Георгий Мартынов - Звездоплаватели
Нет границ, нет пределов дерзанию свободного человеческого ума. Нет границ познанию!..
1954 г.
Книга 2. СЕСТРА ЗЕМЛИ
БОРИС МЕЛЬНИКОВ
Молодой человек со значком мастера спорта в петлице остановился перед закрытой дверью.
Словно в нерешительности, он провел рукой по коротко остриженным волосам. На загорелом лице выступил румянец волнения. Он глубоко вздохнул, как человек, готовящийся прыгнуть в холодную воду, и осторожно постучал.
– Войдите!
Молодой человек отворил дверь.
Небольшая комната была обставлена мягкой кожаной мебелью. Два книжных шкафа, картины на стенах, пушистый ковер, закрывавший весь пол, - все это мало напоминало служебное помещение, скорее - кабинет частной квартиры.
У окна стоял широкоплечий мужчина с зачесанными назад светлыми волосами. Он обернулся при звуке закрывавшейся двери.
Молодой человек почтительно наклонил голову:
– Киноинженер Геннадий Второв.
– Садитесь товарищ Второв! - хозяин кабинета жестом указал на кресло у стола. - Я получил письмо профессора Баландина. Он отзывается о вас с большой похвалой и рекомендует в качестве кинооператора экспедиции. Раз вы пришли ко мне, можно сделать вывод, что хотите лететь.
– Это не то слово, Борис Николаевич, - ответил Второв. - Я мечтаю попасть в число членов экспедиции.
– Эта мечта может осуществиться. За вас ручается профессор Баландин. Это не мало! Но, кроме знаний и желания, требуется еще и безукоризненное здоровье. Вы мастер спорта? Какого именно?
– Альпинизм.
– Это нам подходит. Окончательное решение будет вынесено начальником экспедиции - академиком Белопольским, но я не думаю, чтобы он стал возражать. Для этого, мне кажется, нет причин.
– Спасибо, Борис Николаевич! - горячо сказал Второв.
– Благодарить еще рано. Вы комсомолец?
– Недавно принят в кандидаты партии.
– Вы очень молоды. - Мельников внимательно всматривался в черты лица Второва. - Восемь лет тому назад я был таким же, как вы, и стремился в первый для меня космический рейс, и тоже в качестве кинооператора. Не правда ли, в нашей судьбе есть что-то общее? Но вы имеете передо мной преимущество. Вы инженер, а я был простым журналистом. Вам не жалко превратиться из инженера в фотографа?
– Быть кинооператором на звездолете гораздо почетнее, чем инженером на Земле.
Мельников засмеялся.
– Я вижу, вы энтузиаст, - сказал он. - Это хорошо. В нашем деле без энтузиазма трудно переносить долгую разлуку с Землей. - Он вынул из кармана письмо и заглянул в него. - Итак, Геннадий Андреевич, будем считать, что все в порядке. Расскажите о себе. Как заместитель начальника экспедиции, я должен знать все о членах экипажа.
– А что вас интересует?
– Все! Вся ваша жизнь с момента рождения.
– Моя жизнь очень проста… - нерешительно начал Второв.
– Это не имеет значения, - перебил Мельников, - рассказывайте!
Он улыбнулся, желая подбодрить собеседника. Эта открытая улыбка странно не соответствовала строгому выражению необычайно спокойных глаз.
"Какие удивительные у него глаза", - подумал Второв.
Он начал свой рассказ. С каждым словом его голос становился увереннее.
Второв шел сюда, в Космический институт Академии наук СССР, с чувством огромного волнения. Решался вопрос его дальнейшей жизни. С замиранием сердца перешагнул он порог этого кабинета. В первые минуты присутствие знаменитого звездоплавателя связывало мысли, и он с трудом подбирал слова. Но постепенно дружеский тон и товарищеское обращение Мельникова успокоили его.
Он говорил, а Мельников, облокотившись на стол и, положив подбородок на руку, внимательно слушал.
Рассказ Второва не занял много времени. Школа, комсомол, институт, три года работы в проектном бюро и решение посвятить себя космическим рейсам - вот и все, что он мог сказать.
– Вы говорите, что недавно женились? - спросил Мельников. - А как относится жена к вашему намерению?
– Полностью согласна со мной.
– Хорошо. Я доложу о вас начальнику экспедиции. Зайдите ко мне послезавтра утром. А пока, чтобы не терять времени, я дам вам записку к врачу экспедиции - Степану Аркадьевичу Андрееву. Поезжайте к нему. Хотя вы выглядите очень здоровым, но это надо проверить.
Когда Второв ушел, Мельников несколько минут сидел в глубокой задумчивости. Приход молодого инженера и разговор с ним напомнили ему далекий вечер, когда он сам явился к Камову с той же целью, что Второв к нему.
За восемь лет Мельников сильно изменился. На борт звездолета "СССР-КС2" он ступил в возрасте двадцати семи лет, но по внешнему виду ему тогда можно было дать двадцать. Теперь это был тридцатипятилетний мужчина, выглядевший старше своих лет. Исчезли юношеская округлость щек, веселый блеск глаз. То, что пришлось пережить на Марсе, участие в двух нелегких экспедициях на Луну, напряженная умственная работа - все это наложило на него свой отпечаток. В углах губ появились первые признаки будущих глубоких морщин, глаза приняли выражение невозмутимого спокойствия, которое когда-то поразило его в глазах Камова. С левой стороны лба виднелся глубокий шрам - память о трагическом случае, когда метеорит пробил бак вездехода и вызвал взрыв. Он и Пайчадзе чудом спаслись тогда. На левой руке не хватало одного пальца - результат падения в лунную трещину, на счастье оказавшуюся неглубокой. И в тот раз только случайность спасла ему жизнь.
И много других случаев хранила его память. На каждом шагу звездоплавателя подстерегала смертельная опасность. Природа не любит раскрывать свои тайны. Каждую приходится вырывать у нее силой. Исследователь космического пространства должен обладать обширными знаниями, безграничной смелостью и беззаветной преданностью своему делу, готовностью в любую минуту отдать за него свою жизнь. Классический пример поведения Камова в трагические минуты отлета "СССР-КС2" с Марса навсегда стал образцом для всех звездоплавателей.
И Мельников, трезво оценивавший самого себя, знал, что обладает теперь всеми нужными качествами.
Восемь лет настойчивого труда…
В три года Мельников прошел курс физико-математического факультета, четыре года ушло на изучение астрономии и звездной навигации, два раза он летал на Луну в составе советской и английской экспедиций. Приобретены знания и опыт.
Мельников вспомнил энергичные черты лица Второва, его голубые глаза, в которых светился ум, и подумал, что профессор Баландин, пожалуй, не ошибся.
Молодой инженер произвел на Мельникова очень хорошее впечатление. Общность их судеб в немалой степени способствовала этому. Как Мельников восемь лет назад, так теперь Второв стремился в первый для него космический рейс и должен был выполнять на звездолете те же обязанности. И он тоже оставлял на 3емле молодую жену.
Мельников закрыл глаза. Как живой встал перед ним любимый образ, и он почувствовал, как болезненно сжалось сердце.
Любовь движет всем!
Любовь к людям, любовь к семье, любовь к труду и, наконец, любовь к знанию, сделавшая человека властелином Земли.
Борис Мельников любил труд.
Это был голос крови. Его отец, дед и прадед были кадровыми рабочими. Сам он пошел по другому пути - стал журналистом. Но и здесь было обширное поле для труда. Он горячо полюбил свою профессию и думал, что никогда не изменит ей. Но вот встреча с Камовым, сказочный поворот судьбы, бросившей его на борт звездолета, круто изменили все. Он понял, что для него нет и не будет жизни вне космических рейсов, думал, что на этот раз сердце заполнено навсегда.
Но пришел и его час. Любовь к женщине, самое древнее и самое могущественное из чувств, захватила его на тридцать втором году жизни.
Сначала он испугался этого нового чувства, думая, что любовь помешает достигнуть намеченной цели. Но получилось наоборот. И теперь он знал, что присутствие на Земле любящего существа, ожидающего его возвращения, утроит его силы, а не уменьшит их, как он опасался.
В памяти навсегда остались слова Камова. Узнав, что Мельников любит его дочь, но опасается, будто любовь явится помехой для работы, Сергей Александрович сказал:
"Настоящая жена никогда не помешает, а наоборот, поможет мужу в любой деятельности".
И за три года Мельников убедился, что у него настоящая жена. Ольга горячо одобряла все его планы, и ее казалось, нисколько не страшили неизбежные длительные разлуки.
Они познакомились случайно, на курорте, и Мельников, еще не зная, что она дочь Камова, увлекся ею. Ольга кончала тогда медицинский институт, он только что закончил университет. У них нашлись общие темы для разговоров, оказались сходные вкусы.
С самого начала зная, с кем ее свела судьба, Ольга ни словом не обмолвилась о родстве с Камовым. Ей хотелось услышать от Мельникова рассказы о своем отце, которым она чрезвычайно гордилась. И она легко убедилась, что в сердце молодого человека безраздельно царил один Камов.
