Наталья Нестерова - Аукцион Грёз
- Естественно, куда теперь без них, - мрачно сказал я. Денек не обещал больших удовольствий, но дело сделать требовалось. Да и переигрывать было поздно.
Я влез в штаны Джека, нацепил его тулуп, разрешил небольшие утренние затруднения, и отправился к своей палатке. Вернее, к месту, где она стояла еще несколько часов назад...
Там уже парила пара Смотрителей, и топтался Смотритель-администратор.
- О, - неприятно удивился он, - а вы опять не погибли, господин Блейк?
- Как видите, - улыбнулся я, поглубже натянув шапку на края капюшона сьюта, - жив-здоров.
- И где же вы шлялись всю ночь?
- Не ваше дело, мой милый, - я невольно скопировал интонации "братишки" Изо, и администратор слегка побледнел. А вот нечего лезть в личную жизнь! - И с чего это вы взяли, что всю ночь-то, вы свечку тут держали? Может, я за минуту до обвала наружу вышел, а? А может, это вы глыбку льда подтолкнули-то?..
- Обвал произошел, видимо, по естественным причинам, - кисло сказал Смотритель-администратор. - Такие ситуации предусматривает старательская страховка. Место будет расчищено, а испорченное снаряжение восстановлено. Желаете принять участие?
- Нет, спасибо. Другие планы, - так же недружелюбно сказал я.
- Тогда все найденное внутри данной глыбы льда отходит администрации фактории.
- Согласен.
Администратор кивнул и, сев на снегоход, уехал. Упорный дед, ему бы на нормальной планете внуков муштровать...
Впрочем, нет, внуков - не годится. Невнимательный. Причина совсем не естественная. Четко видны следы оплавления. Термический заряд, небольшой, направленного воздействия, только чтобы отколоть лед, а дальше работала сила тяжести. Растить Администратору грибы на пеньках - самое то.
Я нервничал. Однако ни техники Коридоров, ни выучка ирбиса не помогли мне в этот раз сбросить напряжение. Требовалось срочно менять баланс в свою пользу, буквально - незамедлительно. Нагло бросив Джека сидеть почти голышом в палатке, я поймал попутный снегоход, и поехал в факторию сам.
Задуманное должно было получиться на сто процентов. Я не хотел накладок.
Лилия выслушала меня молча, так же молча кивнула и начала собирать все необходимое. Я взял ее личный снегоход, комплект одежды, домчался до Джека, одел его, и мы вернулись во "Все есть". Марита была уже там, пробовала завязать беседу с Лилией. На душе потеплело; впрочем, так случалось всегда, когда я видел напарницу. Невзирая ни на какие обстоятельства.
А через пять или семь минут прилетела и Оллэна. Мы набились в роскошную леталку, и двинули.
Мое самое сильное воспоминание, касающееся роскошных леталок, было связано с командором Вороном.
Роскошная леталка Оллэны?..
Серийный атмосферный глайдер производства Мицара. Достаточно мощный и качественный аппарат, но имеет существенные высотные ограничения. К тому же маневренность придушена бортовым компьютером. Недопустимая ситуация для оперативной обстановки. Топорная защита от дураков, эффективная, но такая неизящная...
Но дамочки, которые велись на внешний дизайн со стразами, недостатков машины не ощущали - мощно, стильно, модно; можно водить и даже пускать пыль в глаза. И еще - издалека видно, кто летит.
Я сидел, почти прижавшись носом к боковому окошку, рядом с Оллэной, стараясь не замечать блуждающие точки напряжения между пассажирами, и вспоминал. Вспоминал действительно роскошную леталку.
***...Это был последний курс.
Месяца за два до окончания учебного полугодия командор Ворон ненадолго, буквально на декаду, исчез из школы и из штаба. Никто не говорил, куда и зачем, но почему-то все знали, что он был на спецзадании его - его! - уровня, в Триаде.
Затем командор вернулся, занял свою привычную экологическую нишу пугала-иконы, и его отлучка как-то подзабылась.
И вот в конце декады, в наш законный выходной, когда старшие курсанты, как правило, спали без задних ног до полудня, я услышал какое-то копошение в казармах. Однокурсники быстро, но очень тихо собирались куда-то, естественно, забыв про меня. Рано-рано, почти затемно...
Но я не гордый, точнее, гордый не в этих вопросах, быстро оделся и присоединился сам.
Около космодрома скопилась почти вся школа. Наш курс, курсанты на два года младше, на четыре года младше, и совсем котята. В силу нашего символа, оскаленного снежного барса, курсантов до присяги именовали котятами. Ну, а офицеры-выпускники становились ирбисами.
Котята хором пищали; кто поумнее - трепетно молчал.
Вообще говоря, посадка на Аврору космических кораблей, кроме особых случаев, запрещена. Есть орбитальные космодромы и станции. Есть хорошо развитая сеть посадочных модулей "орбита-планета". Но планетный космодром при школе "Ирбис", в горах на расстоянии примерно пяти километров от основных корпусов, был, и обычно пустовал.
Однако сейчас на открытой смотровой площадке ЦУПа космодрома стояли два человека из Триады - тауанин и альфиянин, насколько я смог рассмотреть, и человек семь-восемь наших. Почти все - пэры, прямо помирай от почтительности. Волен, Ильм, Курт, Ярл, Саш, Ворон, Князь...
А на космодроме находился великолепный военно-разведывательный корабль производства Триады, однопилотник "Призрак".
Рядом со мной на ограде висел Ирт и разве что слюни не пускал.
- Интересно, это гости прилетели или подарок школе? - спросил справа Шуга. - Вот бы попробовать...
- С планеты курсантам стартовать все равно не разрешат, - резонно отметит Бора-Бора. - Кто-то из старших должен перегнать на наш орбитальный причал, а потом... может, хоть посидеть в биоложементе дадут...
- Там должно быть двойное управление, механика и биоложемент, - мяукнул кто-то из котят, рыжий и веснушчатый. Мы снисходительно на него покосились. А виртуальный пульт забыл?..
Пока мы солидно завидовали, выпендриваясь друг перед другом знаниями техники Триады, гости и начальство покинули смотровую площадку ЦУПа и вышли наружу. Альфиянин сверкал драгоценностями. Тауанин чуть в стороне как-то особо дружески ручкался с Сашем... ух ты, это же Беркут! Знаменитый Беркут... с ума сойти... Долговязый широкоплечий тауанин был в летном комбинезоне, хмурился, но одновременно и улыбался, демонстрируя отличные белоснежные зубы. Говорят, это было его фирменное выражение лица.
Альфиянин был нам неизвестен, но по обилию сложных украшений можно было заключить, что он весьма высокопоставлен и предан моде, а по характерному загару - что много времени проводит в космосе и при этом пренебрегает защитной косметикой, столь ценимой на Альфе.
К ЦУПу подлетела пара правительственных глайдеров. Беркут и альфиянин начали прощаться. Когда альфиянин пожал руку Ворона, тот, вроде неохотно, но весьма отчетливо сказал:
- Спасибо за подарок. Не ожидал, но приму.
- Лучшие люди - лучшие машины, - улыбнулся альфиянин, и их с Беркутом увезли.
Старшие офицеры осмотрели нас, потом синхронно повернулись в сторону космодрома, и затем действовали, как охотники в центре сотенной волчьей стаи. На секунду сгрудились, перемолвились несколькими словами, приняли решение, рассредоточились.
- Данная машина, - отчетливо сказал Ворон, без труда покрыв необходимое расстояние мощным, хорошо поставленным голосом, - принадлежит лично мне. Вы получите краткое описание. Вечером я уберу "Призрак" на орбиту. Интересанты, которые осмелятся нарушить периметр космодрома, будут наказаны, и весьма. Иртар эр Шерли!
- Я!
- Поощряю вас за внимание и умение делать выводы. Однако порицаю за то, что вы подняли и привели сюда всю школу. Мы желали принять гостей без подобной помпы. Получите наряд.
Ирт поник.
А я слушал краем уха, разглядывая корабль. Вот это да, леталка так леталка...
Непременно добуду такую же! Мне, небось, не подарят, слишком жирно; но купить, взяв денег у деда, - это вполне, вполне... правда, это под заказ, ждать с год, наверное... даже с темпами Триады...
Командор тем временем предусмотрительно выставил наш курс в пикет возле космодрома. Мы изучали краткое описание, и мучались черной завистью.
Этот корабль можно пилотировать в самых разных атмосферах, приближаться на нем к светилам, чуть ли не нырять в газовые гиганты; совершать безопасные посадки и взлеты даже в густонаселенных мирах. "Призрак" разгонялся до умопомрачительных скоростей за считанные секунды, и при этом сохранял непревзойденную маневренность.
Корпус "Призрака" обволакивался тонким слоем защитного поля, исключающего контакт любой среды с поверхностью. Это поле, укрывавшее броню, поглощало почти все виды излучений, и преобразовывала их в резервную энергию судна, а также выполняло маскировочные функции. Корабль был невидим ни глазу, ни аппаратуре, и даже теперь, просто оставленный на поле космодрома, словно мерцал. Чтобы рассмотреть его изысканные очертания, требовалось сосредоточиться. Графитовый силуэт то сгущался из воздуха, то словно смазывался.
