Леонид Смирнов - Офицерский мятеж
— Расплеваться, ёшкин кот.
— Мы не готовы.
Сухов снова связался с флагманом.
— Господин адмирал! Вы сознательно губите боевой состав эскадры — это прямая измена. Выполнять преступный приказ отказываюсь. Оставляю за собой право обратиться с рапортом напрямую к командующему Шестым флотом. — И оборвал передачу.
Затем радировал на «Пхукет»:
— Самоубийством жизнь кончать не желаю. Возвращаюсь на базу. Предлагаю следовать за мной.
Командир «Пхукета» Маха Тинчанан откликнулся не сразу — советовался с офицерами:
— Получил приказ Хашимото: «Всеми средствами принудить экипаж „Котлина“ к подчинению. При попытке выхода из боя — потопить». Приказ выполнять не стану. Но и с вами не пойду. Трибунал — не для меня. Продолжаю атаку.
— Спасибо… Но ведь это конец, — Сухов тщательно подбирал слова. — Пожалейте ребят, командир. Они ни в чем не виноваты. Это нас с вами могут судить, карать. А они — люди подневольные.
Капитан третьего ранга Тинчанан ответил одним словом:
— Прощайте.
«Котлин» пошел на базу Белой эскадры Шестого флота — планету Малайю, где Сухова ждала Маруся Кораблева. Последний прыжок был рискованным — Петр Сухов хотел выйти в евклидово пространство поближе к планете. Он опасался, что фрегат расстреляют на дальних подступах к базе.
Но его поджидали и здесь. На выходе из гипера фрегат «Котлин» был атакован двумя фрегатами Синей эскадры. Не было ни запроса, ни предложения сдаться. Так на Старой Земле отстреливают бешеных собак.
Массированная ракетная атака и лучевой залп с двух направлений. А зенитные ракеты и снаряды на «Котлине» израсходованы в недавнем бою. Значит, защититься от юнитского огня нечем. Диспозиция хуже некуда. Шансов на спасение — ноль.
Сухов сделал маневр уклонения, прикрылся мобильными щитами, передал в штаб Шестого флота:
— Фрегат «Котлин» атакован двумя кораблями на подходе к Малайе. — И снова ушел в гипер.
Прыжок был совершен в опасной близости к планете. Ее гравитационное поле изрядно искажает гиперимпульс, а значит, и координаты прыжка. Точка выхода может находиться где угодно. Но Сухову опять повезло: фрегат уцелел и даже не покинул пределы Галактики.
Незнакомыми звездами военмора не удивишь. За время службы он прыгал сотни раз. И очень часто без помощи электронного навигатора ему было не узнать небо, которое воцарялось на корабельных экранах и в иллюминаторах.
На сей раз «Котлин» выкинуло в самом центре хаарских владений — неподалеку от укрепрайона под кодовым названием Красная Яма.
— Что будем делать, командир? — спросил Семен Бульбиев, когда штурман определился с местоположением. — Назад нельзя, а вперед куда? Не в плен же сдаваться.
Капитан третьего ранга пока не знал, что ответить.
Начальник БЧ-шесть старлей Шамраев доложил:
— Гипера савсэм чиста, командир. Как билюдечко голодного кота.
— Что ты знаешь о котах, Джавдет? — спросил Сухов.
И вместо ответа старлея вдруг услышал язвительный отцовский голос:
— Ну ты и влип, сынок.
Голос бати был громким и четким. Казалось, он раздался с расстояния в пару метров. Капитан третьего ранга вскинул глаза: рядом, в соседнем кресле находился дежурный офицер. Сухов-младший огляделся: в просторной командной рубке были только военморы. При исполнении. Померещилось…
Воздух перед ним словно бы замерцал. Изображение распалось на строки и заплясало — как при наведенных помехах на экране целеуказателя. Затем посреди рубки возникло старенькое кресло, что стояло на лоджии в парижской квартире Суховых. И в этом шатком кресле сидел Иван Иванович Сухов собственной персоной.
— Что ты здесь делаешь? — оторопело спросил Петр.
— Не задавай глупых вопросов, — раздраженно буркнул старик. — Разумеется, я тебя спасаю.
— От кого?
Никаким вселенским колдовством Иван Иванович не мог попасть в рубку. С Суховым-младшим говорил враг. Если, конечно, военмор просто не съехал с катушек.
— От этого. — Сухов-старший провел рукой по воздуху, будто стирая пыль с зеркала.
Командир «Котлина» глянул на экран и оцепенел. Фрегат был окружен. Нет, пока еще не хаарцами, а «ловчей сетью» — устройством, которое глушит гипердвигатель, не давая кораблю покинуть евклидово пространство. Люди редко используют эту штуковину. Крупноячеистая сеть слишком велика и тяжела, чтобы незаметно отбуксировать ее к вражескому кораблю и синхронно развернуть отдельные секции в непосредственной близости от него. Сделать это было практически невозможно.
Но сейчас невесть откуда взявшиеся многокилометровые секции почти сошлись, помещая «Котлин» в огромную сферическую клетку. А Петр, как ни пытался, не смог разглядеть с помощью фотоумножителя ни их собственных движков, ни буксиров, которые бы толкали эти колоссальные конструкции массой в десятки тысяч тонн.
Ивана Ивановича Сухова не видел никто, кроме его сына. Не видели офицеры и «ловчей сети» — иначе на фрегате давно бы ревела сирена боевой тревоги и звучали по «Каштану» взволнованные голоса начальников боевых частей.
— Надо объявить тревогу, — глухо произнес капитан третьего ранга.
— Нет смысла. Ты все равно опоздал, — возразил некто, принявший вид его отца.
— Кто тебя послал?! — потребовал Петр Сухов.
— Ты сам. Кто же еще? — удивился мнимый отец.
— Я ТЕ-БЯ НЕ ПО-СЫ-ЛАЛ, — звенящим от напряжения голосом произнес командир фрегата.
— Только не надо нервничать. — Сухов-старший укоризненно покачал головой. — Так ты скоро станешь записным психопатом.
— Ты — агент врага.
— Разве ты объявлял войну хаарцам, или они — тебе? — удивился Иван Иванович. — Паны дерутся — у холопов чубы трещат. Тебе-то что делить с такими же подневольными офицерами, только хаарского флота?
— Делить нечего. Но где гарантия, что меня отпустят подобру-поздорову?
Отец ответил не сразу — видно, советовался с кем-то.
— Гарантии нет, — признал он.
— То-то и оно.
— Гарантии нет, но есть надежда, — добавил Иван Иванович. — Та самая, что подыхает последней.
— БЧ-два! Батарея — огонь по «ловчей сети»! — скомандовал Петр.
Ответа не последовало.
— Экипаж! Слушай мою команду! — Сухов обратился по «Каштану» к своей команде. — Доложиться по отсекам!
Тишина. Командир фрегата обвел глазами командную рубку. Офицеры замерли у пультов и даже Бульбиев был недвижим, словно окаменел. Сухов подошел к нему, хотел тронуть его за локоть и обнаружил, что рука скользит, не касаясь мягкого скафандра.
Итак, на «Котлине» двигаться мог лишь Петр Сухов. «Ничего страшного не произошло: все живы, — подумал он. — Эти паскуды украли у меня экипаж. Ладно. Тогда я все сделаю сам». Он решил в одиночку открыть огонь и пробить брешь в «ловчей сети».
Петр отдал команду электронному наводчику. Тот не ответил. Капитан третьего ранга повторил приказ. Нулевая реакция. Корабельные системы не замечали своего командира. Время на «Котлине» остановилось — для всех, кроме Сухова.
— Может, хватит дурью маяться? — осведомился отец. — Я позволил тебе воздух сотрясать, потому как бесполезно объяснять дураку. Чтобы дурак понял, что перед ним каменная стена, а не картонка, он непременно должен себе лоб расшибить. Убедился, что «Котлин» поимели? Успокоишься теперь-то? Или снова будешь пробовать?
Петр Сухов в сердцах плюнул под ноги. Плевок остался висеть над полом. Военмор достал из кармана носовой платок и убрал слюну — нехорошо мусорить на корабле. И только тут заметил, что сам ходит по командной рубке, не касаясь подошвами титанитовых плит, которыми устлан ее пол. Хорошо хоть воздухом по-прежнему можно дышать.
Капитан третьего ранга снова уселся в командирское кресло — вернее, завис над ним.
— Если вы, сукины дети, всемогущи и можете управлять временем, что вам мешает вышибить из меня дух? — спросил Петр у Сухова-старшего.
— Хоти мы твоей смерти, ты был бы мертв еще тогда, на «Джанкое».
— Ну ладно… Что вам от меня надо?
— Тебя хотят кое-чему научить, сынок. Ты не против?
— Кто?
— Да эти… типы, — усмехнулся Сухов-старший.
— И чему же?
— Не сказали. Вроде как сюрприз.
— Детский сад какой-то…
«Что толку допытываться, если они все равно сделают то, что хотят? — подумал Петр. — Из упрямства? Просто я не могу сдаваться без боя. А как сражаться в нынешней ситуации? Как им нагадить? Пустить пулю в лоб? И кому от этого будет хуже?»
— Поехали, — едва слышно прошептал Иван Иванович и сгинул.
Капитан третьего ранга непостижимым образом покинул корабль. И в своем мягком скафандре с откинутым капюшоном он летел над хаарской планетой. Сухов глядел на несущуюся внизу поверхность, словно сквозь прозрачную стену — встречный ветер не хлестал ему в лицо, ледяной воздух стратосферы не морозил гортань и легкие.
