Михаил Костин - Земля – Паладос
В другой раз он выдал бы на это что-то скабрезно-брезгливое, но не теперь. Сейчас Владимреску радовался этим развалинам. Держась за спиной бегущего впереди сокамерника, он навернул несколько кругов по здешним улицам. Хотелось спросить, зачем они бегают, меняя направление, практически на одном месте, но сил не было.
Потом мужичок сбавил темп и свернул в какую-то подворотню. Сбиваясь с ног, Васис устремился за ним, притормозил. Но бывший сокамерник грубо пихнул его в сторону. Васис пролетел вниз, только на середине лестницы сообразил, что кубарем катится по ступеням в подвал. Упал, встал на ноги. В спину снова пихнули.
Владимреску отступил с дороги. Мужичок-сокамерник поспешно запирал за ними ветхую дверь. Повернулся, посмотрел затравленно и тяжело выдохнул:
— Всё.
И только тогда Васис шагнул в сторону, рухнул на пол и, захлебываясь, задыхаясь, заплакал.
* * *Габриель стоял возле внутренних ворот стыковочного шлюза и ждал. Руки оттягивали два плазменных ружья. Рядом замер капитан, из-за его плеча выглядывал второй пилот. Следом за ними выстроилась практически вся команда, вооруженная чем попало.
— Когда откроют, — тихо распоряжался Габриель, — ждите приказа. Без приказа никто не стреляет. Главное — не поддаться панике. Это понятно?
Сзади нестройно замычали.
— Тихо, — распорядился капитан и тут же повернулся к Габриелю. — Извините. Разумеется, командует один.
Снова установилась тишина. По ту сторону проскрежетало по обшивке. Но мягко, без стрельбы. Клацнуло. Транспортник вздрогнул и замер.
— Стыкуются, — пискнул кто-то сзади.
— Молчать, — сквозь зубы прошипел капитан.
Снова клацнуло. Потом загудело. Кто-то громко выдохнул. Габриель не стал ничего говорить. Не время. Просто стоял и ждал. За закрытыми воротами зашипело, впуская в шлюзовую камеру воздух. С таким звуком заполняется вакуум. Габриель приподнял руки, чуть опущенные под тяжестью оружия.
— На изготовку, — шепнул капитан назад и снова виновато покосился на священника-следователя, которому сам отдал бразды правления.
Но тот не отреагировал, молча смотрел на изогнутый стык между створками ворот. Плотно подогнанные, они сейчас начнут расходиться, между ними возникнет щель, превратится в брешь. Створки развалятся, открывая ожидающих у ворот шлюза защитников транспортника. И тогда они откроют огонь. Главное — успеть первыми, до того как нападающие что-то сообразят.
Отпора они не ждут. Им же не сопротивлялись, только убегали.
Габриель глубоко вздохнул, закрыл глаза, готовя тело к бою. Зажужжали створки открывающихся ворот шлюза. Вот сейчас. Священник открыл глаза. Но вместо врагов из бреши повалил клочковатый, низко стелющийся белый дым. Он не успел понять, что происходит. Не успел сообразить, почему все так замедлилось. Почему рука двигается так неторопливо, отчего выстрелы мимо цели. Не понял, где цель и почему вокруг туман. Только почувствовал, что стреляет уже в потолок, потому что медленно-медленно падает.
Газ, проползло в голове вяло. Они пустили газ.
Больно ударило по спине и затылку, сквозь белый дым проступили черные пятна. Из тумана, окутавшего все вокруг, стали возникать вооруженные фигуры в респираторах. Потом все померкло.
Первое, что священник почувствовал, когда вернулось сознание, было жжение. Жгло носоглотку и легкие, в горле свербело. Габриель открыл глаза. Он лежал на полу возле ворот шлюзовой камеры. Туман выдуло, в распахнутые ворота колонной по одному загоняли последних пассажиров.
— Этих, — раздался неподалеку резкий незнакомый голос, — продадим на Устеракском невольничьем рынке. Команду оставим здесь. Все перегрузили?
— Все, — отозвался мягкий послушный голос.
Таким хорошо сказки детям читать, подумал Габриель, во всяком случае, здесь он явно не уместен.
Священник повернулся на бок, попытался подняться, вдохнуть чуть глубже, но тело ослабло, а от свежего воздуха жжение в груди усилилось настолько, что он закашлялся. Горло драло, словно он проглотил кусок наждачной бумаги, кашель рвался наружу чуть не до тошноты и не останавливался.
Габриель поднялся на колени и огляделся. В стороне стояли двое. Один толстый, гладко выбритый, розовощекий. С наметившейся лысиной и мягкими глазами.
Второй черный. Это первое слово, которое приходило на ум. Черным было все. И злые глаза, и волосы, и нагло топорщащаяся борода. И в одежде капитан черного корабля — а в том, что это капитан, Габриель уже не сомневался, — тоже придерживался черных тонов.
— А священника куда? — мягким голосом поинтересовался толстый.
— С собой, — резко отозвался черный капитан. — За него можно получить неплохой выкуп.
Габриель все же поднялся на ноги и стоял теперь пошатываясь. Ноги подгибались. Неимоверно тяжелое в неожиданных местах тело качало из стороны в сторону.
— Я священник-следователь Церкви Света, — негромко проговорил он. — Никто никогда не брал в заложники священников-следователей. Лучше убей на месте.
— Не дождешься, — расхохотался черный капитан. — За тебя денег не пожалеют. И не только денег. Я даже представить боюсь, что смогу выторговать для себя и своих ребят за твою священную жизнь. Не могу же я вас отпустить, батюшка.
— Священников не берут в плен, — уперто повторил Габриель. — Это закон.
Глаза черного капитана сузились. Борода разъяренно дернулась.
— В патрулируемой части галактики, может, оно и так, но здесь мы живем по своим законам. Более того, ни ваша дурная Церковь, ни техномаги, ни тем паче местные правители не в силах со мной тягаться. Поэтому мне плевать на твои требования, брат как-там-тебя. Попался, так сиди и молчи в тряпочку. А то права качает. Никто, видите ли, никогда священников Церкви Света в заложники не брал. Ну так я буду первым, — и повернувшись к толстяку, бросил: — Тащи его в мою каюту.
— Никто никогда не брал священников Церкви Света в заложники.
Офицер паладонийской полиции был удостоен личной аудиенции правителя Ксая, но радости от подобной чести не испытывал. Скорее наоборот, ждал грома среди ясного неба. И предчувствия его не обманули. Грома, правда, пока не было, но тучи уже загустели, как кисель, и натужно рокотали, как старый перегруженный транспортник.
При взгляде на послание, подписанное местными бандитами и требующее выкуп от Церкви Света за их священника, внутри все похолодело. Лоб покрылся испариной, а китель на спине намок, словно из сгустившихся над головой туч уже ливануло.
— Никто и никогда, — повторил офицер.
— Не пудри мозги. У меня сейчас забота, как с кучерявым Гером не поцапаться. Его джентльмены удачи уже два дня около нашей планеты ошиваются. Надеюсь, тебе объяснять не нужно, что это за сила? У Гера и корабли, и сотни бойцов, и оружие самое что ни есть современное. А у меня? А у меня — ничего нет. Федеральных войск нет, техномагов нет и Церкви Света нет. Один завалящий священник, и тот пропал в шахте. Ты отвел его туда, а теперь это, — Ксай кивнул на бумагу, — принесли оттуда.
Правитель встал и грозно поглядел на офицера, что сидел возле его стола на краешке кресла.
— Далее. Ты занимался этими техномагами. Где они?
— Двое в тюрьме, один сбежал.
— Сбежал? — вытаращился правитель.
— Так точно!
— Как?
— Пока не ясно… но мы ищем.
— А оставшиеся двое.
— Погибли, — опустил глаза офицер. — Убиты сокамерниками. Вы же понимаете, какое отношение у криминалитета к техномагам.
— Понимаю.
Правитель потер ладони. Заложив руки за спину, прошелся по кабинету туда-сюда. Замер, покачался с носка на пятку, потом сделал еще несколько шагов и уселся перед офицером прямо на край стола.
— Вот что, — произнес он вкрадчиво. — Того, которого упустили, надо найти. Понимаешь, что с нами со всеми будет если… м-да… Ну, ты понимаешь. Нельзя, чтобы он добрался до своих техномажьих начальников, иначе нам крышка.
— Мне что, его во всепланетный розыск дать и космопорт перекрыть? — чуть не всплакнул офицер. Он почувствовал, как вот прямо сейчас становится крайним, и ощущение оказалось не из приятных.
— Заметь, это не я сказал. А так, хорошая у тебя идея. — Правитель особенно выделил это «у тебя» и пристально поглядел на офицера. — Верно реализуешь, сделаю генералом.
Грозовая туча, недовольно ворча, кажется, проходила стороной. Хотя в любой момент могла сместиться и загрохотать, полыхая молниями.
— А что со священником? — осторожно поинтересовался полицейский.
— А что со священником? — эхом повторил правитель. — Его же больше нет. А нет человека, нет проблемы.
Офицер молча покосился на послание с требованием выкупа.
— А это возьми себе на память. Хочешь — спрячь, хочешь — потеряй. Я этого не видел, — сообщил Ксай.
