Варвара Мадоши - Сэйл-мастер
— Милые дамы! — Белобрысов элегантно привстал со своего табурета и даже слегка отсалютовал кружкой. — Слушать вас — огромное удовольствие…
Милые дамы переглянулись и выжидательно заулыбались.
«Проклятие, нужно же было сначала придумать, что бы спросить что-нибудь умное!» — запоздало сообразил он, и выпалил первое, что пришло в голову:
— Я одного никак не пойму: почему вы работаете именно здесь? А не на Земле? Ведь спрос наверняка есть, а на Земле бывают…
Сашка осекся — лица девушек помрачнели, как по команде.
— Ну да, — сказала Алена. — На Земле — бывают. Меньше процента от общего числа взрослых жителей, знаете ли. Какое удовольствие жить в обществе, где ты даже практически дверь общественного туалета не можешь открыть?.. — Сашка запоздало вспомнил: на «Блике» гальюн и вправду запирался обычной щеколдой, а не стандартным «занято-свободно» Он еще удивился тогда… — А работа — это же просто сущий кошмар. Даже в областях, где без магии можно обойтись хоть с натяжкой — ну как можно конкурировать с кем-то, если в сорок лет все еще считаются «молодыми специалистами»?.. Это если, конечно, ты не собираешься наняться в какой-нибудь отряд коммандос, вот как Иван Максимович раньше…
— Иван Максимович?
— Вы его видели на пристани, он вас встречал.
Сашка сообразил, о чем они говорили. В некоторых областях труд лишенцев, на которых не действовала магия, оказывался незаменим. Например, Сандра могла работать в горячей зоне кристаллов благодаря личной выдержке, многолетним тренировкам и огромному комплекту кристаллов — а магически неактивная Людоедка могла туда запросто войти, пробыть там сколько угодно и выйти. И ничего бы с ней не случилось. Правда, и починить она бы там ничего не смогла — а вот разнести запросто. Хоть кувалдой, хоть своей Свинорезкой.
Значит, весельчак Джон раньше служил в одном из отрядов особого назначения.
— Это объясняет, почему вы здесь, — сказал Сашка. — А почему производство здесь?
— Все просто, — Марина дернула загорелым плечиком. — Для работы по таким технологиям требуется большой объем черновой, физической работы. Проектировать сложные станки, рубить и вывозить лес, добывать металл в огромных количествах. На Земле это мало где можно сделать. А у лишенцев есть свой правсоюз[48], общество взаимопомощи. Много сочувствующих из нормальных меншей — особенно из тех, кто женат на лишенцах или у кого дети лишенцы. Иван Максимович протолкнул создание такой вот колонии. Раньше, когда еще война шла, у нас были довольно большие оборонные заказы, сейчас меньше. Но все равно справляемся.
— Джон — он не такой, как все, — вступила в разговор еще одна девушка. — Был военным, потом ходил на исследовательских судах. Собирал все сведения о технологиях, не завязанных на чары, просто выдумки, глупые идеи. Даже фэнтези читал, все искал. Нашел людей, заразил идеей… Общество, где магия не нужна. Такая своего рода утопия. Вот мы здесь.
— Офигеть! — только и выдал Белобрысов. — Общество без магии!
И с уважением оглядел сидящих за столом женщин.
— Это… ну это вообще!… и что, совсем без магии все обходятся? — спросил он.
Должно быть, фраза звучала глупо, но идея в целом никак не желала укладываться у Сашки в голове.
— Ну почти, — Алена, видя, что негативной реакции не последовало, мгновенно вспомнила, зачем затащила этого красивого блондина в лабораторию. — Есть бытовые мелочи, без которых не обойтись пока… или очень неприятно обходиться. Вроде противомоскитных чар или блокираторов запаха канализации. У нас тут почти половина населения вполне чарами владеет, просто не пользуются сами. Идеологически. А так у нас тут свой собственный специалист по чарподдержки есть. Нам хватает.
— А как же опасности… ну, только недавно колонизированная планета… крупные хищники… или грызуны на полях, — Сашка и сам не понял, что его дернуло задать вопрос. Как будто его действительно интересовала такая ерунда! И тут же понял, что попал в точку. Девицы переглянулись с уважением. Марина опять разьяснила:
— С погодой нам повезло — климат тут ровный. А крупных хищников, да и мелких, к слову — наши соседи отгоняют.
— Соседи? — Сашка был сбит с толку. — Разве у вас не один поселок?
— Это не поселок, это Барсуки. Поселение оборотней — они с нами сюда полетели. Что-то с родичами не поделили. Прикольные. Все время со своими барсуками ходят: куда человек, туда и зверь!
— Да ваша девушка — подала голос из угла до того молчавшая Света. — То есть, из экипажа вашего, ну, маленькая такая и чернявая. Она с ними уже познакомилась. Я видел, как они вместе шли в лес у западного конца…
Белка! А ведь она тоже что-то не поделила со своими сородичами.
У Сашки нехорошо засосало под ложечкой от предчувствия неприятностей.
Глава 18,
о феодальной вежливости
Вообще-то, по этикету, в незнакомое поселение оборотней нужно входить в своем настоящем виде. Особенно, если тебя пригласили. Особенно — как почетную гостью. Но на территории Барсуков, как и других кланов, чья изоформа стала для них недоступна, появляться в лесном обличье — все равно, что на заседании общества глухих с табличкой «Я люблю классическую музыку! А вы?».
Белка поежилась, глядя в спину провожатого. «Вот попробовала бы я объяснить Сандре наш этикет — и что? Да она бы на третьей минуте предложила бы забыть «всю это хренотень» и жить как обычный менш. То есть заморачиваться чужими культурными традициями ровно настолько, чтобы не нарваться на дуэль. Впрочем, у Сандры и с этим плохо…» Из клана Бэлу никто не выгонял — она на полном основании добавляла в официальные документы после имени строчку «Тихие Травы», — но выучившись на пилота, в первый раз выведя самостоятельно корабль в эфир, она уже не могла вернуться. Появиться в своей деревне — значит нарваться на официальное изгнание. Зато на расстоянии клану было наплевать на свою непоседливую дочь. Так же и Белка при большинстве обстоятельств плевать хотела на клановые традиции: ну вот что бы подумали о ней на «Блике», если бы она стала метить свою территорию?
Однако узы между Барсуками и Лисами стояли настолько выше клановых принципов, что ей даже и в голову не могло придти не откликнуться на их приглашение. Отказать Барсукам, которых лисы на заре веков приняли под покровительство в обмен на жизнь в барсучьих норах — значит, обесчестить саму свою суть. Невозможно.
Но что от нее хотят, она не имела ни малейшего представления.
Поселение Барсуков было устроено вполне привычно: деревянные, покрытые драницей и мхом крыши низких строений — и это прямо посреди леса. Никаких вырубок, вообще минимум следов. Темное, старое дерево построек, зелень крыш — с воздуха, пожалуй, и не заметишь. Никаких тропинок — трава даже у порогов густая, хоть и совсем короткая. Нет улиц — все строения разбросаны, казалось, хаотично. У членов клана нет частной собственности, сам клан — собственность его главы.
Менши и вампиры часто сравнивают поселения перевертышей и эльфов, намекая, что первые чужеродны нормальным людям не менее, чем вторые. Белка четко видела разницу. Эльфы, говорят, сами строят из природы нужный себе ландшафт. Оборотни подстраиваются под то, что есть.
Оборотни эльфов тоже не особо любят. Да и кто их любит?
В самом центре деревни возвышалась многоугольная изба (такие, кажется, называли «светлицей»?). Из центра шатровой кровли вырастала в небеса особенно крупная секвойя. Дом главы рода. Белку вели именно туда.
Рядом с провожатым — имени своего он Бэле не назвал, очевидно, считая себя недостойным — неспешно трусил крупный невозмутимый барсук. На человека он и не смотрел, но вместе с ним одновременно поворачивал, притормаживал и ускорял шаг. И каждого, кого они встречали в деревне, тоже сопровождал флегматичный зверь с белыми полосами вдоль спины. Вот двое молодых сцепились в пыли у какого-то строения, их люди-партнеры (две девочки лет пяти) таскают друг друга за волосы рядом. Из дома выбежала женщина, разняла их — а ее взрослая самка дала лапой подзатыльники молодым барсукам.
Та же история во всех кланах, где недоступен переход через порог трансформации. Среди меншей Белка слышала разные истории, что мол на самом деле оборотень-то один, но в двух телах, или что забарьерные кланы — и вовсе никакие не оборотни, а просто менши, которые в незапамятные времена пожили среди перевертышей и переняли их дурные обычаи. Молва ошибалась — Барсуки были оборотнями, так же как Воробьи, и Чайки, и Колибри — пахли оборотнями, проявляли рефлексы оборотней, подчинялись клановым законам…
К слову сказать, животных своего тотема они не дрессировали: просто маленькому Барсучонку мохнатая мать приносила щенка из своего помета. Эти, особенные барсуки, жили столько же, сколько люди. Впрочем, жизненный срок оборотней короче, чем у меншей и у вампиров, лишь немногим длиннее, чем у лишенцев.