Дмитрий Исаков - Приключения юного Хаггарда
— А я не хочу быть их владелицей, — неожиданно решила Сара. — Забирай их себе и пользуйся! — и победно посмотрела на него, мол, какая я решительная и добрая!
— А я и так владею ими и пользуюсь согласно брачного контракта и генеральной доверенности, — напомнил ей Джон. — Но истинной владелицей опять же согласно этого контракта и той доверенности являешься ты.
Сара опять насупилась, но это продолжалось недолго.
— А я тебе их продам!
Джон аж поперхнулся.
— Да у меня нет таких денег, — а про себя подумал, что нашла дурака, покупать то, что и так в твоем распоряжении!
— А я тебе все продам за один кредит!
Джон не верил своим ушам, так как в его семье к своей и чужой собственности всегда было святое уважение, да потом он знал, что такие сделки оформляются особо скрупулезно, и представлял, как над ним все будут смеяться, решив, что это он подговорил Сарку на такие подвиги.
— Да нас засмеют, — начал было он, но она его перебила:
— Пусть только посмеют!
— Да твой отец никогда на это не согласится! — а это уже было серьезно.
— А я не собираюсь его спрашивать!
— Ты должна его спрашивать, потому что ты несовершеннолетняя, и без его согласия сделка будет недействительна!
— А я его уговорю, — Сара продолжала стоять на своем. — Он любимой дочери ни в чем не откажет.
— И слушать тебя даже не будет, — резонно возразил Джон, припоминая шерсть в ушах Давыдовича.
— А я его обману! — Сара стала проявлять папин характер и не хотела уступать. — Я ему не скажу содержание договора!
— Не читая, он его не подпишет, — уверенно ответил Джон, которому с детства зарубили на носу — не подписывай бумагу, пока не прочитаешь и не согласишься!
— А это уже мои проблемы! — Сара решила довести дело до конца. — Зови сюда нотариуса и свидетелей!
Видя, что его супруга непреклонна, и только теперь понимая, на ком он женился, Джон решил пустить в дело последний козырь:
— Хорошо, дорогая, пусть будет по–твоему, только давай это отложим на завтра. Сегодня уже поздно, люди уже спят, завтра на свежую голову все и сделаем?!
Джон забыл, с кем имеет дело. Сара совсем рассвирепела:
— Буди всех, кроме моего и твоего папы!
Джон с ужасом и почему–то с восхищением глядел на свою Сарочку и все никак не мог поверить, что это все его!
— Ну, твоего, кажется, понятно, — практически сдался Джон и напоследок неохотно еще сопротивлялся. — А моего–то почему нельзя?
— А ты уже совершеннолетний, и папочка тебе не нужен, — со зверским выражением выпалила окабаневшая Сара и вдруг, хитро прищурившись, поинтересовалась. — Зачем тебе папа? У тебя что, одного кредита нет?!
(этот текст курсивом)
Когда закончилась эта сцена, мне вспомнился недавний анекдот, придуманный евреем и им же рассказанный по телевизору: «Какая разница между мусульманским террористом и еврейской мамой? С террористом можно договориться!»
Когда Джон сообщил о намерениях Сары капитану Блэйку, тот подумал что это очередная шутка непутевого юнца. Но когда сама Сара растолковала ему, правда без крепких выражений, но в этом смысле, капитан поверил, что сказка стала былью, и поднял всех на ноги.
Всех под конвоем согнали в банкетный зал, тут же привели понятых… Пардон, нотариусов с юристами! Те тут же состряпали по всем правилам договор купли–продажи, заверили его подписями и печатями, и осталось только получить электронную подпись Моисея Давыдовича, а он был, как известно, в тюрьме…
Сара долго гагайкала с капитаном Блэйком, а Билли Бонсу сразу пообещала засунуть якорь от их шхуны куда следует, если он не замолчит, и тот со страху спрятался за хилого очкастого нотариуса, от этой ненормальной бабы подальше. Капитан Блэйк наконец капитулировал и обещал сделать, как ему велели, после чего покорно зычным голосом выдал команду: «Всем стоять по местам!» и присутствующий народ расставили, куда указали Сара и техник, отвечающий за подпространственную связь (нотариусов с юристами расположили так, чтобы Моисей Давыдович, когда выйдет на связь, их не видел), после чего включили болезную, и на экране появилась заспанная рожа сэра Давыдовича.
— Что? Погром? — спросонья испугался тот, потом вспомнил, что он в тюрьме. — Пожар? — и увидев на стереоэкране капитана Блэйка в компании с Билли Бонсом, и обоих с суровыми лицами, предположил менее ужасное. — Уже на расстрел? — потом разглядев за их спиной разъяренную любимую Сарочку с унылого вида Джоном, обрадовался. — Акции ХДК упали на бирже? — но поглядев на часы, ужаснулся, что нарушил свой распорядок дня, и противно завопил. — А в гробу вы тоже не дадите покоя старому еврею?! Что произошло? Зачем меня разбудили?!
Капитан Блэйк, науськанный злобной Саркой, стал как ни в чем не бывало подробно излагать с самого начала всю эпопею на планете ЛЮСИ с показом отрывков кинохроники и особенно подробно остановился на уничтожении пятидесяти миллионов в термоядерном взрыве и на Бобо, с его любовью к красивеньким.
Давыдович слушал и смотрел, все мрачнея и мрачнея. Для него это конечно внове, что на его планетах творятся такие безобразия, и что за это можно и ответить…
Когда примерно через час капитан Блэйк подошел к счастливой развязке, Давыдович не выдержал и, сильно картавя, поинтересовался:
— Все это очень хорошо, милейший, но что вы хотите от меня?
Капитан Блэйк любезно ответил, что они считают должным держать его в курсе событий, тем более, он является опекуном прав несовершеннолетней своей дочери, которой это все принадлежит.
— Ах, оставьте меня! — еще более возмутился Давыдович. — Делайте с этими планетами, что хотите, теперь они ваши! (Напоминаю — идет постоянная видеозапись этих переговоров в присутствии нотариуса!)
Тут на сцену выскочила Сарка, у нее под юбом дробом был заряженный наган! Пардон, это слова из песни!
— А я вам что говорила? Не надо беспокоить папу по этим пустякам! — Давыдович аж весь расплылся в улыбке при виде любимой дони. — Мы все сами можем решить! Правильно, папочка?
— Сарочка, доченька моя любимая! Золотце ты мое! Делай, что хочешь! Только не забывай Талмуд! — и уже собираясь прощаться, стал делать всем ручкой, но его золотце еще не сделала самого главного:
— Ах, совсем забыла! Я тут заставила этого рохлю Джона подписать один договорчик, так что подмахни его, пока он не передумал!
В сердце Давыдовича ничего не екнуло, и он не почувствовал подвоха.
— Надеюсь, это не смертный приговор мне, дорогая моя Сарочка? — пошутил Давыдович, не глядя предварительно листая все сто пятьдесят страниц договора купли–продажи.
— Как ты можешь, папа, так шутить?! — возмутилась коварная Сара. — Это всего лишь договор купли–продажи на сумму в один кредит!
И вот тут с Давыдовичем сыграла злую шутку его жадность — будь разговор о более–менее крупной сумме, он бы по старой своей привычке, вернее, по своей натуре обязательно ознакомился с его содержанием, а из–за одного паршивого кредита перечитывать кучу страниц стандартно составленного договора — ему это будет дороже!
Давыдович, не глядя, поставил свою электронную подпись под голос нотариуса, в то время начавшего оглашать правомерность свершения этой сделки, и, полюбовавшись, как Джон вручает его любимой Саре один единственный кредит, выключил экран подпространственной связи и отправился досыпать в своей комфортабельной камере…
Комментарии излишни!
— Наша Галактика
— окрестности планеты № 00093254-ABCEDHGY‑00042945–00914857 (якобы вольная планета «ЛЮСИ»)
— прогулочная яхта «Светлячок»
— 23 сентября … года
— среда
— 14:28:45
На планете ЛЮСИ им больше нечего было делать — все остальное сделают за них.
Впереди была новая планета из наследства Давыдовича — ВЕГАС‑13!
Когда яхта Хаггарда–младшего поднялась на орбиту планеты ЛЮСИ и повисла возле болтавшегося там «Энтерпрайза», наши друзья уже решили было перейти на его борт, а бывшие лакеи и красавицы–рабыни уже сдавали кастелянше свои маскарадные костюмы, капитан Блэйк сделал предположение, что к новой планете целесообразнее будет подлететь именно на шикарной яхте, и охранники, чертыхаясь, опять стали напяливать чертовы кирасы и ботфорты, а кастелянша стала истошно орать, что не будет выдавать новых колготок рабыням, и пусть лакеи сами стирают свои ливреи, после чего назревающие волнения на корабле могли перерасти в открытый бунт, но тут в кладовку на вопли кастелянши спустилась Сара Давыдович, и инцидент был мгновенно исчерпан — кастелянша заткнулась, вспомнив, кто она такая, колготки тут же выдали, за что Сару верзилы–десантницы наконец зачислили в свои, ливреи тут же стали чистыми, за что лакеи поклялись перебить хребет любому (подносом), кто Сару обидит, а полковой (придворный) духовой оркестр исполнил, громыхая литаврами, шесть раз марш «Без двадцати восемь»!
