Сергей Сухонин - Центурион Империи Зла
- Впечатляющий ответ, - легат, не чинясь, принял помощь и, опираясь на Илью, поднялся с пола. Как ни странно, но обиженным он не выглядел, скорее обескураженным. - Понимаю, нервы, а я сам напросился, - отряхнул он колени. - Но больше так не делайте, господин центурион - в голосе толстячка лязгнул металл. - Разозлюсь всерьез.
На четвертые сутки заключения допросы прекратились. Еще денек Илье дали отдохнуть, а затем попросили пройти к шлюзу, для посадки в челнок. Причем на центуриона нацепили наручники. Люди в охране и сопровождении попались сплошь незнакомые и молчаливые. Максимова парень так и не увидел, расспросить о том, что происходит, было некого. Наручники вот эти...зачем? Это что, мера предосторожности? При его-то способностях? Или кому-то Илью поунижать захотелось? Но пусть как хотят. Во-первых, ряд косяков на нем и в самом деле был. Во-вторых, следователи отстали от Скады, так и не предъявив инопланетянке обвинений. И в третьих, про то, что он раздал контроль над заводами в руинах Сфео и Ллейде никто так и не вспомнил. Не сдали его, значит, соратники. Вот и не будем усугублять, сейчас главное не подставить под репрессии батальон. А что будет с ним лично? Увидим. Меньше взвода не дадут, дальше фронта не пошлют. Не расстреляют же его перед строем.
Зря он так думал. Расстреливать не стали, но веселого оказалось мало...
Батальон был построен на плацу земного сектора базы в полном составе и без оружия. Даже Сфео стояла без личного импульсника, а Ллейда без клинка мастер-ножа, что было очень странно. Выглядели бойцы невесело.
Покрытие плаца было совсем свеженькое, ровное и без выщерблен, явно на днях залили. Двое "мечей" медленно провели Илью по нему вдоль строя. В парадном мундире, с погонами и наградами, но безоружного и в наручниках. Сочувственные взгляды бойцов жгли сильнее кислоты, но голову центурион не опустил. Не дождетесь. Его отвели в сторонку и поставили под охраной тех же мечей лицом к строю, метрах в пятнадцати от возвышавшейся на плацу трибуны. Спасибо, виселицу пока не соорудили, обнадеживает... Увидев, как к трибуне в окружении личной охраны подходит Тихонов, Илья решил, что судить по тихому его не станут. Зачем-то понадобилось шоу с показательной поркой виноватого во всех грехах центуриона. И ошибся. Пороть пока собрались не его.
- Господа офицеры! - В гробовой тишине начал свою речь командующий земной экспедицией. - Вы уже догадываетесь, по какому поводу вас здесь собрали. Я сейчас обращаюсь прежде всего к русским парням, славям и ленааа все скажут их начальники. Вы, господа офицеры, захотели служить в совместном батальоне трех рас, понимая, что по вам наши союзники будут судить об имперской армии. О сыновьях императора будут судить! И как же вы послужили? Ваш командир попал в плен к противнику! Почему? Как вы допустили это? Да, центурион Анечкин обвиняется в ряде должностных просчетов и нарушений и предстанет перед общим трибуналом экспедиции. Но речь сейчас не о нем, речь о вас. Вы не сумели его защитить. Это раз. Хуже того, вы бежали с поля боя. Приказа отступать не было. Я слышал байки, о том, что Илья ментально приказал оставить позицию. Так это или не так, следствие разберется. Пока же я знаю одно - сыны императора отступают с позиций в бою, не пытаясь выручить своего командира. Отступают без отданного устного или письменного приказа, самовольно. И третье - когда подошло подкрепление, вы не подчинились приказу легата Петрова остаться в резерве, а выполняли приказ Сфео: "выбить далззаа, вернуть руины и найти Илью". Зная, что Сфео к этому времени уже не является легитимным заместителем командира батальона и только что отстранена Матриархом от командования. На лицо нарушение устава и невыполнение приказа, - консул сделал паузу, словно желая убедиться, что смысл сказанного дошел до всех.
- Проступки совершены коллективно, всем личным составом батальона, - продолжил Тихонов. - Положение у нас сейчас военное и долгих судов я устраивать не буду. Вы будете наказаны коллективно, без разбора персональной вины каждого. Но, - сделал паузу консул, - если кто-то считает мои обвинения лично для себя несправедливыми, то он, согласно русской традиции, может здесь и сейчас выйти из строя и заявить о собственной невиновности. Поведение этого офицера и степень его ответственности за все произошедшее будут вразумляющими братьями разобраны отдельно. Есть такие в строю?
Строй молчал. Легкий ветерок обдувал ряды людей и инопланетян, замерших как глиняные воины китайского императора. Илья внимательно разглядывал лица бойцов. Нет, из строя никто не выйдет, хотя Тихонов с обвинениями явно перегибает палку. Как минимум половина его бойцов с инопланетянками накрепко завязана, в том числе и рапортами об отношениях, да и остальные понимают - не будет выскочке счастья, не тот случай. Все карьеристы уже из батальона ушли, еще во время первого раздела.
Хорошо, - подытожил Тихонов. - Слово сказано и выбор сделан. Когда легат Петров приказал вам остаться на месте и не вмешиваться, вы кричали ему - не можем бросить своих славей и ленааа погибать одних и пошли с ними в бой. Вот и разделите с ними общую судьбу, это будет справедливо.. Госпожа Славя, прошу вас.
"Надо же", - удивился Илья. "Так батальон будут все три лидера судить? Дела..."
- Я скажу просто, - Славя явно не собиралась долго задерживаться на трибуне. - Слави! Вам был доверен мой муж, часть меня. Достойный командир, храбрый боец и человек, лично немало сделавший для торжества Славии и ее народа. Вы его не уберегли, он попал в плен. Обстоятельства бывают разные, но вы-то второй легион! Вы должны не подчиняться обстоятельствам, вы должны их создавать. Да, с Ильей все оказалось не так просто, но с ним разберется его командование и я лично, как его жена и как Матриарх. Это не умаляет вашей вины. Впрочем, я поступлю так же, как представитель империи и спрошу - есть среди вас славя, которая считает себя невиновной? Если такая есть, пусть выйдет из строя и я постараюсь быть к ней справедлива. Если смогу, конечно.
Следовало ли удивляться, что никто не вышел.
- Тогда разделите с батальоном и его командиром, их общую судьбу, - выждав с полминуты сказала Славя и покинула трибуну. Лена уже была тут как тут.
- Вы мастер-ножи или кто? - Взяла быка за рога ленааа. - Людям и славям простительно, с Ильей разговор еще предстоит, но вы! Не распознать далззаа! Допустить попадание в плен командира рейда, в личной верности которому вы присягнули, это как вообще?! Что я скажу вожатой? Что ее лучшие разведчицы опозорились перед союзниками, прошляпили засаду далззаа, выставили себя полными дурами? Что они не защищают самцов и командиров!? Хорошо, что мне удалось разрулить ситуацию и вытащить Илью, но на хрена тогда вы вообще нужны? Зачем вы стае, зачем она вас кормила? Мне что, все время воевать одной вместо вас? Это позор какой-то девочки, мне сегодня очень стыдно. Глаза бы мои вас не видели... Следовало бы приказать всем вскрыться, да только это уже не поможет. Попытайтесь смыть с себя вину, разделите общую судьбу вместе с людьми и славями батальона. Я все сказала. Или кто-то из ленааа хочет выйти из строя и попробовать оправдаться? - Посмотрела на бойцов прищуренным взглядом зеленых глаз Лена. - Нет? Тогда все. - Лена развернулась и слезла с трибуны, освобождая ее для Тихонова.
- Трибунал над центурионом Анечкиным состоится завтра в полдень, - сообщил консул. - Тогда же решиться и судьба батальона. Разойтись. Казармы покидать запрещаю.
"Так дела не делаются... Зачем-то им это все надо. Всем троим, и Тихонову и Славе и даже Лене. Не принимать же сегодняшнее представление за чистую монету? Как-то все наскоро, второпях... Или все всерьез, а я чего-то не понимаю"? - пытался сообразить Илья. "Может быть завтра ситуация прояснится"?
Сон не шел. Илья ерзал по тонкому матрасу, переворачиваясь с боку на бок и пытался разобраться, что ему, собственно, надо делать. Причем прямо сейчас. В забранное квадратной металлической решеткой окно весело смотрели звезды, улыбаясь комбату с высоты. Луны у Ковчега не было, но кое-какой свет просачивался из окон, с трудом освещая узкие кровати и стандартную мебель сборного домика. А может быть, это был не столько романтичный звездный свет, сколько отсвет скудного ночного освещения от горящих вполсилы осветительных панелей на сетчатом заборе, окружавшем казармы батальона, который был совсем рядом - рукой подать.
- Не стоит врать самому себе, манипулировали мной верные сподвижники много и часто, - думал центурион. - И ладно от меня не убудет. - Славю и Лену парень любил, это он знал совершенно точно. Обеих. Еще тогда, с Фортуны. Трудно было не полюбить красивых девчонок, которые протягивают тебе руку помощи в тот момент, когда ты уже готов расстаться с жизнью и дерутся за тебя как за себя. Даже если перед этим они же втравили тебя в эти неприятности. А раз люблю, значит мне для вас не жалко ничего, так уж воспитан папой с мамой. Вы стали мне родными, а за своих я иду до конца, - обкатывал в голове мысленный монолог Илья. - Хочешь чтобы я стал твоим мужем, дорогая Славя? Хорошо, как скажешь, я брошу людей и пойду за тобой. Хочешь, чтобы я командовал батальоном? Илья сделает. Все для тебя, я даже готов простить тебе измену и продолжать служить тебе. Но ты хочешь большего Славушка, ты хочешь сделать меня своим домашним пуделем. Нет, все имеет свои границы. Но у Слави хотя бы есть оправдание - мы поссорились очень крепко, и в этом есть и моя вина.
