Кристофер Банч - Флот обреченных
— Чуточку этого, немного вот этого. Зубчика два чеснока и чуть-чуть жира. Теперь тмин, буквально щепотку. Может, еще? Ах, нет, переборщил! — Император выпрямился, горестно качая головой, и только теперь обратил внимание на вошедшего. — Вы как раз кстати. — Он приветливо улыбнулся. — Дайте-ка мне вон ту коробочку.
Махони поднес ему изящно отделанный деревянный ларец. Император открыл крышку и извлек из ларчика несколько продолговатых ярко-красных предметов, показавшихся Махони похожими на слегка подсохшие блестящие какашки пришельцев.
— Полюбуйтесь на это чудо, — нежно ворковал император. — Десять лет биологических экспериментов!
— Что это?
— Перец, невежда. Перец!
— О, ух ты, грандиозно. Грандиозно…
— Да вы хоть знаете, что такое перец?
Махони пришлось признаться, что не знает.
— Горький перец, дружище, — это вещь! Где перец, там и горечь. А нет перца — нет и горечи.
— А что, это очень важно?
Вместо ответа император бросил перец в котел, ткнул несколько кнопок на кухонном агрегате, помешал в котле и предложил Махони отведать зелья. Уклониться от неумолимо протянутой столовой ложки с остро пахнущей кашицей не удалось. Император пытливо наблюдал за Махони, как тот осторожно пробует.
— Вроде бы ниче…
И вдруг Махони словно взорвался изнутри! Лицо его покраснело, он поперхнулся, из глаз потекли слезы… Полковник разинул рот, шумно дыша и взмахами рук помогая хоть чуть-чуть охладить пламя, бушующее в глотке.
Император, посмеиваясь, хлопнул его по спине и предложил бокал пива. Махони лихорадочно глотал. Сопя, перевел дух.
— Похоже, не зря я столько работал, — сказал император.
— Вы считаете, что применили это по назначению?
— Уверен. Это, как вы его называете, предназначено для того, чтобы спалить растительность на вашем заду. А иначе это не называлось бы жгучим перцем. — Император наполнил два бокала пивом, жестом велел Махони приблизиться и уселся на большой, весь в подушках диван. — Ну ладно, чек за этот месяц вы отработали. А как насчет будущего?
— Вы имеете в виду Торесена?
— Именно.
— На этом чеке будут цифры: ноль, ноль и еще раз ноль.
— Может, нам надо поинтенсивнее работать?
— Я дал такую рекомендацию в своем отчете. Но это опасно: можно погубить все дело.
— Как же тогда быть?
— Лестер. Он сообщает, что в области проекта «Браво» резко усилилась активность. И он имеет возможность проникнуть в эту разработку. Проблема в том, что, если его схватят, мы лишимся резидента.
Император немного подумал, затем вздохнул.
— Велите ему действовать. — Он осушил бокал и налил еще. — Как с другими делами?
— Контрабанда оружия? Э-э… пока ничего не могу доказать.
— Но ведь она существует? Это же факт. Правда?
— Да… Мы точно знаем, что четыре планеты, по всей вероятности из числа наших конфедератов, шлют вооружения на Вулкан.
— Снова Торесен… К черту его! Хватит играть в игрушки. Посылаю гвардию, пусть они вытопчут эту сорную траву.
— Увы, это не такая уж свежая идея. Со своей стороны, я бы предложил…
— Знаю, знаю! Вшивую дипломатию. Ну а как насчет наших «меньших братьев» на этих четырех шариках? Не вижу причины, которая помешала бы сбросить их с кресел.
— Это уже делается.
Император слегка просветлел. Наконец хоть какие-то действия!
— Подразделение богомолов?
— Я послал четыре команды. Даю гарантию, что поток оружия будет перекрыт.
— И без каких-либо переглядываний и перестукиваний в дипломатических кругах?
— Без единого слова. Внутренние дела народов — кто же извне посмеет в них вмешиваться?
Императора такая постановка вопроса обрадовала еще больше. Он встал с дивана и подошел к кипящему на плите котлу. Понюхал… Прелестно! Взяв две тарелки, император стал наполнять их, говоря при этом:
— Составите мне компанию, Махони? Пообедаем чем бог послал.
Махони торопливо сполз с подушек и поспешил к дверям.
— Очень благодарен, может быть, сегодня вечером… Мне надо…
— Горячий денек?
— О да. Очень горячий! Хотя, правда, ваше угощение будет погорячее.
Махони вышел. Император занялся своим перцем, прикидывая в уме, кто из членов Верховного совета заслужил право разделить с ним вечернюю трапезу.
Глава 25
Магнат нетерпеливо следил за экраном, на котором толпа техов суетилась в трюме корабля-грузовоза, делая последние приготовления. Дело близилось к концу; еще несколько минут, и он узнает, стоило оно тех надежд, затрат и преодоленных опасностей или же нет.
Испытания по проекту «Браво» проводились в нескольких световых годах от Вулкана, подальше от обычных путей следования межзвездного транспорта.
Когда техи закончили, картинка на экране перед Торесеном сменилась. Теперь на нем был космический челнок. Камера заползла в его люк, и челнок начал удаляться от грузового корабля.
Торесен повернулся к теху, следившему за изображениями, мелькающими на экране монитора. Раздался голос:
— Все готово, сэр.
Торесен глубоко вздохнул и приказал:
— Приступайте.
— Внимание! Начинаю обратный отсчет…
Челнок остановился во многих километрах вдали от грузового судна. Техи на борту челнока приступили к работе, настраивая аппаратуру, готовые принять последний сигнал.
Нутро грузового корабля было пустым; на противоположных концах обширного трюма техи воздвигли два громадных устройства, в старину их назвали бы рельсовыми пушками, глядящими одна в жерло другой.
Торесен едва слышал голос теха, ведущего отсчет. Он сосредоточился на двух картинках, возникших на экране: на левой была сумрачная пустота трюма грузовика, на правой — космический челнок. Тех тронул его за плечо. Все было готово. Магнат вдруг почувствовал огромную слабость. Он неловко усмехнулся, как бы стряхивая нерешительность, и набрал код — сигнал запуска чудовищного опыта.
«Пушки» одновременно выстрелили, и две субатомные частицы равной массы понеслись навстречу друг другу со сверхсветовыми скоростями. Экран Торесена вспыхнул и погас, как будто кто-то выключил монитор. Затем экран снова ожил, но на нем ничего не было — никакого изображения. Лишь зияющая пустота. Ни грузового корабля, ни…
— Челнок! — взвизгнул тех. — Он исчез! Они все…
— Плевать на челнок! Что произошло?
Пальцы Торесена забегали по клавиатуре — он делал запрос о замедленном воспроизведении записи происшедшего.
…Частицы плыли навстречу друг другу, оставляя за собой светящиеся, словно у комет, хвосты… Пронзили пузырь магнитной ловушки, мерцающий бледным пятном в глубине трюма… Затем столкнулись друг с другом… Исчезли… Появились вновь: метались луда и обратно из нашего пространства-времени в неизвестное нечто… Туда и обратно… И вдруг на их месте возникла одна, совершенно отличная от них частица. Торесен засмеялся — это он ее породил! Неожиданно магнитная ловушка начала сжиматься, коллапсируя, а затем произошла ослепительная вспышка, и грузовик, а вместе с ним и челнок исчезли в облаке чудовищного взрыва.
Магнат обернулся к теху, который никак не мог оправиться от потрясения:
— Перенесите график дальнейших испытаний на более ранний срок.
Тех, в совершенном ужасе, темными расширенными глазами смотрел на него.
— Но те люди? Там, на челноке?..
Торесен озадаченно нахмурил брови и посмотрел на пустой экран. Затем до него дошло.
— Ах вот в чем дело. Да, с ними вышло не очень удачно. Но ведь незаменимых нет! — Он встал и пошел прочь из лаборатории. Обернувшись в дверях, добавил: — Да, и скажите следующей команде, чтобы держались на большем удалении от грузовика. Все-таки спецы дороговато стоят, чтобы заменять их новыми после каждого опыта.
Лестер улыбался и похлопывал теха по плечу. Человечек что-то бормотал, слезы текли по его щекам. Лестер подался вперед, чтобы получше расслышать, — нет, лепечет, словно младенец! Больше ничего не узнать.
Лестер подумал, до чего легко у него вышло, легче, чем он ожидал: обработал бедолагу меньше чем за неделю. Тонкие намеки на деньги, другой паспорт, проживание до конца дней где-нибудь в тихом курортном местечке… Человечек клюнул, но он был слишком запуган Торесеном; максимум, на что его хватало, это слушать Лестера, не пытаясь убежать, да пить за его счет. Но в один прекрасный день он раскололся. Он был почти в истерике, когда позвонил Лестеру и попросил прийти к нему домой. Произошла совершенно ужасная катастрофа, сообщил он Лестеру, а когда тот начал жать на него, пытаясь разузнать подробности, затряс головой и с лицом, искаженным гримасой рыданий, сказал:
