Павел Шевченко - По ту сторону звёзд
Ввалившись в рубку с тяжёлым дыханием курильщика, Сергей прислонился к стене. Капитана не было на месте, у него смещение позвонков и возможная парализация. Над ним колдует Мер, она у нас волшебница, вытащит. Его кресло занимал Анатолич, который, похоже, уснул. Люди на мостике перешёптывались, лишь бы не разбудить этого человека. Он несколько часов возглавлял штаб, организовав обмен техниками, инженерами, запчастями, лекарствами. Маленькие челноки сновали по флотилии, стыкуясь с уцелевшими шлюзами, а в паре случаев, извращённо передавая коробки из рук в руки повисшим на тросах членам экипажа. Неудивительно, что такая нагрузка вымотала старика. Нужно было занять его место, отправив того спать в каюту. На все возражения о состоянии Сергея, отвечать, что болит у него не голова, а другого органа капитану не требуется. Так и сделав, майор проводил взглядом грузную фигуру Бориса, шаркающую к люку, а сам запросил данные по эскадре. Они уже завершили разворот, и, решив больше никого не бросать, плелись со скоростью самого медленного участника. Нужно связаться с ним в первую очередь, и уточнить сроки ремонта. Двигатели сейчас были важнее пушек.
* * *Корабли тяжело отрывались от пустоты. Пятнадцать машин, созданных руками дроидов и человека, выбрасывая в космос звёздную плазму, уходили к маленькой красной планете. Удобное расположение вблизи астероидного пояса, пригодность для колонизации — она просто обязана быть населённой, или иметь военные базы. А значит, представлять угрозу, если оставить её в тылу. Потери и так превысили расчётные, а они ещё даже не подошли столичному миру. Два транспорта хоть и не были уничтожены полностью, но врезавшиеся в них тяжёлые болиды, оставили глубокие раны и разворотили все внутренности. На месте было убито три тысячи солдат и офицеров. Ещё триста, так и не дождались медкапсулы. Были сплющены штурмовые дроиды, передвижные генераторы щитов, мобильные пушки. Почти треть от всего арсенала! Три часа вся доступная техника перегружала людей и броню в два оставшихся корабля. И то всё не влезло. Пришлось утрамбовать на оружейные склады в крейсерах.
Изуродованные корветы пришлось бросить в том виде, в котором они остались после боя. Поисковые команды вытащили лишь тринадцать выживших, с того корабля, который всё-таки смог ответить на запросы флагмана. Больше найти никого не удалось. Только трупы. Потеря трёх самых слабых кораблей, по классификации военного флота, не сильно скажется на шансах землян. Они как были нулевыми, так и останутся. Но удар по молниеносным планам был нанесён ощутимый. Теперь они стали больше походить на классическое вторжение в неизвестную систему. С медленным продвижением, разведкой, массированным огнём даже по одиночным целям. Никаких наскоков прямо с марша. Только осада по всем правилам.
Вперёд ушли два корвета дозорных, вверх, назад и в стороны, по одному. Остальные окружили транспорты в самом центре построения. Крейсера, пожертвовав скоростью, раскрутили спираль, готовые в любой момент закрыть своей непробиваемой тушей любое направление. Теперь, вплоть до четвёртой планеты, на их пути не было ничего крупного, заметного в корабельные телескопы. Несколько небольших астероидов, пересекающих десятимиллионную зону вокруг них, отслеживали, но вероятность постоянных шахт землян была очень мала. Не тот размер у этих камней. Искины отметили на звёздном небе несколько квазипланет, диаметром от сотни до девятисот километров. Вот там постоянная шахтёрская колония просто напрашивалась. Но сейчас они были очень далеко, с той стороны светила.
Код отдыхал в бассейне. Он погрузился в него расслабить голову, и тёплые эндорфинные и сератонинные волны разбивались о берег бессознательного. Искин взял на себя несвойственные ему функции, контролируя первичные импульсы его мозга. Он ускорил обмен кислородом и углекислым газом, расслабил мышцы и нормализовал ритм сердца. Параллельно, сознание Кода лежало на бесконечном пляже с серебристо желтым песком. И зелёное море, лёгкий бриз, колышущиеся деревья — всё успокаивало расшатанные нервы. Лидер, которого подданные могут звать великим, не проявляет свои эмоции. Он всегда спокоен, рассудителен, ни один мускул лица не дрогнет. Глаза ясны и смотрят прямо. Половину жизни Код был таким. Но событие, о котором грезили его предки — получение в своё полное распоряжение густонаселённого развитого мира, подкосило его самообладание. За последние два дня он слишком часто повышал голос и срывался на офицерах. Это могло поставить под вопрос его авторитет. А это первый камень на весы поражения.
* * *Сергей бился головой о стену. На столе лежали два листка, обычных, бумажных. Не смотря на всеобщее применение компьютеров, от маленьких, размером с ноготь, до огромных, бумаги не стало тратиться меньше. Она была удобна, проста, а главное, стоила копейки. А что ещё нужно человеку? И вот на этих двух белых прямоугольниках карандашом было нацарапано их будущее. То, в котором они все рабы, а Земля не принадлежит им. Преимущества чужаков жирным слоном раздавили десять тысяч лет людской изобретательности и находчивости. Ну что они могут выставить такого, чего нет у инопланетян? Туннельный генератор? Жрущее непомерное количество энергии устройство, для сверхсветовой связи? У Содружества есть аналог, дешевле и дальнобойнее. Лазерные мины, с накачкой от вспышки ядерного взрыва? Каждая такая хлопушка стоила, как целый челнок. И они уже использовали половину всего произведённого количества. Передовая технология гауссовых пушек оказалась прошлым веком, по сравнению с аналогичными орудиями на крейсерах матарцев. Земляне запускали снаряд со скоростью до тысячи километров в секунду, у противника болванки летели в сто раз быстрее. Мелкие штурмовые дроиды, секрет успеха русских десантников? А как их, позвольте поинтересоваться, доставить на вражеский борт?
Всё, всё было против них! Ну, вот те же медкапсулы. Они позволят врагам за неделю вылечить пол экипажа, вернуть их в строй, снова подставить под пули, и опять вылечить. Или эти странные и опасные устройства — нейросети. Что они могут? По словам Эриса и Прола, то очень многое. Берёшь недоучку школьника, кладёшь его в специальную камеру, вынимаешь уже с сетью. Аккуратно, лучше в бессознательном состоянии, подключаешь его к искину. Записываешь специальную, образную и понятийную базу. Один момент… и получите астронома международного уровня, который назовёт тебе все звёзды в галактике по именам. Или профессионального убийцу, который умеет движением пальцев переломать человеку шейные позвонки. К тому же, с такой штукой можно управлять многими приборами и машинами. Не удивительно, что Прол никогда не слышал о школах и университетах, как на Земле. Грызть гранит науки в Содружестве не актуально. Инопланетяне могут пачками набирать себе рекрутов в своих мирах, запихивать им самую простенькую нейросеть, и отправлять наравне сражаться с самыми опытными бойцами спецназа. С техническими специалистами дела обстояли чуть сложнее, там ещё и мозги от природы должны быть, но тоже не дефицит.
Отойдя от уже пострадавшей стены, Сергей завалился на койку. Закинув ногу за ногу, он опять скривился, совсем забыв о незаживших рёбрах. Всё можно было бы купить, или воспроизвести. Только время не купишь. Он ошибся, отпустив Эриса на станцию. Другой возможности для чужаков узнать, где находиться Земля, он представить не мог. Хотя, что-то слишком большого мнения он о своём воображении. Ещё несколько лет назад он бы не поверил, что там, среди звёзд, также воруют, убивают, насилуют, и влюбляются, строят, постигают вселенную, точно такие же Хомо Сапиенс. Да нет, какие, к чёрту, Сапиенс?! Просто Хомо. До разумного состояния наш вид, похоже, никогда не доберётся.
* * *Гересис плохо ладил с людьми. Он их не понимал, особенно эмоциональную сторону любого разговора. Она вмешивалась в логику слишком явно, путая и перемешивая мысли, которые пытались донести собеседники друг другу. Другое дело искин. Снять с него всю оболочку, делающую его похожим на человека, и его разум представал простым и понятным. Даже, можно сказать, детским. Каким-то наивным, любопытным, добрым по сути, но жестоким по незнанию. И Герезис любил просвещать их, выращивать, как своих собственных, не существующих, детей. А они в ответ платили податливостью, желанием угодить, даже служебным рвением. Да-да, у искинов есть желания. Мало, кто об этом знает, но даже самый последний хлам первого поколения чего-то хочет. Жить, по крайней мере. Машинки совершеннее уже думают о своей значительности, требуют больше контроля над разными системами. Им мало просто включать и выключать двигатель. Они хотят управлять ещё и жизнеобеспечением, или полями щитов, или навигацией. Во внутренней сети корабля идёт настоящая конкуренция за возвышение, за статус. Но всё же их разум больше животный, чем властолюбивый человеческий. Вот почему они никогда не захватят контроль над людьми. А если и попытаются, то их ждёт полное фиаско. Так как объединяться они не умеют. Строгие индивидуалисты, им далеко даже до социальных насекомых.
