Александр Зорич - На корабле утро
Зуев умолк. Комлев тоже молчал. А что тут говорить? Если ребята на тральщике живы – хорошо. Если нет – плохо. Но в русском флоте, как известно, без тел не хоронят. Экипаж тральщика пока считается «без вести пропавшим». Вплоть до выяснения, как говорится.
– Но есть и третий прецедент, – наконец промолвил Зуев. – По запросу эскадр-капитана Трифонова от 13 августа, в конце суток 15 августа к Тэрте отправился легкий авианосец «Иван Кожедуб». Рейс он совершал как авиатранспорт, имея на борту семьдесят флуггеров для возмещения потерь, понесенных в боях с эскадрой «Сефид». Авианосец летел из системы Вахишт. Обращаю ваше внимание на то, что из всех трех случаев дальность Х-перехода здесь была наименьшей. Легкий авианосец в расчетную дельта-зону снова же не попал. Но оказался от системы Макран, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки – в двух световых месяцах! При этом никаких существенных повреждений на корабле не обнаружилось!
– Ну хоть что-то… – неопределенно развел руками Комлев.
– Но слушайте дальше! – Зуев явно увлекся, даже впалые его щеки надулись. – Находясь в состоянии аффекта, командир корабля кавторанг Ручейко совершил серьезный должностной проступок. Не доложив командным инстанциям о летном происшествии, он предпринял вторую попытку достичь системы Макран Х-переходом…
– Выпимши был, что ли? – предположил с места ксенобиолог Свеклищев.
– Да вы соображаете, что говорите? – взвился Зуев. – Даже если он и выпил за обедом, то не мог же он забыть о пилюлях детоксина! Это все-таки военный флот, а не таиландская здравница!
На лицах некоторых промелькнули понимающие улыбочки – очевидно, о таиландских здравницах многие знали не понаслышке.
– Так вот, – отяжелевшим голосом продолжил Зуев, – повторный Х-переход тоже не удался. Однако на этот раз «Кожедуб» выбросило еще ближе к системе Макран! «Кожедуб» оказался в четырех световых днях от Тэрты! Правда, на корабле вышел из строя силовой эмулятор. Но в целом авианосец сохранил боеспособность. Вот тут уже Ручейко образумился и сообщил командованию о своих, так сказать, похождениях…
– Небось с должности полетел этот ваш Ручейко… – элегически заметил Комлев.
– Никоим образом! – заверил Комлева Зуев. – Не только не полетел, но и имеет сейчас все шансы заработать досрочную звезду на погоны!
– Но как это может быть?
– Посудите сами: авианосец начал принимать один за другим обрывки различных радиообменов из системы Макран. Учитывая расстояние до системы, они слышали, так сказать, позавчерашний день, то есть то, что говорилось в радиоэфире в начале двенадцатого августа! Разумеется, ничего особенного в тот день там не говорилось. Корабли отбывали в систему Посейдония громить нонконформистов под предводительством бунтовщика Гайомарта, затем они с победой вернулись… В общем, нормальные боевые будни, развернутые доклады о которых мы, конечно, получили давным-давно… Но сам факт навел нас на плодотворную мысль: черт с ней, с Х-связью, стоит Ручейко подождать три дня на том же месте, и мы, посредством запоздавших радиопереговоров, узнаем о том, что же там все-таки в системе Макран творится!
– Просто, но гениально, – причмокнув губами, прокомментировал Чичин.
– Вы, конечно, извините, если вопрос покажется вам глупым… Но отчего бы не совершить еще один Х-прыжок? Приблизиться к Тэрте не на четыре световых дня, а, допустим, на два?
– Вот и мы о том же говорили! – воскликнул Зуев. – Отправили адмиралу Пантелееву запрос… А он начертал на нем резолюцию «Отказать», – упавшим голосом резюмировал Зуев. – То есть Пантелеева, конечно, тоже можно понять… О судьбе тральщика «Защитник» мы ведь не знаем ничего… А то как погиб? В общем, Пантелеев решил жизнями зазря не рисковать. Подождете, сказал, ничего с вами не сделается… Таким образом, «Кожедуб» в приказном порядке было предписано считать крайней точкой к Макрану, ближе которой назначать Х-переход нельзя. К «Кожедубу» были направлены корабль контроля космической обстановки «Вещий Олег», три фрегата, тяжелый авианосец «Слава» и линкор «Севастополь». В настоящее время эта эскадра, получившая кодовое наименование «Старатель», движется к системе Макран в обычном пространстве.
– И за какое расчетное время она сможет достичь Макрана? – не удержался Комлев. – Если допустить, конечно, что перемещение в обычном пространстве нигде не будет прервано, как прерываются Х-переходы?
– Дней за тридцать – тридцать пять, – пессимистично заметил Зуев и замолчал.
Молчали и остальные. Поведнов задумчиво вертел в руках гелевую ручку. Базеев глядел в пустую чашку из-под какао, словно там, на дне, было написано, как жить дальше. Остальные тоже выглядели сосредоточенными и отчужденными.
– У меня еще не закончились вопросы, – тихо сказал Комлев. – Могу я задать еще один… ну хотя бы?
– Дерзайте, – сказал Поведнов, оглаживая бороду.
– Все-таки кто-нибудь может объяснить мне, с чем мы имеем дело? Отчего нет Х-связи, отчего невозможны Х-переходы? Вообще название этому есть или что?
– Я инженер-каперанг Виноградарь, – обращаясь к Комлеву, сказал неприметный брюнет с орлиным профилем, сидевший рядом с Зуевым. – Название у этого феномена есть. Это – Х-блокада.
– Незамысловатое название, – усмехнулся Комлев. – Ну а причины? Что ее вызывает? Этого мы, конечно, не знаем?
Виноградарь был предельно краток:
– Не знаем, – эхом отозвался он.
– Спасибо. Между тем, уважаемые товарищи, вот теперь вопросы у меня закончились. Зато возникла теория насчет того, зачем меня пригласили сюда.
– И что же это за теория? – оживился Поведнов.
– Собственно, я полагаю, что причиной стал один инцидент, который произошел со мной и моими коллегами на ДАРе, дальнем звездолете-разведчике «Беллинсгаузен». Вероятно, большинство из здесь присутствующих знают об этом инциденте, ибо он, насколько я могу судить, является первым… или одним из первых случаев столкновения с феноменом, который вы зовете Х-блокадой… Но если в этом есть нужда, я могу вкратце рассказать о том случае еще раз.
– Все верно. Здесь все в курсе. Кстати, этому инциденту присвоен шифр РК-28, – сказал Поведнов. – Тем не менее никто не будет возражать, если вы повторите. Нам важно ваше субъективное видение ситуации.
Комлев прокашлялся. Собрался с мыслями. И начал:
– Это случилось два с половиной года назад… Я был пилотом первого класса и занимал должность второго помощника командира ДАР «Беллинсгаузен»… Это было уже довольно старое судно, но к февралю 2619 года оно прошло капитальный ремонт и замену двигательной группы. Вместо изношенных «Востоков-36» на «Беллинсгаузен» были поставлены свежие люксогеновые двигатели Д-2. Двигатели были новые, как я понял – по сути, экспериментальные, в эксплуатации капризные. Поэтому с нами летела бригада заводских техников из Красноярска-26. Ну а поскольку, – Комлев лукаво улыбнулся, – все, что производится в Красноярске-26, является абсолютно секретным, с нами также летели ответственные товарищи из ГАБ. Их было шестеро… Наша плановая экспедиция Главдальразведки отправилась с передовой базы в системе Северина прямиком в рукав Стрельца. Как все вы знаете, подобные экспедиции считаются чрезвычайно опасными и оттого нас сопровождал фрегат «Бодрый». Ну а поскольку все подобные экспедиции являются заодно и сверхдальними, при нас был также люксогеновый танкер «Вятка». Мы исследовали систему ЗНС‑26549, затем переместились в систему ЗНС-59683… Все шло по плану, пока в кают-компанию с воплем не влетел астрофизик Болотов. Волосы его, как сейчас помню, были взъерошены, очки съехали на подбородок, в общем, он производил впечатление человека, сильно неадекватного обстановке рабочих будней… Мы, конечно, спросили его, что за причина. А он сообщил нам, что, согласно показаниям приборов, одна из звезд, ЗНС-60057, которую мы в тот день рассматривали в телескопы, не имеет зеленых линий в спектре. «Что значит не имеет?» – спросили мы. А он и говорит: «Сами поглядите». Поглядели. Действительно, не имеет. Шок? Вот именно. Создавалось впечатление, что в космическом пространстве установлен исполинский фильтр, полностью вырезающий из спектра излучения звезды зеленые линии… Научный азарт, конечно, позвал нас вперед. Мы попытались совершить Х-переход к загадочной звезде. И мы его совершили… Но оказались вовсе не у звезды, как рассчитывали, а на огромном расстоянии от нее. Выглядело это так, будто мы, нанеся скользящий удар по невидимой преграде в Х-матрице, отразились от нее и перелетели на двести с лишним парсеков за звезду. Таким образом, теперь нас отделяли от наших танкера и фрегата пятьсот тридцать парсеков…
– Ни хрена себе! – не сдержался Волохаев. И, когда в него вперились сразу несколько сердитых глаз, добавил: – Извините, пожалуйста…
– Подобное расстояние, конечно же, – продолжил свой рассказ Комлев, – может без труда покрыть любой наш звездолет. Но для этого ему нужны как минимум люксоген и полностью исправные Х-двигатели. У нас же после нештатного завершения Х-перехода, во-первых, люксогена оставалось всего-то на триста пятьдесят парсеков. Во-вторых, у нас лопнули все дюары Х-передатчика… И в-третьих, деарретировались два из трех карданных подвесов носового Х-двигателя… Нужно сказать, товарищи, в тот день даже до самых несообразительных членов нашей команды дошло, по какой причине каждый из нас, в Главдальразведке, получает зарплату за трех кавторангов ВКС…
