Пол Андерсен - Кентавры Юпитера
— Все дьявольски болит, но кости, кажется, целы, — хрипло ответил он. — А как вы?
— То же самое. Я уже полчаса как очнулась и просто извелась, не зная, как вам помочь. — Девушка с облегчением улыбнулась и, подплыв ближе, обняла его за плечи. — Марк, неужели мы это сделали? Представляю, как взбесился бы Свейн, если бы узнал, как мы провели его!.. О-ох, до чего болит бок…
Эти слова напомнили Фрэзеру, что у них осталось немного стимулирующих таблеток. Проглотив по паре штук, они запили их соком из емкостей, встроенных в задние стенки скафандров, и вскоре оба почувствовали себя значительно легче.
— Как насчет того, чтобы перекусить? — спросил Фрэзер. — Надо восстановить силы. Они нам еще пригодятся…
— Нет, я не хочу! — запротестовала Лоррейн, слегка покраснев. — Хотите, я отдам вам свои таблетки концентратов? Все-таки вам вести корабль.
Фрэзер отказался наотрез и проследил, чтобы девушка хоть немного поела. Затем Лоррейн решила принять душ и удалилась в соседний отсек. Она вернулась на удивление посвежевшей, и тогда Фрэзер, не выдержав, последовал ее примеру: забрался в ящик, чем-то напоминавший гроб. Это была аварийная душевая, предназначенная для случаев, когда внутри космолета по тем или иным причинам отсутствовал воздух. Здесь, при тусклом свете лампочки, Фрэзеру пришлось изрядно помучиться, чтобы снять с себя скафандр. Затем, извиваясь, словно угорь, он помылся остатками воды, по счастью, оказавшимися в контейнере душевой. Под конец он почувствовал себя лучше настолько, что даже захотел взглянуть в небольшое зеркальце, закрепленное на стене. Стер с лица запекшуюся кровь, жалея, что нечем снять густую щетину. Теперь он готов был вновь влезть в тесный скафандр и терпеть до конца изнуряющий дискомфорт.
Вернувшись в кабину, он увидел Лоррейн, которая словно завороженная смотрела на экран, на котором мелькали желто-зеленые облака.
— Никогда не видела ничего более величественного и страшного, чем Юпитер, — тихо сказала она.
— Да, — кивнул Фрэзер, — это неплохая компенсация за наши мучения.
Лоррейн опустила голову.
— Но не за наши ошибки, верно? Мы ведь ошиблись, ввязавшись в эту авантюру с побегом из Авроры, да?
— Не надо распускать нюни, — резко сказал Фрэзер, помрачнев. — Мы захватили из-под носа Свейна «Олимпию», долетели до Юпитера и здесь сумели свернуть головы его ракетам-убийцам. Вряд ли кто-нибудь сделал бы больше на нашем месте. Мы свободны, Лори, свободны!
— Да, свободны: умереть от жажды, если, конечно, у нас раньше не кончится кислород, — с горькой иронией ответила девушка. — Впрочем, способов умереть много — но как нам выжить? И как спасти колонистов? Я уже не говорю о Земле, которая скоро окажется во власти этого безумца Свейна… Если бы у нас были навигационные таблицы…
— То что бы мы сделали? — усмехнулся Фрэзер.
— Самую простую вещь. Вывели бы «Олимпию» на траекторию полета к Земле, написали послание правительству США, а затем открыли бы люки. Орбитальные станции слежения наверняка заметят и перехватят корабль. Люди узнают об угрозе из космоса. Да, мы умерли бы, но с чистой совестью!
Фрэзер покачал головой.
— Боюсь, вы ошибаетесь, Лори, — мягко сказал он. — Чтобы успеть на Землю раньше Свейна, «Олимпии» надо лететь с гиперболической скоростью. Киберштурман этого корыта не предназначен для таких штучек, здесь без пилота не обойтись. Нет, Свейна мы так не одолеем. Надо придумать что-нибудь другое…
Он замолчал, пораженный внезапной идеей. А что, если… Лоррейн с тревогой смотрела на него.
— Что с вами, Марк?
— Так… Пришла в голову одна мысль. Дурацкая, сумасшедшая, но все же… Если бы мы сумели раздобыть немного кислорода и воды на Юпитере, то на Землю и лететь не надо.
— Что-о?
— Все, что у нас есть в распоряжении, — это пустые трюмы «Олимпии». А на поверхности этой милой планетки сколько угодно льда. Нам, конечно, и носа наружу не высунуть в таких скафандрах, но собратья Теора могут нагрузить трюмы до предела. А уж я как-нибудь сумею наладить электролиз кислорода из воды.
— Но ведь лед на Юпитере не чистый, в нем много примесей аммиака и метана! Разве вы сможете избавиться от них?
— Постараюсь. Но сначала надо попытаться связаться с Теором.
Фрэзер включил бортовой нейтринный передатчик. Его мощность была невелика, и до лун сигнал дойти не мог. Но до спутников связи, вращавшихся вокруг Юпитера, дальности вполне должно было хватить. А потом сигнал попал бы к Теору обычным путем через передатчик, который наярры величали Оракулом.
— Теор, это говорит Марк. Ты слышишь меня? — сказал он на общем языке.
— Какая странная речь, — заметила Лоррейн. — Сплошное щелканье и свист. Вы молодец, Марк, мало кто научился говорить на языке юпитериан. Что, нет ответа?
— Нет. Боюсь, отвечать уже некому…
Только сейчас Фрэзер вспомнил, что его друг сам находится в бедственном положении. Кто знает, спасся ли он, нашел ли остатки разгромленного войска Вальфило? Или бродит, потеряв надежду, среди диких, необитаемых гор? Но тогда у них с Лоррейн тоже нет шансов на спасение…
— Теор? Брат, почему ты молчишь? Ответь, прошу тебя!
Прошло несколько томительных минут, прежде чем Фрэзер услышал глухой, усталый голос:
— Уш! Небо, благодарю тебя! Марк, я счастлив говорить с тобой.
— Как дела, брат?
— Тяжелая битва идет, Марк. Я с трудом выбрался из сечи, чтобы поговорить с тобой. Похоже, настал последний день для наярр. Но я рад, что ты жив, Марк!
— Расскажи, что произошло. Я нахожусь недалеко от тебя — об этом ты можешь судить по отсутствию пауз в разговоре. Может быть, мне даже удастся… Но об этом потом, я хочу сначала узнать о твоих приключениях.
Теор коротко рассказал о своих странствиях в горах, о Скрытном народе, о том, как ему удалось найти армию Вальфило в лесах около Дикой стены. Фрэзер с изумлением выслушал фантастическую историю, а затем, помрачнев, обрисовал ситуацию, в которую попали они с Лоррейн.
— Странно, как переплелись наши судьбы, — задумчиво заметил Теор. — Не знаю, что посоветовать тебе, Марк. Что касается меня, то я возвращаюсь к холмам — туда, где умирает мой народ под топорами чужаков. И все же мы хорошо воевали — и ты, и я, разве не так?
— Если бы я мог тебе помочь, — с тоской произнес Фрэзер. — Но погоди, я, кажется, придумал!
— Что? Показать твой летающий корабль нашим врагам? Но уже поздно…
— Теор, я не желаю тратить драгоценное время на споры. Я лечу к тебе. Пока в драку не ввязывайся, без тебя нам с наяррами не договориться. Продержится ли твое войско еще несколько часов?
— Да, да, конечно! Не сомневаюсь, что улунт-хазулы достаточно нахлебались своей и чужой крови и захотят отойти на время, чтобы собраться с силами перед новой атакой. Мы можем тоже отступить и больше не рваться вперед. Пусть противник погоняется за нами по равнине. Но как тебе удастся…
— Жди моего следующего вызова. Но я прилечу, обязательно прилечу!
Фрэзер выключил передатчик и повернулся к Лоррейн.
— Наденьте ремни, красавица. Мне очень жаль, но нам еще немного придется помучиться при пяти G.
Девушка не спорила. Сев в кресло, она торопливо застегнула пояса безопасности. Фрэзер коротко объяснил ей свой замысел.
— Так или иначе, но мы поможем наяррам выиграть войну, — заключил он.
Девушка ласково коснулась рукой его шлема.
— Марк, вы молодец. Я уже говорила, что вы — настоящий мужчина!
— Э-э… о чем я говорил? При удаче и мы можем выпутаться из ловушки, в которую нас загнал Свейн. Но для начала я впущу в корабль юпитерианскую атмосферу. В принципе это не предусматривала ни одна программа, но ведь в отсеках «Олимпии» совсем нет воздуха! Мне не хочется, чтобы корпус этой посудины раздавило, как орех. Готовьтесь, Лори.
Было не просто погасить орбитальную скорость, составлявшую 26 миль в секунду, но корабль потихоньку стал снижаться. Потом Фрэзер нажал несколько кнопок, игнорируя тут же вспыхнувшую табличку с надписью «Опасность». Воздух планеты с шумом ворвался через приоткрывшиеся заглушки, и в кабине потемнело от пыли. Еще какое-то время «Олимпия» опускалась, борясь с чудовищным штормом, а спустя несколько минут перед глазами открылась фантастическая панорама, которую не доводилось видеть никому из землян.
Звезды исчезли. Небо из черного стало темно-фиолетовым, исполосованным белесыми поясами облаков из кристалликов льда. Снежинки сверкали под косыми лучами Солнца. Внизу открывался бескрайний воздушный океан, в котором плыли темные фронты туч — каждая размером с земной материк, — озаряемые бесчисленными разрядами молний. Даже бывалому Фрэзеру было не по себе, когда корабль стал падать в этот титанический мир облаков, ну а Лоррейн не выдержала и закрыла глаза, вся дрожа от страха.
