейчас я подумал о том, что ничего не рассказал ему о своем путешествии. Ведь мы расстались так внезапно в тот день, когда я незаметно оставил его в грианской школе. Я начал рассказывать ему о своих приключениях.
— Все это мне уже известно, — перебил он нетерпеливо. — Я следил за твоими похождениями в электронные искатели. Виара указала мне тот сектор Фиолетового океана, куда вы направились с Джиргом.
Лучше скажи, какой план бегства ты придумал.
Выслушав мой план, академик с сомнением покачал головой, но в конце концов признал, что лучшего в данном положении не придумаешь.
— Стоит попробовать, — заключил он. — Но ты забыл одну важнейшую деталь: удастся ли нам проскочить в выходной тоннель Трозы?
— В воронку? Я думаю, что гриане открывают ее строго периодически, может быть, каждый час. Нужно найти один из каналов и там поджидать открытия тоннеля.
— Нет, это не годится, — сказал Самойлов. — Так вот, слушай: выходной тоннель открывается шесть раз в сутки и то лишь по специальному коду, который хранится в Электронном Центре Трозы. Я случайно узнал этот код: Познаватели, несмотря на свое высокое развитие, довольно наивны, предполагая, что мы недалеко ушли по уровню развития от операторов Трозы. Поэтому я пользовался в Информарии полной свободой и доступом ко всем его сокровищам. Этот код хранится в пятьсот четвертом слое среднего яруса Информация. Я его знаю.
— Как же использовать этот код? — спросил я.
— Довольно просто: у тебя есть передатчик. Заложим шифр в генератор и излучим на промежуточный автомат, который расположен на крыше Кругов Многообразия. Тогда тоннель откроется, но ненадолго, всего на пять минут, так как в Электронном Центре это обнаружат и тотчас закроют тоннель. Мы должны вырваться из Трозы за эти пять минут.
— Понял, — сказал я, еще раз мысленно поблагодарив судьбу за то, что она опять свела меня с Петрам Михайловичем.
…Резкий толчок прервал мой беспокойный сон.
«Вставай, за нами пришли», — услышал я шепот академика.
Я приподнял голову: в комнату входили Люг и два незнакомых служителя Кругов Многообразия. «Следуйте за мной в Сектор усовершенствования», — без всяких предисловий предложил биопсихолог.
В Секторе усовершенствования состоялся довольно необычный разговор:
— Вы готовы приступить к эксперименту? — опросил нас Югд.
Академик хотел было выразить свое возмущение, но я бодро ответил:
— Да!
Самойлов удивленно посмотрел на меня, но я успокоил его взглядом. Нас поместили в двух смежных лабораторных комнатах и велели ожидать. Я понял, что пришло время действовать. Случай благоприятствовал нам: в потолке лаборатории оказался овальный люк, вероятно вентиляционный. «Сколько времени в нашем распоряжении?» — лихорадочно думал я, прикрепляя к груди диск.
— Петр Михайлович, скорее идите сюда! Пора!
Академик что-то мешкал.
— Ну что вы там? — недовольно закричал я. — Скорей!
Наконец Самойлов показался в дверях.
— Давай передатчик! — сказал он.
Пока он настраивал аппарат, я тщательно запер наружные двери лаборатории.
— Теперь держитесь крепче за меня, — прошептал я Самойлову.
Волнение сжало горло… Мы крепко обхватили друг друга, я включил диск. Аппарат плавно и уже легче, как мне показалось, чем в первый раз, поднял нас к отверстию люка. Нам пришлось отогнуть несколько прозрачных планок, вращающихся в люке, чтобы пролезть в него. Удалось это нам с большим трудом. Мы очутились в широкой темной трубе. Куда она выведет нас? Мы поднимались все выше и выше, изредка скользя по ее гладким стенкам. Вдруг я довольно чувствительно ударился головой о твердую поверхность. Подъем прекратился. Оказалось, что тут канал изгибался под прямым углом. Сразу стало светлее: где-то далеко впереди забрезжил свет.
— Это непредвиденное затруднение, — пробормотал Петр Михайлович. — Диск тут не поможет.
— Скорее, скорее, — подгонял я академика, хотя видел, что это было излишне. — По-пластунски!
Я выключил диск и пополз, как ползали в старину наши предки на полях сражений.
Некоторое время в трубе слышны были лишь проклятия академика, он не привык передвигаться таким способом. «Скоро ли вернутся биопсихологи? — тревожно вертелось в голове. — Через час или через пять минут? Скорей бы кончилась эта проклятая труба!» Светлый круг впереди казался все еще бесконечно далеким. Я собрал последние силы и пополз еще быстрее. Академик отставал.
— Не сдавайтесь, Петр Михайлович! — подбадривал я его. — После отдохнем.
Он молчал и пыхтел как паровоз.
— Фу! Наконец-то! — выдохнул я с величайшим облегчением и осторожно высунул голову в отверстие. Сердце радостно забилось: люк выходил как раз к уступу здания Кругов Многообразия.
— Скорей! Ну, Петр Михайлович! — громко шептал я.
Академик еще полз где-то в темноте, метрах в десяти от меня. Я протянул руку в темноту и, нащупав Самойлова, рывком выдернул его на уступ. От напряжения он тяжело дышал и не мог выговорить ни слова.
— Где же автомат включения воронки? — тормошил я его.
— Там… подожди. Я сейчас, — и он опустился на уступ.
Я видел, что Самойлов побледнел, и понял, что ему будет трудно держаться за меня во время полета.
Тогда я снял диск со своей груди и прикрепил его к академику. Потом для надежности привязался к ученому ремнем и крепко обхватил его за плечи.
Диск снова понес нас по воздуху.
Через минуту мы поднялись на площадку самого высокого уступа здания. Вдруг я заметил, что стало темнеть. Кругом замигали бесчисленные светильники. Взглянув вверх, я не увидел сквозь прозрачную крышу Трозы фиолетового неба и центра Галактики. По небосводу быстро мчались тяжелые хмурые тучи.
