Стивен Уокер - Декалог 1: Загадка
— Я должен завоевать больше земель, — он хлопнул худой ладонью по плечу Птолемея. — Я должен аннексировать Персию, иначе моя военная сила будет поставлена под сомнение. А для завоевания мне нужны солдаты, вода, провизия, слоны, кони и верблюды.
После паузы он добавил:
— Или Ракотис.
Птолемей вздохнул.
— Друг мой, то, что ты предлагаешь, очень опасно…
— Опасно? Птолемей, у меня голова готова в любой момент лопнуть от мыслей о том, что я должен добиться большей власти! Я по ночам просыпаюсь мокрый от пота, в страхе того, что потеряю уважение своего народа. Я очень мотивированный человек. Весь Египет знает о моих амбициях, но только ты знаешь о моих страхах, — он немного помолчал. — Поэтому Ракотис должен стать моим военным союзником.
Птолемей сорвал с куста цветок, поднёс его к носу, и глубоко вдохнул.
— Я соглашусь, что у Ракотиса, наверное, есть оружие, способное сметать армии, или даже страны. Но какие ещё чудеса могут у него быть, которые могли бы помочь тебе добиться желанной тобой власти никого не убивая? Представь себе, какое бы ты получил уважение, если бы Царь Персии умолял бы тебя принять его в твою империю без войны.
— Как этого можно добиться без силы богов?
— Силой знания. Весь мир знает тебя, как великого полководца. А теперь покажи им, что ты ещё и мудрец.
— Ты заинтриговал меня, Птолемей. Продолжай.
— Используя Барбару как переводчицу, я поговорил с Ракотисом. Он просит чистое золото для ремонта его корабля. В обмен на золото я попросил у него знания его народа.
— И что Ракотис ответил на твоё предложение?
Птолемей помолчал.
— Я вынужден признаться в некоторой неопределённости, потому что Ракотис сказал мне: «Мои знания не могут быть твоими, Птолемей. Но ваши собственные знания, и те, которые вы утеряли, и те, которые ещё не получили, их я могу тебе дать».
— И что, по-твоему, он этим хотел сказать?
— Я сказал Барбаре, чтобы она привела его сюда, чтобы он объяснил.
Взгляд Александра устремился вдаль:
— С помощью Ракотиса Александрия могла бы стать культурным центром мира!
В этот момент из зарослей к ним подошли Ракотис и Барбара. Птолемей мельком взглянул на Ракотиса, чей жуткий вид так дисгармонировал с его поведением. Но его взгляд тянуло к Барбаре. Она была одета в свободное, ниспадающее складками одеяние и обута в сандалии. Её волосы были собраны в высокую причёску и заколоты золотой заколкой, которую он для неё оставил.
Она была самой необычной женщиной из тех, кого он видел.
Пришелец заговорил. Его голос был мягким, немного беспокойным. Птолемей не мог ничего разобрать в издаваемых им звуках, но Барбара понимала их без труда.
— Ракотис просит вас помочь изготовить водолазный колокол, в котором он сможет опуститься на дно океана и осмотреть свой корабль.
Александр с интересом переспросил:
— На дно океана? Он может это сделать?
Барбара перевела, выслушала ответ, и затем сказала:
— Ракотис многое умеет. Он предлагает как можно скорее провести совещание для того, чтобы обговорить детали этой операции. И то, как он сможет предоставить вам те знания, о которых вы просите.
— Отлично! — воскликнул Царь.
Он хлопнул Ракотиса по спине, и повёл пришельца через кустарник ко дворцу. Барбара осталась с Птолемеем.
— К вам вернулась память? — спросил он её.
Барбара изменилась в лице. Наступило неловкое молчание. Птолемей прикусил губу.
— Я… простите. Я понимаю, что отсутствие памяти должно быть…
— Нет, не понимаете, вы совсем не понимаете! Я не знаю вас, не знаю Ракотиса, не знаю кто я такая, откуда я, и что я тут делаю! — Барбара смотрела него диким взглядом. — Я потерялась, вы понимаете? Потерялась и схожу с ума!
Она резко развернулась и убежала.
Он позвал её, но никто не ответил.
322 г. до н. э.
В штабе, во дворце, к горлу Птолемея был приставлен меч Арридея. У Царя на поясе висел кинжал, но он понимал, что достать его не успеет.
— Я Царь! — прошипел он.
— Я знаю, и я сожалею, — ответил Арридей.
— Значит, Пердикка заплатил тебе, чтобы ты меня убил?
— Пердикка — законный претендент на трон.
— Лишь потому, что он — опекун сына Александра. Пердикка станет деспотом! Тираном!
— Твои либеральные взгляды не популярны среди народа. Им нужен сильный лидер.
— Я буду сильным лидером.
Арридей сменил позу, не убирая меч от горла Птолемея.
— Я предан трону. Пердикка — законный наследник, поэтому я должен быть предан ему.
Птолемей не шевелился. С надеждой в голосе он сказал:
— Если дело в нашем пари… То я готов вернуть тебе деньги.
Арридей фыркнул, усмехнулся, потом резко взял себя в руки.
— Господин, я… — он опустил меч.
Он посмотрел на Птолемея. Птолемей молча смотрел на него.
Арридей прошептал:
— Я верен трону. Но ты мой друг, — он тяжело вздохнул. — Ты согласишься тихо покинуть город, если я оставлю тебя в живых?
— А мою жену? Моего сына?
— Да, конечно! Просто согласись уйти! Пожалуйста!
Птолемей протянул руку:
— Ты настоящий друг.
Арридей шагнул к нему, подняв руку, чтобы обнять. Он почти не почувствовал лёгкий удар в бок. Он заморгал. Внезапно всё показалось таким ярким, словно внутри дворца взошло солнце.
— Мой друг, — шептал он, теряя силы.
Свет в его глазах начал угасать.
Птолемей обнимал Арридея, пока тот не умер, затем аккуратно опустил на каменный пол. Вынув из тела кинжал, он вытер его насухо и вернул в ножны.
Когда он встал, его лицо было мокрым от слёз.
* * *— Ваше присутствие здесь мне не нравится, — сказала Царица, не отворачиваясь от окна.
Барбара сосредоточенно смотрела на собиравшиеся над океаном за окном тучи.
— Почему вы не хотите поговорить со мной?
Ответа не было.
— Доктор говорит, что…
— Не говорите мне о Докторе.
— Хорошо! Как скажете! Тогда давайте поговорим о вашем прошлом. Где вы выросли? Какую жизнь вели? Кем были ваши родители? Кто был ваш первый парень? Почему вы…
— Не буду я о таком говорить! — сердито развернулась Царица.
Она пошла к двери, намереваясь оставить Барбару одну, но Барбара быстро встала у неё на пути. Она взяла Царицу за плечи, чувствуя в руках странную дрожь.
— Не смей уходить, — прошептала она.
— Да как вы смеете! Если вы мне хоть что-нибудь сделаете…
— Дура, я — это ты! Как ты не понимаешь? Ты должна поговорить со мной! Птолемей говорит, что вы женаты восемь лет. Но ты не знаешь сколько тебе лет. Ты не помнишь свою жизнь до жизни здесь. Попытайся вспомнить, пожалуйста. Это очень важно!
Барбара отпустила Царицу, отошла от неё, и прижала ладони к лицу. Через минуту она поняла, что Царица не сводит с неё глаз, держа руки так же, как Барбара.
Тот же жест. Та же женщина.
— Пожалуйста.
— Я не помню свою жизнь до этого. Со мной что-то случилось! Я не могу вспомнить!
— Но каким-то образом ты — я — вернулась во времени на восемь лет. Это Доктор перенёс тебя в ТАРДИС? Что там произошло? Я должна знать!
Царица смотрела на неё непонимающе. Барбара внезапно заметила, что между ними есть различия. Лёгкие складки кожи возле уголков рта, морщины вокруг глаз, да и сами глаза были глубже, почти… затравленные. Фигура, которая свидетельствовала о рождении ребёнка.
— Знаешь, для меня было шоком узнать, что у меня есть сын… то есть, будет сын.
Когда Царица села, Барбара продолжила:
— Я об этом раньше не думала. У меня была работа, и я ещё молодая… — она запнулась. — Прости, я не имела в виду…
Царица покачала головой:
— Это не важно. Нам нужно поговорить. Просто… Для меня было большим шоком увидеть тебя… и Птолемея с тобой, он вёл себя с тобой так, как когда-то со мной. Мы двое для него просто шутка. Для него это как испытание на его способность любить, понимаешь? Видит нас как одну и ту же женщину, несмотря на… — она не решалась. — Я несправедлива к тебе. Я боюсь и… ревную. К тебе.
Барбара удивлённо на неё посмотрела:
— Ты…
— Глупо, правда? Как можно ревновать к самой себе? — Царица усмехнулась. — У меня паника по этому поводу с самого твоего появления.
Барбара затряслась от смеха:
— Ревнуешь? Ко мне?
Она посмотрела на Царицу — та улыбалась. Барбара села рядом и попыталась перестать смеяться.
— Филадельф красивый мальчик. Ты должна им гордиться.
— Я знаю. Я горжусь.
— Просто поразительно, знаешь, я бы никогда… — она замолчала. — Да что я такое говорю. Это же я и была! — внезапно у неё случился приступ смеха.
Через несколько минут от их смеха тряслась вся комната. Царица первая взяла себя в руки:
— Я помню очень мало. Была ночь. Нет, был день. День посреди ночи…
