Константин Хвостополосатов - Засланец
Щит хоть и выглядел довольно просто, при паре довольно сильних ударов на миг образовал структуру, похожую на энергетическое поле. Удалось четко рассмотреть, как направленный прямо в щит удар соскользнул по дуге, явно не коснувшись ни средства защиты, ни прикрытого им участка плеча. Разобраться в природе поля толком не вышло, за время небольшой потасовки оно включалось всего два раза, видимо, отражая наиболее опасные для владельца щита удары.
- Нет, ну полный бардак, - выразил свое мнение Саныч, наблюдавший картинку по теме "пришиби ближнего" из-за прозрачной перегородки. - Сергуня, ты железяками-то махать умеешь?
- По общей программе танцы с ножиком проходил, - буркнул я, наблюдая небольшое побоище, - мастера из меня, однозначно, не получится, но кое-что в случае нужды сделать попробую. Успел практически в совершенстве овладеть, пожалуй, лишь приемом "сматываемся".
- Да возьми с собой "дракончика" и перестреляй этих попугаев, - усмехнулся Саныч, - с их-то железяками куда им с тобой тягаться?
- А как быть с этим попугаем, который меня практически насквозь прожег? - спросил я, поглядев на Саныча, - сам же видел, не все у них там просто даже с этими железяками.
- Ну и глазенки у тебя, Серж, - заулыбался Саныч, - вот те крест на пузе, настоящий вампир.
- Отцепись по добру по здорову, - буркнул я, - сам в сортире пугаюсь до сих пор.
- Интересно, что за пряником оказался наш молниеносный тип? - Саныч как будто не заметил моего недовольства. - Не думаю, что такие умельцы есть среди этих оболдуев. Давно бы уже друг друга порешили.
- Может, у них какой-нибудь рыцарский кодекс не позволяет применять это дело друг на друга? - предположил я.
- А просто так башку разнести он позволяет? - указал Саныч на пяток отдыхающих на земле "рыцарей", очень уж похожих на трупы. - Ну а ты же будешь среди них, вроде бы как свой. Возьми вон с собой резак плазменный, чем тебе не джедайский меч? Правда, он всего-то до метра настраивается, зато себе ничего лишнего не отрежешь. Кстати, а Светланка у тебя хозяйство в катушку свернула или как?
- Ну, тебе-то какое дело до этого!? - возмутился я, - я же тебе в мужья не набиваюсь!
- Ладно, проехали, чего так пузыриться, - примирительно ответил Саныч, - пойду я, а то ты нервный какой-то стал, как баба на сносях.
Даже прослушав все возможные разговоры аборигенов, понимать их легче не стало. Может, язык оказался какой-нибудь сложно-структурированный, а может, мы столкнулись вообще с несколькими разными языками. Но только даже возможности "котенка" явно буксовали. К концу "накачки" из разговоров вываливались лишь отдельные слова, да редкие спростейшие фразы.
На дело я на всякий прихватил "дракончика", полностью упрятанного в набедренной ячейке брони и немного перестроенный Светланой многофункциональный инструмент "комби". С него сняли все инструментальные блоки и дополнения, теперь он фактически стал обычным резаком. Длину плазменного шнура Светлане удалось довести до ста двадцати двух сантиметров, правда, срок работы немного сократился. В неактивном состоянии резак походил на взятую поперек рукоятку шпаги, закрытую немного несуразной гардой. Кнопка спуска располагалась на ручке под средним пальцем и имела несложный предохранитель от случайных нажатий. А чтобы инструмент не скользил, для каждого пальца на ручке имелась выемка. Прочие и в тот момент неактивные органы управления находились на внутренней стороне щитка, который заодно прикрывал руку от возможных искр или потеков металла. Рассчитаны они были на управление средним пальцем так, чтобы не оставалось возможности одновременно работать и настраивать инструмент. Отличие моего "плазмо-шворца" от известного светового меча оказалось разительным: плазменный шнур выходил из середины гарды, что по хвату больше напоминало нож с поперечной ручкой, когда лезвие выходит между средним и безымянным пальцем. Будь это настоящий металлический меч, держать его стало бы практически невозможно, но плазменный шнур, можно сказать, веса не имел. В общем, стало ли изделие КБ джедайским мечом особо хитрой конструкции или изуродованным до неузнаваемости комби-инструментом, значения не имело.
Шнуром вряд ли получилось бы с одного маху разрубить толсенькую стальную трубу, но вот древко или незакрытую броней руку - запросто. Лучше всего мое оружие чувствовало себя при колющей атаке острием. В этом случае проникающая способность шнура сильно превосходила любые потуги своих железных колюще-режущих собратьев. Как ни крути, у меня на вооружении оказалась своеобразная рыцарская рапира, рассчитанная по большей части на укол. Все же лучше, чем ничего, тем более, что практики обращения с тяжелым железом у меня и не имелось.
*****
На поверхность меня доставил Саныч, он же помог мне вынести из шлюза "Клопа" аборигена. Высадку мы сделали на том же месте, где у нас и произошел неприятный контакт цивилизаций. Во-первых, место оказалось не очень удалено от обитаемых краев, но исключительно малопосещаемо. Тихая высадка и недлгая дорога казались весьма удачным сочетанием. Во-вторых, стоило похоронить бедолагу, который, на мой взгляд, полностью искупил свою вину, послужив нам объектом изучения. А это место лично ему могло быть чем-то дорого, не зря же он выкладывал на поверхности какие-то фигуры. Вредный Саныч наотрез отказался участвовать в похоронах. Оставив "утирание соплей" мне, он прыгнул в бот и был таков. Дабы подчеркнуть свою позицию по вопросу, большой человек фальшиво пошмыгал носом и помахал мне из шлюза на прощание какой-то грязной тряпкой, изобразив носовой платочек. Хмыкнув, я показал ему в ответ некую конструкцию из пальцев, которую лишь с большого перепою можно было бы перепутать с чем-то иным.
Первым делом я положил тело рядом с намеченным местом для могилы и убрал головную часть брони. Воздух планеты оказался горячим, сухим и практически безвкусным. Пожалуй, в нем витала какая-то едва уловимая горчинка. По большому счету условия приятными было не назвать, и я закрыл броней макушку головы, оставив открытым только лицо. Отключенное от медицинского комплекса тело аборигена по идее должно было уже умереть окончательно, так что я решил не тянуть с погребением, ибо жара явно не могла добавить умершему ни красоты, ни чарующего аромата.
Яму я наметил копать не в песке, а среди каменистого грунта плоского участка, где абориген что-то чертил. Долбить грунт приходилось найденным поблизости дрыном, который я слегка заострил с помощью моей джедайской рапиры. Дело шло плохо, и я очень ясно представил ехидную морду наблюдающего за мной Саныча. Сплюнув в яму, достигшую глубины от силы пары десятков сантиметров, я сел около покойника, облаченного по моей просьбе в ту же одежду, что была на нем и раньше.
Переводя дух, я наблюдал довольно унылый пейзаж и думал, что же тут могло понадобиться этому аборигену. Не смотря на остатки развалин, тут вряд ли имело смысл жить. Если только он не пытался здесь что-то отыскать. Взгляд мой упал на остатки чертежа, на краю которого сейчас покоилась рука незнакомца. Я уже и раньше видел этот образец народного творчества из подручных материалов. Что оно могло значить, никто из нас так и не смог понять. Сейчас знаки оказались слегка занесены мелкой пылью, на которой отчетливо виднелся след моей ноги. Около руки аборигена тоже обнаружился небольшой след, как будто кто-то подвинул руку покойника чуть ближе к телу. Тогда я не обратил на это внимания, посчитав, что я сам случайно сделал это, укладывая его.
Вздохнув, я залез в яму и примеривался, откуда бы продолжить возложенное на себя дело, как услышал явно посторонний звук. Мне показалось, что кто-то чихнул. Нет, послышаться может где угодно и что угодно, но не в пустыне, где днем преобладают исключительно однообразные звуки. Совершенно неосознанно я повернул голову в сторону покойника. Покойник оказался на месте, но вот вел он себя совершенно непотребно для своего скорбного состояния. Опершись на локоть одной руки, второй "умерший" тер свое лицо. Опять послышался звук, теперь уже больше похожий на кашель и "покойник" окончательно уселся. Я же слегка ошеломленный продолжал сидеть, неудобно вывернув голову почти назад.
- Трах тибидох! - послышался возглас Саныча в моем шлеме, - у тебя что, жмурик очнулся!?
Не знаю, что еще хотел сказать миру Саныч, "покойник" что-то начертил рядом с собой и пробормотал какую-то белиберду. От него тут же пронеслась тугая холодная волна, накрыв небольшой участок прохладой. Связь моментально исчезла, а мое лицо лизнула вторая волна холода. Видимо, абориген истратил последние силы, так как безвольно опустился на площадку рядом с чертежом. Вокруг простиралась прохлада, а на высоте с десяток метров начал клубиться легкий туман, робкие лоскутки которого изредка приглушали прямые солнечные лучи. Я осторожно повернулся в яме, какой-то камушек противно скрипнул, сильно накачав мое тело адреналином. Абориген даже не шевельнулся. Я осмелел и вылез из ямы, а потом, пригнувшись, подкрался к незнакомцу. Тело лежало, практически не шевелясь, только из-под опущенного капюшона периодически вырывались пылинки. Я осторожно потрогал незнакомца, реакция полностью отсутствовала. Он оставался жив, но что-то совсем нехорошее пребывало в его состоянии. Чем ему помочь я не знал, хотя, Саныч бы однозначно озаботился бы вопросом "помочь или пристукнуть". Тащить его из области прохлады было, по крайней мере, глупо, пригодной для него воды у меня не наблюдалось, а какие-то медикаменты для него вряд ли бы подошли.
