Владимир Михайлов - Люди Приземелья
И все же сегодня ему было не по себе, потому что в его бригаде установщиков было достаточно, и он должен был перейти к другому мастеру. Мастер же этот, как оказалось, заболел, и неизвестно было, кто его заменит. А ведь у каждого мастера своя манера, свой стиль, и, чтобы привыкнуть к человеку и его привычкам, нужно время.
Сейчас Кедрин знал лишь, что должен выйти к конусу «Джордано» и там ждать. Он затормозился у конуса. Мастер запаздывал, но Кедрин даже обрадовался этому: надо было сосредоточиться перед работой, присмотреться и понять – что к чему, потому что позже осматриваться будет некогда.
Затем круглый борт обогнула фигура в скваммере. На ее груди светилась зеленая полоса, и это означало, что скваммер принадлежит мастеру. Кедрин принял привычную позу внимания.
В телефонах раздался низкий, хрипловатый голос. Кедрину почудилась в нем знакомая интонация. Он вслушался. Нет, только показалось. Плавно развернувшись, Кедрин подлетел к мастеру.
Спутник скрылся за телом корабля и вскоре снова взошел с другой стороны. Лучи солнца неумирающе горели на его гранях. Хрипловатый голос спросил о самочувствии, Кедрин ответил: «Хорошо». Они коснулись ступнями металла корабля, включили магнитные подошвы. Мастер подвел Кедрина к отверстию странной формы. Объяснение заняло несколько минут.
– Кто это придумал? – спросил Кедрин.
– Монтажники, – ответил мастер.
Ускоряя ход, оба заскользили к большой группе монтажников.
Очередная транспортная ракета со спутника-восемь была уже разгружена, вернее, от нее отделили маленькую рубку и двигатель. Все остальное шло в работу. Развозить по Звездолетному поясу лишний вес обошлось бы дорого, а человечество сейчас было менее расточительным, чем когда-либо. Спутникам же Звездолетного пояса и сейчас, после прибытия «Джордано», приходилось работать с полной отдачей. Люди на спутниках делали это с тем большим удовольствием, что теперь – они знали – не только нужно, но и можно успеть.
Кедрин следовал за мастером, не отставая и не приближаясь. Нужные детали были уже совсем рядом. Автоматы вакуумной сварки ползли, производя контрольную зачистку и соединяя два громадных металлических листа. Автоматы были похожи на глубокомысленных скарабеев.
Люди облепили металл со всех сторон. Цепкие клешни скваммеров, повинуясь движениям пальцев, схватывали деталь; включался двигатель. Работа шла, как обычно, только чуть быстрее. Каждый день работа шла чуть быстрее, кажущийся хаос вспышек, замысловатых трасс скваммеров и деталей был на самом деле глубоко целесообразен, оправдан и закономерен.
Мастер и Кедрин приблизились к одной, уже законченной детали. Издали она представлялась плоским, изогнувшимся словно от сильного жара клином, от середины основания которого восставлялся длинный серебристый перпендикуляр. Клин был громаден. Монтажники облепили его, крохотный буксир-ракетка уцепился за острый конец. Мастер и за ним Кедрин подплыли к самому концу перпендикуляра, оказавшегося штангой, забавно тонкой по сравнению с площадью клина.
– Для усиления защиты, – прохрипел мастер, – Велигай решил поставить испарительный экран. Вот это и есть один из его секторов. Припомните вашу задачу. Место?
– Здесь, – ответил Кедрин, держась за магнитный захват, прочно приклеившийся к штанге.
– Нумерация групп?
– Первая – у острого угла, прочие – по часовой стрелке.
– Ну и задача?
– Держать направление… – начал Кедрин. Мастер дослушал до конца.
– Хорошо. Бригада говорит на восьмом канале. Переключайтесь. Слушайте меня. Включайте!
Двигатели буксира и полусотни скваммеров безмолвно взревели – иначе не назвать их мгновенный порыв. И – в который раз уже – их усилие заставило корабль сдвинуться с места и приблизиться к бригаде.
– Шестая, рули на пять градусов минус… Стоп… Первая, импульс. Вторая, держите, держите место…
Голос мастера все так же хрипел, но у Кедрина было странное впечатление, что хрипит не голос, а разрегулированная связь. Он едва успел удивиться, что мастер не исправил своевременно рацию, и сейчас же забыл об этом: громадный выгнутый лист металла плавно разворачивался. Скомандовали торможение. Отцепившийся буксир стремительно укатился в сторону. Движение замедлялось. И тогда Кедрин с удивлением и страхом увидел, как мастер обогнал штангу, уравнял ход, подвернул – и встал на передний торец штанги, вытянулся, точно статуя на колонне, поднял металлические руки. Теперь штанга была лишь его продолжением.
– Кедрин, курс! – крикнул мастер, и Кедрин прильнул к визиру. До конуса оставались считанные секунды полета. Фигурное отверстие не зияло, оно казалось просто черным пятнышком, и не верилось, что штанга войдет туда без тщательной примерки… Едва заметными импульсами двигателя мастер направлял в цель себя и за собой – штангу, к которой он, казалось, приварился намертво. Корабль огромно блеснул рядом, и Кедрин зажмурился, чтобы не видеть хотя бы той секунды, когда, от неминуемого удара, разлетится вдребезги, словно птичье яйцо, бронзовеющая фигура скваммера.
Толчок был ощутим, по металлу прошла мгновенная дрожь. Кедрин разжал веки. Зеленая полоса виднелась где-то в стороне, передняя часть штанги вошла глубоко в отверстие. Кедрин не чувствовал, как и сам он дрожит, как по лицу его течет пот. Он все не мог оторвать взгляд от того места, где должно было произойти – и не произошло – столкновение громады длинного корабля с ускользнувшим в последнюю миллисекунду мастером… Кедрин все еще держался за штангу, но уже налетели сварщики, засуетились автоматы…
– Ну как? – услышал Кедрин. Он повернул скваммер. Мастер был рядом.
– Это было… страшно.
– Бывает вначале… – прохрипел мастер. – Один сектор встал точно. Продолжим.
– Но разве можно – с таким риском…
– Нельзя, быть может. Но если штангу подавать медленно и несильно, произойдет самопроизвольная сварка металла: мы в вакууме. Нужен пресс-монтажер, а он у нас пока не приспособлен для деталей такого размера. Ведь раньше экранов не ставили. Да ничего – надо только вовремя ускользнуть… Что-то не готовят второй сектор. Обождите минуту…
По раздавшемуся в телефонах щелчку Кедрин понял, что мастер переключился на другую волну. Показалось ли это Кедрину, или в голосе мастера временами все же мелькают знакомые интонации?
Хрипение мастера прервало его размышления.
– Один шов придется переварить. Поторопились. Автомат пошел в перекос, и никто не заметил вовремя. Я слетаю туда, а вы за это время можете зайти внутрь; может быть, вам потом придется работать в конусе самостоятельно.
Мастер запустил двигатель и исчез, устремившись туда, где в пространстве переделывали шов второго сектора.
Кедрин остался один, включил двигатель и медленно облетел конус. По оболочке неторопливо ползли чистильщики – плоские агрегаты, очищавшие броню корабля от старого предохранительного слоя, изъеденного излучениями и временем. Они доводили броню до ясного блеска астрономических зеркал, чтобы потом снова закрыть ее от людских – и всяких иных – глаз новым слоем защиты. Но пока что броня и вправду блестела как зеркало. Наверное, корабль издали кажется сейчас особенно красивым.
А почему бы и не полюбоваться на «Джордано» издали? Здесь он выглядит совсем не так, как на Земле. Шов будут переделывать еще не менее получаса. Нет, никак не меньше.
Кедрин дал импульс и полетел. Пролетев с полкилометра, он включил гироруль, повернулся и, переведя реверс, полетел спиной вперед, глядя на корабль.
Это и в самом деле было внушительное зрелище: корабль, окруженный монтажниками. Они по-прежнему работали вокруг громадного, вытянутого тела, которое здесь выглядело совсем иначе, чем на Земле: здесь оно было своим… Кедрин кивнул кораблю, как бы по-настоящему здороваясь с ним после разлуки. Наверное, что-то подобное испытывали и многие другие монтажники.
Вот этот, например? Кедрин с интересом взглянул на монтажника, появившегося в поле его зрения. Он летел из внешнего пространства не к спутнику и не к кораблю, а куда-то между ними. Двигатель скваммера был включен на полную мощность, но монтажник летел не в позе, принятой для передвижения, а совсем непонятно: ноги были согнуты, обе пары рук подняты, и летел он как-то боком, на половинном реверсе.
Кедрин не успел еще по-настоящему удивиться, как понял, что монтажник обязательно налетит на резервный гравификсатор. Кедрин резко развернулся, но догнать промелькнувший мимо скваммер оказалось уже невозможно. Кедрин все же бросился вперед, но столкновение произошло, и Кедрин почувствовал боль, как будто это его ударило головой о мощную тумбу фиксатора… Монтажник отскочил и помчался дальше, кувыркаясь; по-видимому, он и до этого уже летел без сознания.
«Запах», – понял Кедрин; запах, тот самый, необъяснимый и неназываемый, настиг его в тот же миг.
