Брайан Герберт - Дюна: орден сестер
Джозеф кивнул.
– Отличная работа. Я уверен, что, не сумев стать навигаторами, они гордятся возможностью помочь нам.
– Мы учимся не только на успехах, но и на поражениях, директор.
На Колхаре Норма Ценва перемешивала добровольцев, расширяя и увеличивая их мозг, чтобы превратить их в настоящих навигаторов, но многие кандидаты не выживают в ходе трансформации, их череп не в состоянии вместить растущую материю мозга. Поскольку они все равно умирают, Джозеф отправляет таких неудачных субъектов к исследователям Ноффе, для экспериментов. Это фундаментальный шаг к пониманию огромных перемен, происходящих с навигаторами; можно надеяться, когда-нибудь удастся менять мозг, не подвергая таким переменам тело.
Когда они вернулись в кабинет Ноффе, тлейлакс не мог больше сдерживать любопытство и многозначительно посмотрел на чемоданчик, который держал Джозеф.
– Что вы привезли, сэр?
Джозеф поставил чемоданчик на стол Ноффе и открыл замок.
– Это биологические образцы, взятые у Вориана Атрейдеса.
Он помолчал, ожидая реакции.
– Величайшего героя джихада? Неужели образцы хранились столько лет в защитном поле?
– Образцы свежие. Взяты у самого Вориана неделю назад. – Видя удивление тлейлакса, он продолжил: – Старому боевому коню больше двух столетий, но выглядит он не старше меня. Его отец, генерал Агамемнон, подверг его процедуре продления жизни, обычной для кимеков.
– Вероятно, сегодня никто не знает, как это делалось, – сказал Ноффе.
– Совершенно верно. Я хочу, чтобы вы исследовали историю клеток из этих образцов и восстановили процесс. Узнайте, что сделали кимеки, чтобы прекратить старение Вориана Атрейдеса… и как воспроизвести этот процесс для нас. – Администратор Денали почтительно взял чемоданчик, а Джозеф продолжил: – Предстоит огромная работа, поэтому нам необходима эта процедура. Мы должны дожить до спасения человечества.
Месть трудно определить, но отказаться от нее так же трудно.
Гриффин Харконнен. Письмо ВалеПотеряв дядю Уэллера и весь груз китового меха, Гриффин Харконнен больше не ждал прибытия регулярных торговых кораблей «Селестиал транспорт». Грузовые корабли связывали его с остальной империей, привозили новости и сообщения с Салусы Секундус, документы, которые делали Ланкивейл и его самого частью большего политического расклада.
Но сейчас он чувствовал себя так, словно перед его носом захлопнули дверь. Его сестра хорошо понимала важность дядиной поездки, и Гриффин не знал, как ей об этом рассказать.
– Это неудача, но не полная катастрофа, – говорил Гриффин отцу, хотя сам себе не верил.
Стоя рядом с ним в гостиной, отец ответил:
– Конечно, ты прав. Мы справимся. Брату не стоило покидать планету… оставался бы здесь, дома…
В последней почте среди писем и пакетов Гриффин отыскал незначительную выплату от «Селестиал транспорт» – компенсацию за потерю «вашего близкого» (в письме даже не указывалось имя погибшего), а также за утрату груза, крайне низко оцененного. Не располагая всеми нужными документами, Гриффин сейчас не мог доказать, насколько ценнее был груз с Ланкивейла. Если бы коммерческое предприятие окончилось успешно и поступил бы новый заказ, Гриффин мог бы назвать истинную стоимость груза. Но сейчас он ничего не мог доказать.
«Пожалуйста, примите наши искренние соболезнования и попытку достойно восполнить вашу потерю, – говорилось дальше в письме. – Приняв эту сумму, вы признаете: компания ни в чем не виновата, и вы отказываетесь от всех претензий к ней или к ее дочерним предприятиям. Данное соглашение законно и распространяется на вас и на ваших потомков без ограничения срока».
Гриффина расстроила черствость письма, а ничтожные крохи он счел личным оскорблением.
– Это лишь малая часть стоимости груза! Как это компенсирует наш ущерб? Я изучал законные процедуры в салусском кодексе. У нас есть два года на подачу иска и начало судебного процесса.
Но у Верджила Харконнена не было ни решимости, ни желания бороться.
– Погоня за богатством стоила Уэллеру жизни. – Держа чек, отец сел за стол и покачал головой. – Зачем допускать, чтобы алчность и мстительность растравляли наши раны? Нужно принять эту плату и постараться жить дальше.
Гриффин горько и покорно вздохнул. Он знал, что «Селестиал транспорт» обманывает их, но начинать юридическую битву с таким мощным противником было все равно что брести по грудь в болотах ланкивейлских высокогорий. Чтобы доказать вину компании, придется истратить еще больше средств – а их и так не хватает – и уделять полное внимание этому делу, упуская все прочие коммерческие возможности. Дело будет тянуться годы и годы… и даже если Дом Харконненов выиграет процесс, все равно окажется в убытке.
Если Гриффин получит подтверждение, что прошел политический экзамен, то сможет отправиться на Салусу Секундус как официальный представитель Ланкивейла и обратиться к собранию Лиги ландсраада. Он сможет потребовать более строгих правил, более тщательного контроля за полетами со свертыванием пространства. Если он получит назначение в один из важных комитетов, то намерен добиться расследования деловой практики «Селестиал транспорт».
Но он не может бросить дела семьи здесь, на Ланкивейле. Их состояние сильно пострадало, а родители не могут оценить глубину кризиса, в который они погрузились.
– Неприятность, – про себя произнес он. – Не полная катастрофа.
Он знал, что сестра держалась бы своего праведного гнева, хотела бы от «Селестиал транспорт» скорее не мира, а удовлетворения. Гриффин и Валя всегда были близки, в то время как большая разница в возрасте мешала им сблизиться с младшими, Денвисом и Тьюлой.
Но Валя уже несколько лет на Россаке. Он надеялся, что время, проведенное в ордене в учении и тренировках, направит ее энергию в более продуктивное русло. Она рассчитывает на него здесь, но он опасался, что уже подвел ее…
Десять лет назад, когда им с сестрой было соответственно тринадцать и двенадцать, отец и дядя взяли их с собой в ледяные северные воды выслеживать стадо меховых китов. Оказавшись в бурном море, Гриффин и Валя наслаждались приключением. Они не думали об опасности, а отец вопреки советам экипажа не дал им спасательных жилетов.
Стоя на носу и хохоча под фонтанами брызг, подросток Гриффин не заметил волну, ударившую в лодку с правого борта; волна выбросила его за борт с небрежностью человека, смахивающего надоедливое насекомое. Гриффин был ошеломлен – он окунулся в жидкий лед и застыл в неимоверных тисках холода. Он не мог двигаться и едва удерживал голову над поверхностью.
Он помнил, что видел отца, который в ужасе смотрел на него с палубы, и дядю Уэллера, бросавшего ему трос и спасательный круг. Потом Гриффин ушел под воду.
А Валя… Валя бросилась вслед за Гриффином. Не думая о себе, она погрузилась в воду. Борясь с парализующим холодом, подплыла к нему, схватила за плечи и подняла его голову над поверхностью. Но тут приток адреналина кончился, и она тоже поддалась ледяной воде.
Вокруг них плескались спасательные круги и тросы, а Гриффин едва держался. Задыхаясь, дрожа и бранясь, Валя держала его над поверхностью достаточно долго, чтобы лодка повернула… но сама уже сдавалась. Она удостоверилась, что Гриффин держится за спасательный круг, потом посерела и потеряла сознание.
И хотя дядя Уэллер кричал матросам, чтобы они тащили трос, Гриффин вцепился в сестру, отказываясь отпустить ее. Застывшими неподвижными пальцами он держал ее за мокрую блузку. И лишившись чувств, пальцы не разжал.
Потом, когда оба лежали в каюте среди нагревателей, сухие, закутанные в одеяла, – китобойная лодка возвращалась в родной фьорд, – Гриффин недоверчиво посмотрел на сестру.
– Это было глупо. Не надо было прыгать за мной.
– Ты бы для меня сделал то же самое.
И Гриффин понял, что она права.
– Мы оба могли погибнуть.
– Но не погибли – потому что можем рассчитывать друг на друга…
Это было совершенно справедливо. Через год после того как сестра спасла его, он ответил ей тем же, когда три пьяных рыбака набросились на нее у пристани. Она всегда была привлекательна, а для этих подонков имя Харконнен ничего не значило. Валя, с ее проворством и поразительной силой, могла бы отбиться от одного хулигана, но трое – это слишком. Тем не менее она сопротивлялась и выиграла драгоценное время, позволив Гриффину почувствовать опасность и броситься ей на помощь. Они быстро справились с тремя пьяницами, а отец потом выдвинул против них обвинение.
Вспоминая, Гриффин закрыл глаза. Их с сестрой связь просто сверхъестественна. Когда у одного из них депрессия или какие-нибудь неприятности, второй это чувствует, даже если они далеко друг от друга.
Теперь ему ужасно не хватало сестры.
Не интересуясь прочими вновь прибывшими письмами и посылками, Верджил и Соня Харконнен взяли младших детей, Денвиса и Тьюлу, и пошли на берег собирать моллюсков. Заниматься административными делами на Ланкивейле они предоставляли Гриффину – так повелось с тех пор, как ему исполнилось двадцать.
