Андрэ Нортон - Саргассы космоса
Но вот наконец все они перелезли через стену и двинулись по коридору.
Кости тащил ригелианина за собой, связав ему руки его же собственным ремнем. Идти приходилось довольно медленно, потому что даже с помощью товарищей Али едва волочил ноги. А между тем тьма все сгущалась, серое свечение почти исчезло.
Мура включил свой фонарик.
– Будем пользоваться только одним фонариком. Надо беречь аккумуляторы.
Дэйн удивился – ведь аккумуляторы фонариков рассчитаны на несколько месяцев непрерывной работы. Однако через несколько минут ярко-желтый луч света потускнел и сделался бледным, сероватым.
– Он у вас на полной мощности? – спросил Али.
Было слышно, как в темноте позади злорадно фыркнул ригелианин. Мура ответил:
– Да, на самой полной.
Все молчали, но Дэйн чувствовал, что не он один смотрит на бледное пятно света с возрастающим беспокойством. И когда фонарик перестал освещать даже пол под ногами, Дэйн в общем не удивился. Но Кости удивился.
– Что там у вас случилось? – прогудел он. – Темно ведь.
Подождите-ка... – и он включил свой фонарик.
Минуты две тьму пронизывал яркий чистый луч, а затем он тоже стал быстро тускнеть, словно что-то в атмосфере жадно опустошало аккумуляторы.
– Любая энергия в этой пещере вырождается, – сказал ригелианин. – Мы не знаем, почему так происходит, но это как-то связано с работой установки. Исчезает свет, а потом и воздух...
Дэйн торопливо вздохнул полной грудью. воздух как воздух – холодный, свежий... Возможно, насчет воздуха ригелианин преувеличил, чтобы их припугнуть. Тем не менее все ускорили шаг.
Какое-то время меркнущий свет фонарика еще позволял им следовать путем Рича. Теперь, когда машина не работала, кругом стояла тяжелая тишина, в которой слышалось только эхо от клацанья магнитных подковок.
Выдохся фонарик Кости, Дэйн зажег свой. Они шли и шли, из коридора в коридор, стараясь до последнего использовать умирающий свет. И никто из них не знал, далеко ли еще до выхода.
Когда погас и фонарик Дэйна, Мура отдал новый приказ:
– Взяться за руки!
Дэйн правой рукой ухватил Муру за пояс, а левой вцепился в запястье Али. И они двинулись дальше. Дэйн слышал, как Мура что-то невнятно бормочет, и вскоре понял, что стюард отсчитывает шаги, вырабатывая какой-то свой метод движения по лабиринту во тьме.
А тьма давила на них, плотная, осязаемая, пропитанная чем-то неизъяснимым, что было свойственно тьме на этой планете. Казалось, они проталкиваются сквозь какую-то вязкую жидкость, и непонятно было – то ли они продвигаются вперед, то ли топчутся на одном месте.
Дэйн машинально следовал за Мурой, он мог только надеяться, что стюард знает, что делает, и рано или поздно приведет их к выходу из лабиринта. Он пыхтел и задыхался, словно бежал, хотя шли они не очень быстро.
– Сколько же миль нам еще переть? – осведомился Кости.
– А не все ли тебе равно, торгаш? Дверь не откроется – вы ведь сломали машину.
Неужели ригелианин сам верит в это? И если верит, почему он так спокоен? Или он принадлежит к народу, который считает, что нет разницы между жизнью и смертью?
Мура удивленно хмыкнул, и в следующий момент Дэйн наткнулся на него.
Сейчас же идущие сзади натолкнулись на Дэйна и столпились у него за спиной.
Впереди была стена. Это могло означать только одно: Мура просчитался и где-то свернул в темноте не туда, куда надо. Они заблудились...
– Где мы? – спросил Кости.
– Заблудились, – с холодным ехидством отозвался ригелианин.
Дэйн протянул руку и ощупал стену. Сердце у него заколотилось. Под пальцами была не гладкая скользкая поверхность, а грубый шершавый камень.
Нет, Мура не просчитался, он привел их к каменным границам пещеры. И словно подтверждая эту мысль, Мура произнес:
– Это конец лабиринта.
– А где же выход? – спросил Кости.
– Заперт! – сказал ригелианин. – Заперт навсегда. Вы сломали машину!.. А она управляла всеми входами и выходами.
– Если это так, – впервые подал голос Али, – то что же вы делали, когда вам приходилось выключать машину прежде? Сидели взаперти в темноте, пока не включали снова?
Ответа не было. Затем Дэйн услышал в темноте какую-то возню, хрипение, и голос Кости прорычал:
– Когда мы задаем вопросы, змея, надо отвечать... А то плохо будет...
Ну? Так что вы делали, когда выключали машину?
Снова возня. Затем хриплый ответ:
– Мы оставались здесь, пока она не включалась снова. Она выключалась ненадолго.
– Она выключалась надолго, когда здесь работали изыскатели, – сказал Дэйн.
– А тогда мы вообще к ней не подходили, – быстро отозвался ригелианин. Что-то слишком быстро.
– Врешь, – сказал али. – Кто-то должен был оставаться около машины, чтобы включить ее снова. Если бы все двери были заперты, вы бы не смогли сюда войти.
– я не инженер... – ригелианин утратил свою бесстрастность и свой вызывающий тон. Он просто помрачнел.
– Правильно, – прогудел Кости. – Ты не инженер, ты просто помощник Рича. И если отсюда есть выход, ты его знаешь.
– А как насчет вашей дудочки? – спросил Дэйн у Муры. Молчание стюарда его тревожило.
– Я как раз сейчас ее пробую, – ответил стюард.
– А она не действует, да? – спросил Кости. – Ну-ка, змея... выкладывай!..
Снова началась возня в темноте.
– Если это скала, может, попробуем пробиться бластерами? – предложил Али.
Прорезать скалу! Рука Дэйна легла на кобуру. Бластера прекрасно режут камень, во всяком случае, гораздо легче, чем материал стен... Видимо, эта идея понравилась и Кости, потому что возня прекратилась.
– Только нужно точно выбрать место, – продолжал Али. – Где здесь дверь?
– А это мы сейчас выясним у нашей гадины, верно? – промурлыкал Кости.
Послышалось неразборчивое всхлипывание. Видимо, Кости принял эти звуки за знак согласия, потому что через секунду он уже протискивался мимо Дэйна, волоча за собой пленника.
– Это здесь, да? – прогудел он. – Ну смотри, если это не здесь...
Ригелианина оттолкнули на Дэйна. Дэйн отпихнул его локтем и выпрямился.
– Это ты, Фрэнк? – гудел Кости. – А ну-ка, отойди в сторонку... И все отойдите!..
Дэйна опять толкнули. Он попятился вместе с ригелианином и Мурой.
– Да побереги лицо, балда! – крикнул у него за спиной Али. – Начинай с самой малой мощности! Посмотри сначала, как пойдет дело!
Кости захохотал.
– Я играл этими игрушками, сынок, когда ты еще пешком под стол ходил... Сейчас ты посмотришь, на что способен дядя Кости! Ну, счастливого нам старта!
И едва отзвучал этот старинный тост, повторявшийся бесчисленное количество раз в бесчисленных барах, где торговцы праздновали благополучное возвращение на родную планету, как вспыхнуло яркое пламя.
Заслонясь ладонью, Дэйн сквозь прижмуренные веки смотрел, как камень раскаляется докрасна, потом добела, плавится и жидкой струей стекает на пол. Жаркие волны кипящего воздуха заставили их отступить. Один лишь гигант стоял неподвижно, широко расставив ноги, козырек его шлема был надвинут на лицо, а правая рука вздрагивала от отдачи каждый раз, когда новая порция огня вылетала из ствола бластера и вонзалась в разваливающуюся стену.
Раскаленная крошка и брызги расплавленного камня летели во все стороны, ядовитый пар поднимался столбом, обжигая глаза, разъедая глотки, заставляя сгибаться в кашле. А Кости стоял в этом аду, управлял им как ни в чем ни бывало и только время от времени свободной рукой в перчатке сбивал язычки пламени с тлеющих штанин.
– Карл! – крикнул Али. – Осторожней!
Отвернув лицо от нестерпимого жара, Дэйн перехватил взгляд ригелианина, устремленный на Кости. Круглые змеиные глаза его были полны ужаса. Ригелианин попятился и отступил вместе со всеми, но казалось, что он боится не столько этого разверзшегося ада, сколько неподвижной черной фигуры.
Огромная глыба отвалилась от стены и рухнула под ног Кости. Но тот лишь отступил в сторону, чтобы его не задело, ни на секунду не переставая буравить огнем раскаленный камень. И вдруг все кончилось. Шипение и грохот разрядов прекратились.
– Дело сделано! – раздался приглушенный голос Кости.
Они еще не осмеливались приблизиться к раскаленному проходу, но Кости уже подходил к ним, засовывая бластер в кобуру, потом остановился, сдвинул шлем на затылок и принялся обеими руками хлопать себя по тлеющей куртке.
От него распространялся резкий запах горелой ткани, лицо лоснилось от пота.
– А что там? – спросил Дэйн.
Кости сморщил нос.
– Опять какой-то коридор, – сказал он. – И темно, как в угольном мешке... Но из мышеловки-то мы, во всяком случае, выбрались.
Все были охвачены нетерпением, но пришлось ждать, когда остынут и потемнеют раскаленные края прохода. Затем они опустили на лица защитные козырьки, закутали незащищенную голову Али курткой ригелианина и приготовились выходить. Но прежде Кости обратился к пленнику:
