Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая
Длинный провал в земле, который не перепрыгнуть – и вот уже приходится делать обходной крюк метров на триста. Открытое место – снова обходим. Подозрительное шуршание неподалёку – залегаем и ждём, пока обстановка прояснится. Может, это лишь песок, погребающий под собой здание, а может, и чьи-то шаги. Хорошо, если какого-нибудь гражданского, который в первую очередь думает как бы слинять и спрятаться. Плохо, если это один из шляющихся по разрушенному городу бандитов.
Или улица-каньон. Просто перейти дорогу по пешеходному переходу? Не выйдет. Это вам не русская глубинка и не американское захолустье…
…Шум едущих машин заставил нас залечь и укрыться.
Первой показалась уже классическая машина повстанцев – японский пикап с установленным в кузове на грубо сваренном станке единым пулемётом.
Хоть машина, подняв тучу пыли, укатила куда-то на юг, выходить из укрытий мы не торопились. И, как оказалось, очень разумно. Потому что вскоре следом проехал ещё и БТР – грязная алюминиевая коробка на гусеницах, увешанная кустарно присобаченными металлическими решётками и мешками с песком. Судя по белой звезде на борту и торчащем за пулемётом чуваке в камуфляже, машина принадлежала «штормовым стражам», хотя на вооружение действующей в Ираке армии такой рухляди никогда не было. Возможно, местный трофей.
Вокруг водонапорных башен раскинулся немаленький такой квартал трущоб, кое-как слепленных из подручных материалов. Сильно занесённый песком, даже несмотря на выставленные по периметру ветрозаградительные бетонные плиты.
Квартал был брошен.
Только ветер гулял среди покосившихся хибар, слепленных из ржавых листов металла и пластика, ободранного со зданий. Ветер играл на этих диковинных инструментах, наполняя всё вокруг то чем-то напоминающим истеричный смех, то чем-то напоминающим протяжный плач.
Что-то хрустнуло под подошвой ботинка.
Я скосил взгляд вниз. В тонком слое песка на выщербленном асфальте покоились десятки одноразовых шприцев. Последствия разграбления какого-нибудь склада медицинских принадлежностей? Остатки полевого госпиталя? Приют местных наркоманов?
Ещё десяток шагов вперёд, и дорогу перегораживает низкая бетонная стена, на которой что-то бурое подтёками покрывало многочисленные выщербины от пуль. Хруст пластика под ногами сменился лёгким позвякиванием пустых тускло-жёлтых латунных цилиндров.223 калибра.
Место, где можно идти по гильзам и шприцам. Возможно, под прицелом чужого взгляда, ловящего тебя в диоптр армейского карабина. Чей это взгляд? Вряд ли адекватного человека – просидеть столько недель в разрушенном городе и хотя бы слегка не тронуться умом крайне затруднительно. Тот цээрушник, тот солдат, бородачи… Да они же явно психи, напрочь упоротые если уж не обычными наркотиками, то царящей здесь атмосферой.
Безумцы вокруг, голубое небо над головой и хруст пластика под ногами. Истерический смех, гуляющий среди трущоб. Плач, накрывающий их же.
Это было бы даже смешно, если бы не было так паршиво. Поэтому улыбаться в Кувейте… совсем не улыбается. Потому что здесь, наверное, даже улыбка – это оскал пустого черепа.
Ветер крепчает. Ему надоедает играть постапокалиптический рок, и поэтому вдали уже видна идущая из глубины материка стена поднятого в воздух песка.
Видимость падает, пекло вокруг становится нестерпимей. Та же ерунда, что с зимним ветром зимой. Пока его нет, и при минус двадцати можно жрать на улице мороженое, а как появится, так и при минус пяти взвоешь.
Укрываемся в одной из хибар, пережидая очередную бурю. Вокруг следы чей-то жизни – поломанная дорогая мебель, полузасыпанные песком когда-то шикарные, а сейчас просто драные матрасы. Лакированный ботинок с оторванной подошвой, какие-то тряпки, пустые обёртки из-под фастфуда… А это что ещё такое?
Присев у грубо прорезанного в куске пластика окошка, вытаскиваю из песка грубо сшитую самодельную куклу. Шёлк, парча… Вместо глаз – серёжки с поблёскивающими камнями, вместо волос – обрывки золотистых цепочек. Хм… Нет, не может это быть настоящими бриллиантами и золотом, это уже чересчур…
Сквозь рёв беснующейся за тонкой стеной песчаной бури прорывается чужеродный звук, и я подаю знак всем замереть.
Метрах в десяти впереди из-за угла показался грязно-белый пикап с пулемётом в кузове, легко смявший кучу мусора и остановившийся прямо на ней.
Твою же…
Из машины вылезли трое «танго» и двинулись к стоящей по соседству с нами хибаре.
Быстро отсигналил жестами парням.
Враги. Трое. На четырнадцать часов. Всем быть наготове.
Сдвинул карабин за спину и достал из кобуры пистолет и глушитель к нему. Начал привинчивать, не спуская взгляда с пробивающихся сквозь стену песка боевиков…
Позади них словно бы из ниоткуда соткался чей-то силуэт. Ещё секунду назад не было ничего кроме вихрей кружащегося в воздухе песка, а в следующий момент он просто взял и сгустился до человекоподобного силуэта.
Закутанная в длинный драный плащ невысокая фигура с замотанной куфией головой, в руке зажато что-то длинное и блестящее…
Я непроизвольно моргнул, и наваждение немедленно исчезло. В кружащихся песчаных вихрях поблизости не было никого, кроме троих…
Рывок. Шею одного из боевиков что-то захлестнуло, и его утащило в багровую мглу глубины бури.
Двое оставшихся резко оборачиваются, вскидывая оружие…
Сумрак вокруг них снова сгущается тенью в длинном плаще. Смазанные движения сливаются с причудливым танцем кружащихся песчинок. Одного из «танго» опрокидывает на живот, а затем стремительно утаскивает в глубь песчаной бури, а второй падает на колени. Сквозь оглушительный скрежет песка доносится его вопль, рука боевика с зажатым в ней карабином валяется рядом.
Из сумрака выступают уже не одна, а две тени в плащах. Несколько молниеносных движений, и на землю валится обезглавленное тело.
Меня натурально прошиб ледяной пот, даже посреди пустыни и песчаной бури.
Да, всего лишь двое. Но эту троицу боевиков они уделали вчистую, даже несмотря на бурю. И что главное – уделали в ближнем бою, что в современной войне практически невозможно.
Сразу вспомнился тот урод, с которым я сцепился вчера. Такой же плащ, те же навыки рукопашного боя, любовь к холодному оружию и привычка нападать во время бури. Учитывая внешний вид того ублюдка, он явно долго и планомерно закидывался какой-то дрянью, от которой начинают гнить плоть и отваливаться конечности. Наркоман, падла…
«Всем быть наготове. Враг рядом. Стрелять немедленно».
Новая серия жестов. На пальцах объяснять легче и безопаснее, чем вживую или по рации. Главное, чтобы руки, на которых те пальцы обретаются, росли откуда надо…
Я напряжённо вглядываюсь в пелену песка вокруг. Видимость – ни к чёрту, десяток метров от силы…
Мгновение, и эта багровая мгла просто вновь складывается в тёмную фигуру, стоящую и смотрящую прямо на меня.
Навожу пистолет прямо в голову непонятного ублюдка. С такого расстояния я не промахнусь – только не я. Если это даже и нечисть, то кто сказал, что сорок пятый калибр в голову нечисти работает хуже святой воды?
Но я не стреляю. Не двигается и тень, медленно водя головой из стороны в сторону. Будто бы принюхиваясь к чему-то… Выстрелить? Не выстрелить? К чёрту Гамлета с его философией, тут вопрос поважнее будет.
Неожиданно фигура в плаще просто делает шаг назад и натурально растворяется среди кружащегося песка. Только что он был, а теперь его уже нет.
Не выстрелил. Молодец. Или молодец, твою мать. И что теперь? Сидеть на месте или двигаться? Движение – это жизнь. Спастись, только лишь сидя на одном месте – маловероятно. Но с другой стороны, в буре такие ассасины, как этот, перережут нас в два счёта. Что толку с бьющего на полкилометра карабина, если враг в мгновение ока появляется прямо перед тобой? Нет, отсидеться будет разумнее и…
И, наверное, солдаты с того блокпоста считали точно так же? И осознали глубину своих заблуждений, когда противник появился прямо в стенах чек-пойнта и устроил им там всем вечеринку в стиле Буги Мэна.
К чёрту.
Я свинтил глушитель, убрав и его, и пистолет. Отдал команду на выдвижение, и, сдвинув в сторону заменяющую дверь пластиковую панель, мы шагнули в бурю.
Двинулись в сторону единственного виднеющегося сквозь багровую мглу ориентира – полосатых грибков водонапорных башен…
И буквально спустя метров десять мглу песчаной бури прорезали два потока света, ударившие откуда-то сбоку прямо по нам. В сумраке мелькнул силуэт машины, я вскинул автомат. В круговерти песка на мгновение образовалась более-менее ясная область…
Это был выруливший невесть откуда ещё один пулемётный пикап… Который неожиданно прямо на ровном месте провалился передними колёсами в какую-то трещину в земле. Стоящий за кое-как присобаченным на грубо сваренную треногу пулемётом М60 боевик ласточкой вылетел из кузова на песок. Его примеру охотно последовала и парочка «танго» в кабине машины, но вместо лобового стекла были лобовые решётки, в которые бородачи и воткнулись мордами.
