Андрей Ливадный - Ковчег
– Верно, – согласился с ним Рогман, который пришел к точно такому же выводу. – Думаю, нам стоит потратить время на поиск каких-нибудь следов того подъема.
…Еще несколько часов они шли вдоль подножия башни, следуя по проложенной вокруг исполинского сооружения древней дороге. Ее отростки, которые отделялись от основного полотна через равные промежутки и вели к цоколю, упираясь в глухую стену, только подтверждали догадку Рогмана о том, что раньше здесь существовало множество входов, перекрытых в данный момент поднявшимися из-под земли защитными стенами.
В конце концов им повезло. Бриан первым заметил цепочку оплавленных выемок, которая тянулась вверх по наклонной плите.
– А вот и путь вверх… – довольно хмыкнул он, предчувствуя новое развитие событий. – Интересно, чем это сделано?
– Наверное, древнее оружие… – устало предположил Рогман, без сил опускаясь на землю. Несколько часов непрерывной ходьбы с задранной вверх головой довели его почти до полного изнеможения.
День клонился к закату. В небе не наблюдалось ни облачка, солнце садилось по ту сторону цоколя, и черная тень от башни, в полосу которой попали Бриан и Рогман, тянулась по земле, создавая ощущение внезапно подкравшихся сумерек.
Блайтер сидел на земле, закрыв глаза и бессильно уронив между колен руки. Бриан посмотрел на его землистое лицо и невольно начал озираться, прикидывая, какое место лучше всего подойдет для ночлега.
Рогман, будто уловив его настроение, резко открыл глаза.
– Ну что, вздрогнули? – спросил он, поднимаясь на ноги. – Успеем подняться, пока не стемнело, как ты думаешь?
Бриан обернулся.
– Никуда мы сегодня не полезем, – внезапно заявил он, указывая на ближайшее сухое дерево, ветви которого уже едва различались в стремительно сгущающихся сумерках. – Сейчас разведем костер, поужинаем и ляжем спать. Глупо куда-то карабкаться в кромешной тьме.
– Я хорошо вижу в темноте! – попытался возразить блайтер, но Бриан остался неумолим.
– Нет, сэр Рогман, сегодня ты послушаешь меня. Там, – он кивком головы неопределенно указал наверх, в сторону башни, – там нам будет не до сна. К тому же мне надо позаботиться о Гранде. Ведь мы не сможем взять его с собой, верно? – С этими словами он взял цефала под уздцы и повел его к сухому дереву, из веток которого собирался развести костер.
Рогман посмотрел ему в спину, потом пожал плечами и пошел следом. В принципе он был даже рад упрямству Бриана. Смертельная усталость – плохой помощник при подъеме, это он осознавал не хуже воина.
«Завтра… – мысленно успокоил себя Рогман. – Один день или одна ночь уже не сыграют роли. Главное, что мы тут… Теперь пути назад уже не будет…»
Словно услышав его мысли, в сгущающихся сумерках громко захлопали чьи-то крылья. На фоне упавшей на землю тьмы черный силуэт ворона казался неразличим, но отчего-то Рогман был уверен – птица полетела туда, наверх…
* * *В темноте внезапно выяснилось несколько любопытных и в то же время жутких подробностей.
Бриан еще не успел развести костер, сломав огромную ветку, он был занят тем, что крошил ее на части мерными ударами секиры, а Рогман, привалившись спиной к стволу дерева, смотрел вверх из-под полуприкрытых век.
Тьма наверху казалась еще гуще, словно там висело осязаемое облако черноты.
Однако что это?!
Рогман вздрогнул, широко раскрыв глаза.
– Смотри, Бриан! – невольно воскликнул он.
Воин разогнул спину и, угрожающе вскинув лезвие секиры, начал было озираться по сторонам, но заметил, что рука блайтера указывает вверх.
Подняв голову, он не поверил своим глазам.
В черноте неба медленно разливался неяркий свет. Он имел красноватый оттенок и казался пульсирующим, неравномерным…
– Во имя Пресветлой Кимпс!.. Что это такое, сэр Рогман?! – В голосе воина просквозил ужас.
Блайтер сам ощущал, что находится в шоке. На огромной высоте, там, где заканчивался цоколь и, по идее, должен был начинаться второй ярус ступенчатой башни, тлели, словно уголья умирающего костра, овальные пятна красного света… Они имели одинаковую форму, размер и располагались в черноте ночи через равные промежутки. Словно десятки огромных, продолговатых, горящих красным огнем глаз смотрели из черноты поднебесья на двух путников и цефала, что расположились под ветвями сухого дерева!..
В первый момент, увидев разгорающееся свечение, Рогман испытал очередной приступ мистического ужаса – казалось, что на теле встал дыбом каждый волосок, а кожа покрылась пупырышками, как в лютый мороз…
Что это могло быть?! Неужели глаза Падших Богов взирают на них из-под высот Хрустального Купола?
Ему стоило неимоверных усилий не отвернуться, не потупить взгляд… только рука машинально вцепилась в плечо Бриана и ощутила, что могучее тело воина дрожит под непробиваемым металлокевларом брони.
Куда они вторгались так самонадеянно, безумно?!
Казалось, еще секунда гробовой тишины, и этот свет выжжет разум, страх перед неведомым, ирреальным разрастался до размеров сумасшествия, и казалось, нет никаких внутренних сил, чтобы обуздать его, загнать в рамки обыденной логики, объяснить мистическое явление языком человеческих терминов…
И вдруг…
Рогман, который за минуту до этого порывисто привстал, уцепившись за плечо Бриана, осел назад, и перепуганный воин внезапно услышал его хриплый, ненормальный смех.
– Ты что?! – Бриан резко обернулся, едва различая в темноте черты лица блайтера. – Рогман, что с тобой?!
– Бриан, мы психи… – давясь нервным, истеричным смехом, который хрипел и булькал в горле, произнес блайтер, вспомнив зал с живым туманом и грязное, заросшее плесенью овальное окно той комнаты, где он уперся в неработающий лифт. – Это окна…
– Что?!
– Окна, Бриан… Окна второго яруса, понимаешь? Клянусь всеми исчадиями Сумеречной Зоны, это просто окна, а мы с тобой два психа… Мы суеверны настолько, что готовы падать ниц перед собственной тенью!..
– Ну, знаешь, это ты хватил, конечно… – Бриан недоверчиво покосился на небеса, где продолжали призрачно тлеть циклопические овалы… – Хотелось бы, чтоб ты оказался прав… – Он наконец осознал, что его пальцы свело до онемения на рукояти секиры. – Не люблю я все это, сэр Рогман, хоть ты убей меня!.. – вдруг в сердцах признал он, отложив боевой топор и с хрустом переломив ветку голыми руками. – Жуть берет от этих мест!.. – Он нагнулся, чиркнул спичкой и поднес голубоватый язычок пламени к сложенным дровам.
Пламя задрожало, лизнуло клочок старой, отслоившейся коры, пробежало по нему, схватив по дороге несколько тоненьких веточек, и вдруг окрепло, загудело, жадно вгрызаясь в сложенные домиком дрова.
Мрак сразу же отступил, вокруг стало светло от мятущихся отблесков оранжевого огня, и даже тлеющие в небесах глаза-окна вдруг утратили свой мистический ореол, стали какими-то призрачными, невещественными…
– Мы слишком мало знаем, Бриан… – задумчиво произнес Рогман, протягивая к костру озябшие кисти рук. – Готовы валиться на колени перед чем угодно – перед тишиной, перед светом, тьмой, всем, что непонятно… Так, наверное, и рождаются легенды.
– Не знаю, как рождаются легенды, сэр Рогман, но что по мне – я успокоюсь, когда сам увижу эти окна…
– Слушай, а если бы мы с тобой полезли вверх? – вдруг весело спросил блайтер, словно за эти секунды ему удалось окончательно овладеть собственным рассудком и даже разглядеть толику юмора в возникшей ситуации. – Представляешь, что бы было, увидь мы этот свет во время подъема на стену? Точно бы свалились вниз, сломав себе шеи, а?
Бриан посмотрел на него, как на психа, а потом вдруг улыбнулся, так что в свете костра блеснули его зубы. Через секунду он уже заразительно хохотал, сотрясая мертвые окрестности своим басом…
Страшный морок развеялся так же внезапно, как и возник.
Если смотреть с иной точки зрения, может быть, все действительно не так страшно, как кажется?
* * *Утром, как и планировалось, они начали подъем.
Рогману удалось выспаться, несмотря на холод, который пробирал до самых костей. О Бриане такого сказать было нельзя. Если он и задремал ночью, то ненадолго. Когда Рогман проснулся, тот уже вовсю готовился к предстоящему подъему: расседлал цефала, заново развел погасший к утру костер и теперь грел на нем воду из бурдюка. Глаза у воина были красные и опухшие.
Спал ли он этой ночью вообще?
Рогман не стал задавать ему дурацких вопросов.
– Что будет с Грандом? – вместо этого спросил он. После своей дружбы с нетопырем Рогман относился к цефалу с особым расположением, и нелетающая птица, похоже, отвечала ему взаимной симпатией. Или цефалу просто нравился вес блайтера? Кто знает… Глядя на внушительных размеров существо с маленькой головкой и мощным клювом, явно превышающим размер мозга, было трудно судить о его умственных способностях, но поведение Гранда в критические моменты наталкивало на мысль именно о разуме…
