Адмирал Империи 33 (СИ) - Коровников Дмитрий

Иван Федорович не произнес не слова, лишь молча нажал на кнопку, мигнул и растаял на экране, будто призрак, будто наваждение. Петр Шувалов, оставшись в одиночестве на мостике линкора «Москва» тяжело опустился в кресло. Некоторое время сидел неподвижно, бессильно уронив руки, и невидящим взором следил за мельтешением огоньков на тактическом дисплее.

— Никогда ты мне другом не был, предатель, — устало и горько произнес Шувалов, подводя итог многолетнему противостоянию с бывшим соратником. — Что до смерти — так я всегда к ней готов…

Глава 9

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».

Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империей.

Точка пространства: орбита планеты Новая Москва-3.

Борт флагманского линкора «Громобой».

Дата: 3 мая 2215 года.

Командующий Самсонов в ярости ударил по пульту, отключая связь. Его лицо исказилось в жуткой гримасе бешенства. Казалось, сейчас адмирал готов голыми руками разорвать на части дерзкого противника, посмевшего бросить ему вызов. Перед мысленным взором Ивана Федоровича вновь возникла надменная физиономия ненавистного Петра Шувалова, этого белоручки-аристократа, волею случая оказавшегося во главе Гвардейской эскадры. Его манерная речь и утонченные жесты на фоне идеально подогнанного мундира вызывали у грубоватого Самсонова лишь брезгливую ухмылку.

Но, как ни прискорбно было это признавать, сейчас именно вылощенный Шувалов намертво перекрыл путь всем честолюбивым замыслам адмирала своими кораблями. Адмирал вдруг с леденящей ясностью понял: никакими уговорами и тем более угрозами Петра Григорьевича ему не сломить. Оставался лишь путь силы.

Выстроив свои крейсеры и линейные корабли в один большой «конус», Иван Федорович все же пока не решался атаковать, опасно маневрируя вблизи оборонительных порядков Гвардейской Эскадры, чьи корабли как вкопанные стояли на своих прежних координатах. Контр-адмирал Шувалов знал цену своему слову и так и не пропустил Самсонова к планете Новая Москва-3. Почти стандартные сутки оба противоборствующих космофлота находились в прицелах друг друга, готовясь к предстоящему сражению.

Как не чесались руки у Самсонова поквитаться с упрямым гвардейским адмиралом, он, как профессионал, понимал, что битва с «преображенцами» и стоящими за ними кораблями Илайи Джонса, черт знает, откуда здесь взявшегося, может дорого обойтись его флоту. Иван Федорович был высокого мнения о себе и о своих талантах, поэтому даже не допускал мысли, что дивизии Черноморского космического флота могут потерпеть в битве с гвардейцами поражение. Но даже самоуверенный Самсонов понимал, что в результате боя потеряет добрую треть имеющихся у него в наличии кораблей. Именно это сдерживало Ивана Федоровича, который пытаясь умерить свой гнев, думал, как безболезненно для себя и своих людей убрать с «дороги» этого упрямца Шувалова…

Ничего не приходило на ум мятежному адмиралу, Самсонов даже стал подумывать, а не ретироваться ли ему из столичной системы на время, чтобы собрать вокруг себя побольше кораблей из внутренних миров и снова попытаться подойти в «Новую Москву», но уже с подавляющим преимуществом в численности вымпелов.

Однако Ивану Федоровичу неожиданно повезло. Ситуация кардинально изменилась когда в расположение Черноморского космического флота с тайным визитом на неидентифицируемом шаттле с выключенными транспондерами прибыл никто иной, как канцлер Империи — Юлиан Николаевич Шепотьев…

Между тем в дверях личной каюты командующего на флагмане «Громобой» появился до смешного принаряженный господинчик в темно-зеленом министерском мундире. Лицо его, хоть и тщательно выбритое, носило на себе печать запоздалого и явно бурно проведенного возмужания, столь характерного для представителей придворных кругов — одрябшие обвислые щеки, мешки под глазами, россыпь капилляров на носу. Однако сейчас физиономия канцлера прямо-таки лучилась оптимизмом.

— Глубокоуважаемый Иван Федорович, — вкрадчиво произнес канцлер, удивительно низко, для своей должности поклонившись Самсонову, — регент великая княжна Таисия Константиновна Романова и наш законно-избранный император Иван Константинович приветствуют вас и передают слова благодарности за вашу решительность и поддержку.

Шепотьев расплылся в приторной улыбке, обнажив неровные зубы.

— Вы не побоялись в эту трудную минуту прийти на помощь династии и поэтому можете в будущем рассчитывать на милость императора. Господин адмирал, вас ждут огромные почести и награды, которые дарует вам государь после того, как расправится со своими врагами.

Шепотьев нагло лгал, беззастенчиво спекулируя именами юного императора и его сестры-регента. Ни Иван Константинович, ни княжна Таисия, ни даже всесильный первый министр Птолемей Граус не имели ни малейшего понятия о визите канцлера в расположение мятежного Черноморского флота. Это была целиком и полностью личная инициатива беспринципного царедворца, привыкшего плести интриги за спинами своих покровителей и номинальных союзников.

Конечно, формально Юлиан Николаевич сейчас находился по одну сторону баррикад со всеми законными представителями центральной имперской власти. Но, будучи матерым интриганом, он привык руководствоваться отнюдь не высокими идеалами служения династии и Отечеству, а сугубо шкурными интересами. Как самый информированный сановник при дворе, Шепотьев был в курсе реального положения дел как в столице, так и в отдаленных звездных провинциях.

Канцлер прекрасно понимал: армада адмирала Самсонова представляет собой не просто сборище недовольных космофлотских офицеров, а реальную политическую и военную силу, способную поколебать устои Российской Империи. Но если «черноморцы»' все же проиграют сражение, то и самому Юлиану Николаевичу несдобровать. Ведь именно он стоял у истоков мятежа, тайно и явно поддерживая амбиции адмирала Самсонова. Это по наущению вероломного канцлера были разосланы во все концы Империи подстрекательские воззвания с призывом к региональным космофлотам прибыть к столице.

Так что в случае поражения Самсонова и его дивизий Шепотьева ждала незавидная участь. Первый министр Граус, наверняка прознавший о закулисных играх строптивого подчиненного, с превеликим удовольствием упечет его если не на плаху, то в мрачное подземелье до конца дней. И никакие былые заслуги и преданность династии его уже не спасут.

Поэтому сейчас, в момент наивысшего напряжения борьбы за власть, Юлиан Николаевич решил действовать на свой страх и риск. Он просто обязан был лично убедиться в том, что Иван Федорович по-прежнему тверд в своих намерениях и пользуется безусловной поддержкой подчиненных ему офицеров. В конце концов, если мятеж увенчается успехом, то именно Самсонов станет новым властителем дум и вершителем судеб огромной космической Российской Империи. И тогда участь продажного канцлера всецело будет зависеть от благоволения грубого и самонадеянного космофлотоводца.

Вот почему вместо ожидаемого восторга и благодарности в ответ на свои лживые заверения Шепотьев натолкнулся на холодный скептицизм и даже нескрываемую издевку со стороны адмирала. Иван Федорович явно наслаждался замешательством чванливого сановника, решившего поиграть с ним в кошки-мышки. Щуря глаза, он в упор разглядывал съежившегося царедворца, как удав загипнотизированного кролика. И молчал, всем своим видом давая понять, что видит собеседника насквозь.

— Плевал я на их почести и награды, — нагло выплюнул адмирал сквозь зубы. — Император и его смазливая сестра уже нараздавали подобных побрякушек всем подряд, кому попало. И что толку? Видать, больше ничего существенного за душой не имеют… К тому же, знаешь ли, легко обещать то, чем не владеешь.

Последнюю фразу Иван Федорович произнес с особенным ядовитым сарказмом, откровенно глумясь над растерянностью канцлера. Видимо, прямолинейному служаке доставляло истинное удовольствие вот так запросто швырять в лицо высокопоставленному чинуше неудобную правду. Дескать, довольно юлить и выкручиваться — теперь пришла пора говорить начистоту.