Андрей Ливадный - Черная Луна
— Черт, не везет сегодня…
Крупье с выражением дежурной улыбки на лице посмотрел на клиента. Такие игроки ему нравились. И в то же время играть с ними опасно — когда человек просаживает по десять тысяч кредитов за один вечер, то от него можно ожидать и внезапной вспышки гнева, и какой-нибудь пакости, а то и чего похуже…
— Пойду облегчусь… — Дородный дядька в черном костюме, весь пухлый, как и его бумажник, пыхтя, вылез из-за игорного стола и, отирая лоб носовым платком, пошел через зал к туалету.
Двое его телохранителей, натуральные ходячие шкафы, тоже в черном да к тому же в темных очках, двинулись за боссом — один сзади, а другой — впереди, причем первый раздвигал толпу игроков своей мощной грудью, как ледокол расталкивает льдины, а проигравшийся клиент шел за ним, словно баржа в кильватере.
— Ох не люблю таких молодцов… — покачал головой крупье, наклонясь к дилеру. — Морды каменные, эмоций ноль, и никогда не знаешь — начнут палить или отвалят по-хорошему…
Дилер кивнул, тоже исподволь наблюдая за продвижением примечательной троицы. Действительно, на лице раздвигающего толпу телохранителя не было написано ничего, такое ощущение, что нижняя квадратная челюсть росла у того прямо из-под темных очков. Второй был не лучше. В плечах сантиметров девяносто, не меньше, неудивительно, что толпа расступалась, почти не ропща, идиоту понятно, отчего чуть топорщится ткань дорогих костюмов под мышками у этих верзил.
Наконец вся троица благополучно доплыла до сортира и исчезла за дверями.
— Все, больше за наш стол они сегодня не вернутся, — уверенно предсказал крупье, тут же потеряв всякий интерес к данным персонам.
— Ага… — согласился его напарник, уже стреляя глазами по залу в поисках новой потенциальной жертвы для своего стола.
Вечер начался вполне удачно.
В это время тучный игрок и его телохранители вошли в туалет и, не останавливаясь, одновременно шагнули в три граничащие друг с другом кабинки.
Аккуратно сняв пиджаки, все трое отделили от своих плеч, а неудачливый игрок и с живота, накладные валики. Упав в воду, те растворились мгновенно и без следа.
За пиджаками последовали брюки. Одежда, вывернутая наизнанку, вновь пошла в дело. Очки же, вкупе с темными шевелюрами, последовали вслед за накладными валиками в воду. Вместо них появились короткие ежики светлых волос и контактные линзы нейтральных тонов.
В результате из туалета вышли трое подтянутых бизнесменов средних лет, среднего достатка и самой заурядной внешности.
У зеркала они остановились, и тот, что был пониже, наклонился, приглаживая волосы.
— Прямо пять метров, затем направо… — едва слышно произнес он. — Техническая лестница, четыре пролета вниз. Кодовая дверь. Охранника беру на себя.
На лицах его товарищей не дрогнул ни один мускул.
Выйдя из сортира, они на минуту смешались с толпой играющих, а затем один за другим проскользнули в неприметную дверь, что вела в технический коридор, в спецификациях здания одновременно именующийся «эвакуационной пожарной лестницей» и потому не запирающийся ни в какое время суток.
***— Ну ты, жирная свинья, отвянь! — Кипли кричал уже больше от отчаяния, чем в надежде, что охранник, призвавший на помощь двух вышибал (очевидно, вспомнил про дройда и решил не рисковать), действительно оставит их в покое.
— Погоди, сынок, сейчас ответишь за свинью… — пропыхтел охранник, навалившись на дверь номера пять, которая оказалась забаррикадирована изнутри. — Твой кредит кончился час назад! — повысил он голос, когда дверь не поддалась с первой попытки. — Лучше выходи по-хорошему, с поднятыми руками, а не то…
— Хватит базарить, Малыш.
Один из вышибал, под два метра ростом, в кожаной куртке, из-под которой торчал двухтысячный «мирол» — импульсный многозарядный пистолет, обычно комплектующийся разрывными зарядами, от попадания которых остаются лишь кровавые ошметья мяса на стенах, — оттолкнул охранника от двери и, выхватив оружие, поднял ствол.
— Считаю до трех, придурки! — предупредил он. — Потом, если не откроете, сделаю из вас фарш!
— Эй, Бонза, зачем же гадить?! — Охранник, очевидно, уже пожалел, что позвал помощь. — Убирать потом опять мне, да?
— Отвали, Малыш, сегодня не твой день. — Вышибала поднял пушку, нацелив ее на дверь. — Ну?! Один!.. Два!..
В этот момент тонко заверещал звонок.
— Тьфу ты, дьявол!..
Малыш, обрадованный внезапным вмешательством неурочного посетителя, прошипел:
— Убери пушку, Бонза…
Вышибала нехотя опустил пистолет.
— Живите еще минуту… — сообщил он запершимся в комнате.
Охранник по прозвищу Малыш отпер тяжелую бронированную дверь притона и тут же попятился, словно его толкнули в грудь. Сделав неловкий шаг, он споткнулся, грохнулся на спину и сразу затих.
В дверном проеме показался приличного вида мужчина средних лет в сером костюме.
Не говоря ни слова, он произвел два молниеносных, беззвучных выстрела, и оба вышибалы рухнули на пол, как два куля с отходами. У каждого в горле торчало по игле с парализующим составом.
— Первый, все чисто, — произнес он в лацкан своего пиджака.
— Поторопись, — прозвучало в его ухе, — эвакуатор на подлете. Полторы минуты.
— Понял.
Дверь номера пять вылетела с жалобным треском расколовшегося пластика.
Кипли, вооруженный металлической стойкой от вращающегося стула, рубанул ею воздух и, не удержав равновесия, кубарем полетел на пол.
Человек в сером костюме перехватил рукой манипулятор дройда, который пытался атаковать его справа, и, с явным напряжением удерживая его, произнес, обращаясь к бледной как смерть Даше:
— Мэм, я за вами. У нас минута на эвакуацию.
Глава 10
В дверь кабинета осторожно постучали. Вербицкий поднял голову, заметив, как непроизвольно вздрогнула Даша.
— Войдите! — по привычке чуть повысив голос, крикнул Антон. Он сидел в объятиях жесткого диагностического кресла — только на таких условиях врачи согласились выпустить его из больничного отделения дворца.
В дверях показался капитан из отдела контрразведки.
— Разрешите, Антон Эдуардович?
— Входи, Шаволов, что там у тебя?
— Со Стеллара. От нашего резидента.
Антон протянул руку, взял листок с распечаткой и быстро пробежал глазами по скупым строкам расшифрованного сообщения:
«Уровень закрыт. Все причастные лица не покидают охраняемой зоны. Возможность к немедленному внедрению отсутствует».
— Хорошо, капитан, свободен. Фрост тут?
— Да, господин президент, — обернувшись, ответил капитан.
— Пришли ко мне.
— Есть, сэр.
Когда дверь кабинета закрылась, Антон посмотрел на Дашу и сказал:
— Не переживай. Все утрясется. — В голосе Вербицкого промелькнули отеческие нотки.
Даша встала, подошла к нему и крепко сжала в своих руках его ладонь.
— Спасибо, Антон.
Он улыбнулся, но получилось это как-то криво, неловко.
Память и время сыграли с ними злую шутку, и, несмотря на некую духовную близость, оба, и Антон, и Даша, терялись, не зная, как вести себя друг с другом.
— Слушай, давай не будем, а? — внезапно предложил Антон. — Слишком тяжело все это. Кто-то умирал молодым, а кому-то пришлось дожить до старости.
— Антон, милый, я просто благодарна тебе, — прошептала Даша. — Надежды уже не было, понимаешь?
— Понимаю…
Вербицкий не мог ответить самому себе, молодеет он в ее присутствии или, наоборот, стареет. Слишком противоестественно и жестоко оказалось содеянное Джедианом Ланге.
— Даша, ты должна найти в себе силы жить. Прежде всего. Я подозреваю, что удары судьбы еще не кончились, но теперь ты дома. Элио — твой дом. Здесь все иначе, чем на Стелларе, мы не вскормлены кровью и не выросли во имя той войны. Мы пережили ее, а в этом, сама знаешь, чудовищная разница. Твой кошмар прошел.
— Нет… — покачала головой Даша, отстранившись. — Там остался Денис.
— Знаю, — Вербицкий нахмурился. — Но мы вытащим его, я обещаю… — Он вдруг замолчал.
Помимо всего прочего, Антон, хотел он сейчас думать о том или нет, оставался президентом планеты и политиком. И с этой точки зрения он понимал, даже после поверхностного ознакомления с той информацией, что принесли в себе Хьюго и Кипли, «Черная луна» — это не игрушка, не безобидный виртуальный эксперимент, все намного страшнее, и возможно, что в недрах странного виртуального комплекса кроется призрак если не новой войны, то очередного жесткого витка противостояния различных сил внутри самой Конфедерации солнц.
Он вдруг подумал, что тяжело было с Воронцовым, но тот оставался до определенной степени открыт и честен, а Джедиан нечто совсем иное — он хитер, скользок и непредсказуем.
