Борис Иванов - Абсолютная гарантия
– Это из коллекции экспедиции Роуфельда, – пояснил Шишел. – И не спрашивайте меня, что за Роуфельд такой и где его черти носили с экспедицией этой... Сам бы это хотел знать. И не только это. А вообще все. Размер, вес, материал. Где находится... У кого. Все, в общем. И снимков побольше бы. С хорошим разрешением... Ювелирным.
Роше не стал задавать ненужных вопросов.
– Я наведу справки, – вздохнул он, голосом давая понять, что чувствует, конечно, что дело не чисто.
– И уж попрошу вас, господин комиссар, – придав своему голосу как можно большую убедительность, произнес Шаленый, – сделайте это тихо... Как говорится, без афиши... А уж если сделаете все еще и скоро, так...
Он благоразумно не стал уточнять, какие именно формы примет его благодарность в случае быстрого выполнения странноватой просьбы.
– А снимочек-то себе оставьте... У меня второй найдется...
Роше снова взял голограмму и поместил ее в свой порядком потертый бумажник.
– Что еще?
– А еще то, что, если мною какая инстанция заинтересуется – ну, там, запрос придет с Квесты или из Спецакадемии или что еще... Меня в известность поставьте. Хоть за две минуты до того, как брать будете,
Роше тяжело вздохнул.
– Этот вопрос оговорен. Терранова – Мир юридически автономный. И договоров о выдаче не подписывал.
Шишел выразил всем своим видом некое умеренное доверие собеседнику, а Роше еле заметно пожал плечами.
– Это все? – осведомился он.
– Покуда все... – мрачно и неопределенно ответил Шишел. – А теперь говорите, комиссар, что вам от меня нужно.
– Да немногое..
Роше отхлебнул вина и отечески воззрился на Шаленого.
– Вам, думаю, скоро предложат поработать на другого заказчика. Но с тем же товаром. Предложат большие деньги. Может, аванс дадут. А скорее всего – будут шантажировать. Еще никто, извините, не подкатывался с таким разговором?
– Это как посмотреть... – осторожно прогудел Шаленый.
Он не спешил сдавать немногие козыри, бывшие у него на руках в этой сразу запутавшейся крутым клубком игре.
– Тут народ разный со мной базар затевал. Но все как один темнят, мать их... Так что я поостерегусь пока стрелочки-то наставлять, начальник. Сами понимаете – в одном деле мы с вами вместе, а уж во всех других – извините...
– Ответ, что называется, уклончивый, – вздохнул Роше. – Но дело ваше, Дмитрий. Главное, чтобы до вас не слишком долго доходило, кто и чего от вас хочет. Учить вас, что и как делать, не буду. Определю лишь цель. Ваших новых партнеров, коль скоро они появятся, нам надо взять с поличным. Это в ваших интересах. Вы не получите от них ни денег, ни чего другого. Только путевку в тот санаторий, в котором все мы и без того рано или поздно будем. – У них такая форма оплаты.
– Ну что ж. Ваше слово – за мое... Шишел одним глотком допил чертову кислятину и со стуком опустил чарку на стол.
– В таком случае запомните номера каналов связи... Роше написал на бумажной салфетке две строчки цифр и подержал ее перед глазами Шаленого.
– Но это на крайний случай. А вообще-то мы сами будем выходить на вас. Я или Дорн. И только лично.
Он скомкал и упрятал в карман салфетку с цифрами и поднялся из-за стола.
– Расходимся no-одному, – мрачно прогудел Шишел, оставаясь на месте.
– Конспирация... – усмехнулся Роше, нахлобучивая грибообразную шляпу.
– Да нет, – пожал плечами Шишел. – Примета такая...
* * *
От любезного предложения комиссара – подбросить его до центра – Шишел отказался, сославшись на соображения конспирации. Конечно, в том была своя доля истины. Но истина была еще и в том, что Шаленому остро требовалось недолго побыть наедине с собой, чтобы разобраться с роем неясных мыслей, забравшихся ему под черепную коробку за эти нелегкие сутки. Поэтому в «Ротонду» он двинулся монорельсом, а последние кварталы по собственно центру решил протопать пешком. Так ему лучше думалось.
В своем номере он приложился к имевшейся в холодильнике бутылке граппы и совсем уж собрался погрузиться в темный омут сна. Это у него не получилось. Взгляд его, блуждавший по полу в поисках наилучшего направления, в котором стоило запустить снятый с ноги тяжелый ботинок, наткнулся на лежащее корешком вверх сочинение хитроумного Фила Исмаэлита. Благоприобретенная привычка к гаданию по книге вновь проснулась в нем, и внутренний демон одобрил это. Ботинок он рассеянно кинул куда-то в окружающее пространство, а книгу, как всегда, раскрыл на задуманной странице.
И совсем не удивился тому, что словом, бросившимся ему в глаза на точно так же наобум выбранной строке, было «выбор». Очередное послание из далекого прошлого гласило:
«Единственное, чем человек – наделенное душой созданье божие – отличается от прочих предметов, наполняющих пределы мироздания и души не имеющих, – любил говаривать преподобный Бонни, вкушая сушеную воблу, – это способность делать выбор согласно своему разумению и той мере совести, что вложил в нас Всевышний. Поэтому, друзья мои, дорожите ею – этой способностью, этим священным правом, которое единственно и отличает вас от скотов – безрогих и рогами наделенных, что в большом избытке населяют мир сей...»
«Лишь тот, кто затуманил себе мозги мыслями о причинах скотов всяческих отличия от нас, грешных, – отвечал ему Грогги Злобный Свистун, закусывая ветчиной, – не видит того, что все сущее потому только и предстает перед нами, что каждый миг каждая, даже мельчайшая из мелких, сущность совершает свой выбор. И даже кость, проглоченная тобой в этот миг, выбирает – стать ли ей поперек горла или нет. Лишены же права выбора лишь то и те, кого нет. Но таких немного».
С минуту Шишел пребывал в унылой задумчивости, потом кряхтя встал, не без труда отыскал запавший за огромную декоративную тумбу с китайской вазой ботинок, вновь натянул его и убыл в ночной город.
* * *
На пустынной ночной улице Шишел остановился у маленькой, знакомой ему уже часовенки – недалеко от «Ротонды». Ему повезло: любой ночной патруль, если бы такой оказался поблизости, проявил бы живейший интерес к негабаритному – с солидный несгораемый шкаф размерами – мужику, застывшему в созерцании сквозь бойницы тяжелых славянских век мутными, чуть навыкате глазами чего-то, одному ему зримого. Но не оказалось патруля.
«Ну что? – поинтересовался у Шишела внутренний демон. – Назовем вещи своими именами?»
«Какого хрена еще называть, – ответил ехидной терадой Шаленый. – Без слов все ясно».
«А и верно, – согласился демон. – С легавыми, Дима, ты спутался. А ведь отродясь того не случалось... Как дальше будем жить?»
«Шкандец, дорогуша... – тоскливо отозвался Шишел, глядя в пространство перед собой. – Полный шкандец... Не из чего выбирать. Со всех сторон обложили».
Некоторое время молчали оба – и он и демон. Потом взгляд Шишела прояснился и кривая усмешка обозначилась на его физиономии.
«Как дальше жить будем, спрашиваешь? – осведомился он. – Да так, что я им всем бучу отчебучу! Всем вместе – сколько бы их ни было!»
Демон трусливо юркнул в подсознание, а Дмитрий вошел в часовенку.
Свечу Такль Таку – Неумолимому Богу Выбора – он все-таки затеплил.
* * *
Теперь ему надо было проделать несколько вещей, которые не стоило афишировать раньше времени. И первой из них была необходимость срочно просмотреть сводку криминальных новостей. Это было относительно легко – достаточно было забрести в ближайшее круглосуточное кафе-автомат.
Дожидаться, пока на экране одного из украшавших пустынный интерьер мониторов новостей появится нужное ему сообщение, пришлось полчаса. И то это можно было считать удивительно долгим сроком – взрыв плазменной гранаты на станции столичной подземки был событием, решительно ни в какие рамки не вписывающимся. Поэтому каждый из местных видеоканалов посчитал нужным запустить в сеть свой собственный репортаж о происшествии и повторять его несчетное число раз.
Рвануло, как выяснилось, на станции «Центральный парк». Но интуиция подсказывала Шишелу, что не конкретное название станции должно было его взволновать. Не это... Что-то совсем другое...
Потягивая кофе, Шаленый дождался следующего репортажа – по сути, двойника предыдущего. Все та же панорама оплавленных взрывом стен, все те же деловито суетящиеся медики... Те же люди, ставшие свидетелями случившегося, рассказывают в подставленные микрофоны все те же скудные факты.
Господин с залепленной репарирующим гелем скулой: «Я даже не успел сообразить, что происходит... Это было нечто вроде драки... Потом несколько человек побежали... Затем... затем мне показалось, что ударила молния...»
Офицер полиции: «Происходило задержание предположительно крупного наркоторговца... К сожалению, производившие задержание офицеры недооценили противника. И они не решились пустить в ход огнестрельное оружие. Преступник же открыл огонь и, воспользовавшись замешательством, бросился в бегство. Однако другая часть отряда захвата блокировала выход со станции, и преступник, не желая сдаваться, привел в действие находившийся при нем плазменный заряд – к счастью, относительно небольшой мощности. Погиб только он сам. Ущерб, нанесенный сооружениям станции, незначителен...»
