Андрей Ливадный - Абсолютный враг
– Разрешите вопрос, Сергей Дмитриевич?
– Да? – Мищенко обернулся к Нечаеву.
– Есть данные о готовящейся атаке со стороны механоформ?
– Нет. Между нами и противником лежит пространство, подконтрольное диким Семьям цивилизации инсектов.
– В таком случае, перестроение эскадры будет преждевременным.
– Считаете, что потеря двенадцати «Сеятелей» прошла незамеченной со стороны механоформ? – Адмирал покачал головой. – Нет, я чувствую, они уже ищут нас, и попытаются нанести упреждающий удар. Продолжая разведку, мы попадем в заранее подготовленную ловушку. На мой взгляд, облегчать противнику задачу нет никакого смысла. Столкновение уже неизбежно, и лучше мы встретим их тут, заранее подготовившись, лишив механоформы преимуществ фактора внезапности.
Глава 7
Скопление О'Хара
Измотанная после напряженного боевого вылета, обеспокоенная внезапными событиями, произошедшими в виртуальном пространстве личной Вселенной, Инга, несмотря на усталость, долго не могла уснуть.
Ее жизнь внезапно и необратимо изменилась.
Она лежала без сна, глядя в низкий потолок каюты, и думала.
Невероятное, опустошающее бессилие навалилось в одно мгновение, подмяло рассудок, заставило взглянуть на события под иным углом.
Мнемоник не по призванию, но по факту рождения. Дочь кибрайкеров, унаследовавшая от родителей несвойственные обычному человеку нейросетевые структуры коры головного мозга, – кем на самом деле она является?
Инга часто и безответно задавала себе этот вопрос. Какое-то время ей казалось, что кошмар остался в прошлом, – бежав из академии астронавтики системы Элио буквально за несколько дней до выпускных экзаменов, она наглухо отгородилась от прошлого, заставила себя забыть, всё, чему ее учили.
«Была ли я счастлива?»
Спокойная жизнь на Алексии, археологические изыскания, душевное равновесие – наверное, это и было счастьем?
«Разве я могу быть счастлива сейчас, после ужасающих картин массовой гибели инсектов и логриан, после восемнадцати часов напряженного патрулирования, преследования и космического боя? Когда сил не осталось вовсе, мышцы ноют, а сон не приходит?
Разве боль в душе подходит под определение «счастье»?»
Инга чувствовала, что окончательно запуталась. Доверят ли ей снова управлять «Стилетто» после грубого нарушения приказа и пререканий с адмиралом Мищенко?
В основе ее поступков лежала сложная гамма чувств, начиная от сострадания гибнувшим на планете и в космосе существам и заканчивая неистовым желанием отыскать Вадима.
Да, она безумно надеялась, что курс преследования базового корабля механоформ, приведет ее в систему, куда транспортные модули переместили захваченную спасательную капсулу галакткапитана Рощина.
Она ошиблась.
Там не оказалось даже планет, не говоря о космических базах.
С каждой минутой что-то неуловимо менялось в ее душе. Умирали одни чаяния, возрождались другие, она все глубже погружалась в пучину переживаний, состояние неопределенности, владевшее ею минуту назад, таяло, теперь вспоминая годы, проведенные на Алексии, она как будто рассматривала очень старые черно-белые фотографии, тусклые, смазанные, не несущие памяти о былом.
Нет, те годы никак не подходят под определение «счастливых». Спокойствие, граничащее со сном разума и души, несло ощущение серости будней. Воспоминания тускнели, покрывались трещинами, и вдруг осыпались, как не выдержавшая бега времени выцветшая фреска, а на смену ярчайшими вспышками приходили иные впечатления.
Она вновь и вновь видела репликатор чуждой расы, ломающий торосы замерзшего моря, затем вдруг начинала бредить ночными небесами Алексии, в которых болидами сгорали сбитые в космическом бою истребители, и вновь ее душа тянулась к пылающим сигнатурам катапультированных пилот-ложементов, сердце замирало, до холодной боли в груди…
Спустя какое-то время измученная сомнениями, она все же забылась тяжелым, тревожным сном.
* * *Инга проснулась посреди ночи, от ощущения, будто к ней кто-то прикоснулся.
Свет в каюте зажегся автоматически.
Еще не стряхнув наваждение глубокого сна, она села, инстинктивно прижав к груди скомканное одеяло.
В рассудке медленно таял образ Вадима. Инга мгновенно напряглась: неужели он каким-то чудом сумел выйти на связь?
Попытка вспомнить свой сон, вернуть ускользающий образ, оказалась бесплодной.
Неужели я проспала, пропустила его выход в сеть?! – Инга порывисто встала, находясь в полной растерянности.
Она понимала, единственным способом подать весточку о себе для мнемоника, оказавшегося без традиционных средств связи, является выход на энергетическую ткань силовых линий гиперсферы. Немногие способны на подобное.
Но он – боевой мнемоник! – Инга в волнении начала одеваться. – Вадим способен манипулировать энергиями линий напряженности гиперсферы, я уверена! – Мысленно твердила она.
Облачившись в летный комбинезон, она вдруг села, бессильно опустив руки.
Пальцы дрожали, сердце бешено колотилось в груди.
«Он жив… Я теперь знаю, что он жив!»
Волнение, охватившее ее, мешало мыслить. Инга не задумывалась, не выдает ли она желаемое за действительное? Почему образ Вадима лишь прикоснулся к ней, разбудил и тут же истаял?
Дальность расстояния? Нехватка жизненных сил для поддержания полноценного канала связи?
Не важно. Она отвергала сомнения, ухватившись за мимолетное полуосознанное явление, как хватается утопающий за соломинку.
«Он жив!..» Мысль уже прочно поселилась в ее рассудке, не отпускала, толкала к действию, но что она могла или должна была сделать?
Отстранение от полетов, вызвавшее накануне лишь досаду, теперь виделось настоящей катастрофой. Инга многое сейчас бы отдала за право вновь оказаться в рубке «Стилетто», соединить свои способности с возможностями бортовых кибернетических систем.
«Нужно просить приема у адмирала! Он поймет меня!..»
Однако судьба распорядилась иначе. Инга не успела ничего предпринять, ее порыв был остановлен внезапной дрожью, отдавшейся в переборках, и сигналом общей тревоги, прошедшим на уровне мнемонического восприятия.
На мгновение она застыла, не понимая, как действовать ей, а затем, отбросив сомнения, выбежала из каюты.
«Раптор» маневрировал, смена векторов ускорения происходила столь часто и быстро, что подсистемы не успевали компенсировать мгновенно возникающие перегрузки.
Инга едва не потеряла равновесие при очередной коррекции курса. Ухватившись за специальный поручень, она остановилась, посылая мысленный запрос в бортовую сеть.
Галактлейтенант Долматова, с вас сняты все ограничения, – пришел по мнемонической связи лаконичный ответ. – Предписано действовать согласно регламенту боевой тревоги.
В следующий миг серия мягких ритмичных толчков засвидетельствовала работу электромагнитных гаусс-орудий фрегата, и тут же новая перегрузка обозначила смену курса.
* * *Боевой мостик крейсера «Воргейз»…
Не смотря на все предпринятые адмиралом меры, атака противника началась внезапно.
Мнемоники дежурной смены, осуществлявшие мониторинг линий напряженности гиперсферы, за минуту до начала боя зафиксировали незначительные возмущения горизонталей первого энергоуровня [41]. Исходя из опыта гиперсферной навигации, следовало предположить, что в аномалии движутся небольшие материальные объекты с низкой энерговооруженностью, однако человеку свойственно сомневаться, и потому старший офицер смены все же подал сигнал боевой тревоги.
Автоматические подсистемы кораблей отреагировали немедленно, дежурные звенья «Стилетто» стартовали за несколько мгновений до начала событий; как только отработали электромагнитные катапульты, фрегаты и крейсер задействовали противоплазменые щиты, одновременно начиная боевое маневрирование.
Через пару секунд сканирующие комплексы эскадры зафиксировали двенадцать вспышек гиперпространственных переходов. Техногенные объекты чуждой расы покинули аномалию, двигаясь в режиме дрейфа, но их слабые сигнатуры, едва не обманувшие мнемоников, почти неразличимые на фоне космических излучений, вдруг начали стремительно разгораться, демонстрируя одновременное включение множества бортовых подсистем.
На боевом мостике «Воргейза» царила напряженная тишина. Все доклады и команды транслировались в мнемоническом диапазоне связи, получение информации и реакция на нее происходили со скоростью мысли…
Двенадцать базовых кораблей механоформ, удаление – четыре с половиной световые секунды! Относительная скорость – 300 километров в секунду! Атакующий курс в плоскости эклиптики системы!
