Мюррей Лейнстер - SOS из трех миров
Роб стиснул зубы от ярости. Когда он вновь обрел дар речи, то отказался в весьма красноречивых выражениях. Элна сказала:
— Я принесу то, что вам надо.
Так она и сделана, пока. Роб скрежетал зубами в бессильной злобе. Для этого нужно было только приоткрыть дверь шлюзовой камеры, наклониться и зачерпнуть половником с длинной ручкой немного воды с грязью. Кальхаун физически был просто не в состоянии сделать то, что сделала Элна. Он в это время наблюдал за толпой, глядя на экраны. Из толпы слышались разгневанные возгласы. Некоторые стали искать камни, чтобы бросить в девушку, но, к счастью, на болотистой поверхности камней не оказалось. Элна принесла половник, наполненный чем-то черным и издающим смрадный запах, и молча протянула его Кальхауну. Он вылил содержимое в центрифугу, чтобы отделить твердые частицы от воды. Пока центрифуга работала, он сел на минуту отдохнуть. Роб смотрел на него глазами несчастного человека, человека страстных убеждений, который лишен возможности действовать, претворяя их в жизнь. Без сомнения, он был готов пожертвовать даже своей жизнью ради счастья абстрактного человечества.
Центрифуга отделила частицы влажной почвы от коричневатой, зловонной воды. Когда воду размешали, отвратительный запах усилился. Воздух внутри корабля был сейчас воздухом Дели, и в нем тоже чувствовался этот запах, но он не был таким сильным, чтобы к нему нельзя было привыкнуть.
Кальхаун поднялся. Он поместил каплю этой воды на предметное стекло и стал рассматривать ее под микроскопом.
Наблюдать жизнь микроскопических существ можно только с помощью электронного микроскопа. Для достижения наилучшего оптического эффекта при обычном увеличении изображения необходимо большое количество света, который при определенной интенсивности становится смертельным для микробов. Но при электронном увеличении появлялось четкое изображение микроорганизмов, жизнедеятельность которых никоим образом не нарушалась. Кальхаун увидел что-то похожее на амебу и отметил, что она как будто покрыта волосками. Затем стали различимы существа, напоминающие гидр. Они бешено крутились вокруг своей оси в течение некоторого времени, потом остановились и стали с такой же дикой скоростью вращаться в другую сторону.
И тут он увидел тех самых пигментированных микробов сферической формы, которых искал.
Но эти существа не плясали, не совершали хаотичных перемещений. Они двигались, но очень медленно. Несомненно, они размножались, но Кальхаун этого не видел. Во всех других отношениях, если не считать отсутствия активности, они были близнецами тех микробов, которые вызывали так называемую «болезнь Дели».
— Вы когда-нибудь слышали об экологии, Элна? — спросил Кальхаун. — Вот здесь можно наблюдать микроэкологическую систему в действии.
Девушка покачала головой и посмотрела на Роба, который сидел неподвижно, сложив руки. Кальхаун не обращал на него внимания. Он сказал с удовлетворением:
— Микробы приспосабливаются к окружающей среде, как и все остальные живые организмы. И так же, как с другими, более крупными живыми существами, количество их зависит от целого ряда факторов и регулируется в результате очень сложных процессов. Мелкие животные размножаются быстро, так как их предают более крупные. Более крупные размножаются медленно, потому что, если они будут размножаться слишком быстро, они съедят всю свою пищу и умрут от голода. Иногда ограничение популяций животных для предотвращения их вымирания объясняется весьма любопытными причинами.
Девушка, казалось, не слушала его и не сводила глаз с Роба. Сознавая драматизм ситуации, он игнорировал ее, полный оскорбленной гордости. Она предала его, помогая Кальхауну.
— Здесь мы видим, — продолжал Кальхаун, — микробов, вызывающих «болезнь Дели», в их естественной среде. Они заторможены и находятся практически в коматозном состоянии. Фагоциты в человеческом организме прекрасно могут с ними справиться. Но здесь, — он дотронулся до пробирки, в которой находились микробы из крови мертвого человека, которого он осматривал на Ланке, — находятся те же самые микробы в среде планеты Ланке. Здесь они чрезвычайно активны. На Ланке они могут вызвать страшнейшую эпидемию. Теперь я хочу посмотреть, что с ними произойдет на Дели.
Он взглянул на девушку, чтобы увидеть, интересно ей или нет, но она смотрела только на Роба, и вид у нее был очень подавленный. Кальхаун нахмурился, потом пожал плечами. Он взял пипетку, такую крохотную, как будто ее делали для самой маленькой куклы, и поместил пляшущих, роящихся, безудержно размножающихся микробов с Ланке на предметное стекло в болотную воду с Дели.
Роб сказал хриплым голосом:
— Они тащат к кораблю бревно, чтобы использовать его как таран, потому что с кувалдами ничего не получилось.
Кальхаун взглянул на экран внешнего обзора. Можно было подумать, что огромное бревно само медленно движется через болото при помощи пятидесяти пар ног. Оно было похоже на гигантское ползущее насекомое.
— Они все время спотыкаются, — сказал Кальхаун, — и не смогут таранить корабль, если не в состоянии удержаться на ногах.
Он снова повернулся к микроскопу. В крошечной капле жидкости из пипетки содержались тысячи и тысячи темных микроскопических сфер. Их хорошо было видно на экране: они плясали, носились взад и вперед, роились, делились на половинки и снова восстанавливали свою сферическую форму. И все это с отчаянной быстротой, глаза едва успевали следить за всеми этими превращениями.
Затем активность их начала снижаться. Движения замедлились. Микробы прекратили размножаться, стали вялыми и апатичными. Постепенно они, казалось, заснули, время от времени слегка шевелясь. Они не были мертвы, не превратились в споры, но сразу потеряли активность. Кальхаун разглядывал их с удовлетворением.
— Ага!
События развивались очень интересно! Этого нельзя было наблюдать на Ланке, потому что там не было образцов из окружающей среды Дели. А на Дели этого нельзя было видеть, так как здесь не было суперактивных микробов с Ланке. Такой эксперимент мог осуществить только представитель Медслужбы с помощью того оборудования, которым был оснащен медицинский корабль. Кальхаун с довольным видом огляделся. Элна продолжала грустно смотреть на Роба, а Роба по-прежнему, видимо, обуревала то ярость, то готовность к мученичеству во имя высокой цели. Во всяком случае, судя по его внешнему виду, впечатление складывалось именно такое.
— Мургатройд, — сказал Кальхаун, — наверно, тебе это будет интересно! У нас появилась надежда!
«Чи?» — спросил Мургатройд.
Он прошлепал своими мягкими лапками по полу и прыгнул на лабораторный стол, который откидывался из стены. Что именно делал Кальхаун, он, конечно, понять не мог, но Кальхаун пригласил его для разговора. Мургатройд внимательно посмотрел на экран микроскопа, как будто осознавая, что происходит, и сказал: «Чи-чи! Чи-чи-чи!»
— Вот именно! — сказал Кальхаун. — Этот микроб на Дели находится в коматозном состоянии, и здесь нет эпидемии. На Ланке же он чрезвычайно активен. А мы знаем, что эпидемия этой болезни там была, она там может быть и, вероятно, уже есть сейчас. Теперь мы вернем наших подопытных в окружающую среду Ланке.
Он дистиллировал воду и добавил немного питательного вещества, создавая для микробов среду обитания, как на Ланке. Затем он вернул вялых, практически безжизненных микробов в ту среду, в которой они процветали. В считанные минуты они восстановили свою былую активность, начали снова размножаться и несомненно возобновили выделение смертоносного яда, как делали это прежде.
— Что-то в окружающей среде Дели, — сказал Кальхаун Мургатройду, — снижает их активность и темпы воспроизводства себе подобных, так же как на других планетах какие-то факторы сдерживают рост популяций хищников, например. Значит, на Дели этот фактор присутствует, а на Ланке его нет. Что бы это могло быть, как ты думаешь, Мургатройд?
Мургатройд сказал глубокомысленно: «Чи!» Он осторожно передвигался по лабораторному столу с таким видом, как будто проверял оборудование. Он взял пробирку с водой из болота, понюхал ее и сказал: «Чи!» — очень одобрительным тоном. Пробирка выскользнула из его лапки, и болотная вода пролилась на стол. Запах был действительно мерзкий! Мургатройд чихнул и отвернулся. Он сказал: «Чи!» — и энергично потер свой нос, как бы вытирая запах, оскорбивший его обоняние.
Кальхаун пожал плечами. Он вытер пролитую воду, представляя себе, что чувствует человек, живущий в таком мире, где почва и вода издают омерзительную вонь, когда их трогают, и где даже морская вода обладает такими же свойствами. Он вспомнил, как Элна попробовала обычную воду и сказала, что всегда теперь будет вспоминать вкус чистой питьевой воды, такой, какой она должна быть.
