Андрей Ливадный - Мост через бездну
— Понял, сэр. Исполняю.
* * *Для Селены показания масс-детектора выглядели как полнейший нонсенс, постепенно, секунда за секундой, принимающего черты кошмара.
Она ожидала встретить в точки гиперпространственного перехода все что угодно, но только не корпоративный флот, состоящий как минимум из полутора десятка боевых единиц.
Это были силы корпорации «Генезис»
В голове промелькнула и тут же безнадежно угасла мысль об ошибке в навигационных расчетах прыжка через аномалию: система была той самой, канал Гиперсферной Частоты, через который Ветер выходил на необъятный простор Интерстара исходил именно отсюда… да вот и сама станция ГЧ плывет по орбите вокруг буро-коричневого планетоида, укутанного шапкой пыльной, негодной для дыхания атмосферы.
Нет. Это не ошибка. Но что здесь делает флот «Генезиса»?
Естественно, занятая решением личных проблем, она понятия не имела о тех потрясениях, что переживал весь сектор Окраины в течение последних часов.
В конечном итоге, ей уже поздно было заниматься глубинным анализом ситуации: гиперпространство едва отпустило «Тайфун» из своих пучин, большинство приборов еще находилось в состоянии самотестирования, но экраны обзора уже работали, в точности повторяя картину, запечатленную масс-детектором перед бледной вспышкой обратного перехода: Селена невооруженным глазом видела боевые корабли корпоративного флота «Генезиса» расположенные в виде полусферы, с точкой гиперсферного всплытия в центре пространственного построения.
Что делать?
Связаться с ними? Но что я скажу? Чем объясню свое появление? Извините, господин Итем, не знала, что вы тут? Я просто угнала штурмовик… Конечно я летела не сюда, просто понервничала и заблудилась, всплыв по ложным координатам.
Глупые мысли. Наивные, лживые, она не привыкла к терзавшим ее сейчас сомнениям, вся прошлая жизнь протекала совершенно иначе, опираясь на устоявшиеся моральные ценности, и потому секунду спустя, когда ясно различимый на экранах борт конвойного носителя вдруг зачастил холодными вспышками разряжающихся стартовых катапульт, Селена интуитивно поняла: ей не жить.
Она понятия не имела, что за события привели в систему Гермеса флот «Генезиса», но два десятка многофункциональных аэрокосмических истребителей, выпущенных конвойным носителем, тут же перестроились в боевой порядок, ринувшись на перехват одинокому «Тайфуну», который, подчиняясь машинальным реакциям Селены, уходил в сторону буро-коричневого шарика планеты.
На приборной панели бессильно моргал индикатор связи, локационная система впустую перебирала немые частоты, несущие лишь фоновое потрескивание помех, никто не собирался разговаривать с ней, и подсознание уже оценило ситуацию в комплексе, словно шепнуло на ухо: все, девочка, конец. Ты оказалась не в то время и не в том месте…
Внутренний голос осекся, заткнувшись.
Станция ГЧ медленно скользившая на фоне клубящихся пылевых облаков немо свидетельствовала лишь об одном — отсюда на свидания к ней приходил Ветер и невольный мысленный крик, в котором собралось воедино и мгновенно захлестнувшее ее отчаяние, недоумение, непроходящая тревога за любимого и страх перед близящейся развязкой, — все это сжалось в тугую точку и… вдруг взорвалось кричащей мыслью, которую подхватили послушные импланты, и выбросили в окружающее пространство на всех частотах связи:
Ветер, милый, ГДЕ ЖЕ ТЫ?! ПОМОГИ… МЕНЯ ХОТЯТ УБИТЬ!..
Вряд ли она решилась бы послать подобное сообщение, — но мысленный крик не остановишь.
Истребители приближались, пытаясь замкнуть одинокий «Тайфун» в плотное сферическое построение, одновременно отрезая его от планеты и от энергетически выгодной точки гиперперехода.
Селена понимала, что ей не выдержать боя с двумя десятками аэрокосмических машин. Она не имела навыков пилота, и даже импланты не могли дать такого преимущества над противником, чтобы «Тайфун» смог завязать одновременный бой с двадцатью истребителями.
Но я могу ускользнуть от них… — мелькнула в голове здравая, спасительная мысль.
Куда? — сознание уже привычно соскользнуло на зыбкую грань реальности и того видения, что предлагали кибернетические системы управляемого ей корабля.
Конечно в сторону планеты. Разве я прилетела сюда не ради посадки на нее?
В эти мгновения она не брала в расчет корпоративный флот «Генезиса», даже не думала о мощных, огромных боевых кораблях — ее разум сумел сконцентрироваться на сиюсекундной проблеме выживания, подавить парализующий волю ужас и заставить рамки мироздания сузиться до восприятия двадцати завершающих боевое построение Х-страйкеров.
Безумие?
Это можно расценивать как угодно.
Любовь — то же вид безумия. Как и вся наша жизнь.
Селена закрыла глаза. Картины космического пространства только мешали сконцентрироваться, а так она привычным мнемоническим усилием потянулась навстречу атакующим кораблям, избрав три истребителя, что преграждали путь к планете.
Конечно, их киберсистемы были защищены.
Горькое озарение пришло как вспышка. Селена не напрягалась, действуя машинально, будто сидела в своем кабинете, — вот он ответ на заданный себе вопрос: чем же, в конце концов, мнемоник отличается от кибрайкера? — он таился в точном знании кодов доступа, к системам автоматического пилотирования чужих кораблей, — корпорация «Генезис» являлась не только конкурирующей промышленной группой, но и вероятным противником для корпорации «Эхо». Селену готовили к подобному столкновению, ситуация отличались лишь в частностях, например сейчас она защищала не планетные орбиты пятого Омикрона, а собственную жизнь, но факт оставался фактом, — в программу ее обучения входили навыки хладнокровного убийства, просто этот термин обходили стороной, мягко именуя словосочетанием «активная оборона». При наихудшем развитии событий она могла при поддержке других мнемоников взломать защиту крупного боевого корабля, направив его на ложный, пагубный курс, либо парализовать обмен данными между командными постами и исполнительными устройствами. Вспышечная память не мешала сейчас, она подсказывала вариант за вариантом, черпая их из неведомых глубин подсознания, куда в процессе обучения были заложены данные о способах уничтожения техники противника.
И людей, на беду оказавшихся внутри… — услужливо шепнуло сознание.
Селена отшвырнула эту мысль, которая едва не выбила ее из равновесия, но та лишь на долю секунды скорчилась где-то в уголке сознания и вернулась, настырно вторгаясь в рассудок:
Ты убьешь их?
Перед внутренним взором, разрывая бесконечный поток машинного кода, вдруг возник визуальный образ: мертвые тела в разгерметизированных кабинах Х-страйкеров, капли замерзшей в вакууме крови, клочья порванных декомпрессионным взрывом легких, почерневшие, искаженные мгновенной агонией лица.
Где же ты Ветер… Почему молчишь… Не слышишь меня…
Это был критический миг, — схватка с собственным рассудком вела к гибели, и она отринула мешающие образы… но код, который генерировали ее импланты, помогая разуму перехватить управление над кибернетическими системами трех атакующих в лоб истребителей, уже изменился.
Из него исчезла команда декомпрессии отсеков, вместе этого на борту трех «Х-страйкеров» необъяснимым образом заработала экстренная система жизнеобеспечения, предназначенная для спасения пилотов при тяжелых ранениях.
В кровь троих неизвестных ей мужчин, секунду назад готовых безжалостно расстрелять «Тайфун» из всех видов бортового вооружения, был введен препарат, отключающий сознание раненого бойца, чтобы избавить его от мучительного шока и дать возможность медицинской аппаратуре совершить необходимые операции.
Селена проделал это, будто во сне.
Настырная мысль об осознанном убийстве, наконец, убралась, незаметно юркнув в какой-то закуток сознания.
Три истребители, не произведя ни единого выстрела, пронеслись мимо «Тайфуна», открывая широкую брешь.
Автопилоты уже подправили проложенный Селеной курс, направляя корабль к манящему шарику планеты.
Первая победа далась бескровно, но забрала столько сил, что из состояния мгновенной депрессии ее вывел лишь предупреждающий визг бортовой системы распознавания целей: семнадцать «Х-страйкеров» резко сократив дистанцию, произвели одновременный ракетный залп.
* * *Селена ошибалась: Ветер слышал ее крик.
В первый момент он подумал, что окончательно сошел с ума, заблудился в извилистых тропинках больного самосознания, но мнемонический крик, исходящий из глубин души, нес эмоции такой достоверности и силы, что секунда сомнения обернулась для Ветра полной потерей иллюзий: будто исполинская газонокосилка прошлась по кривому застарелому лесу его мысленных привычек и самозапретов, сметая чащобу, открывая голое поле, до самого горизонта усеянное белеющими на срезах пнями.
