Звезданутые в саду (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич
«Да я и не пытался», — подумал Лежнев. Он просто решил, что двигатели где-то близко к центру, вот и бил туда. Но с указаниями Ивара дело пошло лучше. Сначала корабль вдруг закрутился. С приличной скоростью.
— Один выбил, — сообщил Ивар. — Теперь давай второй. Буэээ…
«Ой, чуваки, прямо неловко», — мысленно поёжился Лежнев. Он представил, как сейчас чувствуют себя пассажиры, во вращающемся со скоростью шестьдесят оборотов в минуту корабле, и его самого затошнило. Хотя может, это состояние тушки так сказывалось.
Ликсов быстрое вращение не пугает, так что как только удалось его синхронизировать, второй двигатель тоже был выбит. Ещё несколько выстрелов в нос, против направления вращения, и оно замедлилось настолько, что рычащие звуки по связи прекратились.
— Хорошо, — стонущим голосом подытожил Ивар. — Теперь оно, по крайней мере, не сможет уйти в гиперпространство. Теперь постарайся сжечь всё, что сможешь. Не бойся повредить нам — бронекапсула выстрелы твоего оружия, скорее всего, выдержит. Но имей ввиду — я доложу твоему командованию о самоуправстве. Ты не только уничтожил лабораторию и результаты двухлетних исследований, но и подверг опасности жизни большого количества высококлассных специалистов. Имей ввиду, возможно после этого тебе даже понизят уровень социальной полезности!
«Да иди ты в задницу, жалобщик хренов», — весело подумал Герман. Как всё-таки приятно разочаровывать людей! Вот будет весело, когда он пойдёт-таки докладывать на самоуправство!
Борьба с заражённым кораблём растянулась на несколько часов. Медленно-медленно от большого и величественного прежде корабля оставался всё более жалкий огрызок. Даже Ивар устал комментировать происходящее, лишь иногда сообщая о прогрессе:
— Наши приборы регистрируют уменьшение поражённой массы на семьдесят процентов, — флегматично докладывало учёный. — Ещё пара часов, и ты окончательно сожжёшь её всю… Это не значит, что заражения больше не будет, потому что приборы недостаточно точны. Для того, чтобы окончательно справиться с заражением необходимо окунуться в корону звезды хотя бы на несколько минут. Этого плесень точно не выдержит.
«А то я сам не догадался!» — хмыкнул Лежнев. Гаврюша уже подцепил остатки корабля когтем, и потихоньку тащил его в сторону красного карлика, что с недоумением наблюдал за вознёй на своей орбите. Ну, по крайней мере так это виделось. Обломок для Гаврюши был слишком тяжёлый, так что дело шло медленно, но по мере уменьшения объёма и массы скорость всё увеличивалась, так что Лежнев надеялся добраться до короны меньше, чем за сутки.
Герман уже приготовился здорово поскучать, когда при очередной попытке пострелять, ничего не произошло. Он ещё несколько раз активировал орудие, и только потом сообразил. Никто ведь не рассчитывал на такой долгий бой. Батареи плазмомётов должны заряжаться самостоятельно, со временем. От движений Гаврюши, от света солнца, когда они близко. Однако скорость зарядки полностью не компенсирует скорость расхода энергии при работе пушечки. Вот она и замолкла.
Это было плохо. Даже очень. Прожаривать недоочищенный корабль совершенно бесполезно — слишком хорошо защищён от высоких температур. Толку-то с того, что он обработает поверхность, если внутри останутся какие-нибудь очаги заражения?
Герман вышел из слияния. Герман распластался по мягкой внутренней поверхности Гаврюши не в силах пошевелиться.
После прошлого раза, Лежнев тщательно вычислил место, где лучше укладывать скафандр, после того, как он уходит в слияние. Если один раз едва удалось до него добраться, то кто сказал, что это не повторится? Вот и теперь отважный дезинфектор рухнул почти в нужное место. Чуть-суть промахнулся. С утробным стоном Лежнев передвинул ноги так, чтобы они попали в нужное место. От усилий в глазах потемнело, а потом он и вовсе потерял сознание. «Ну вот и всё. Щас задохнусь» — была последняя мысль. Он уже не видел, как из пола выросли два щупальца, и Гаврюша осторожно, стараясь не доломать, передвинул безвольное тело к скафандру. Тремя неловкими толчками он-таки запихнул ноги в предусмотрительно разложенную живую ткань, после чего та быстро обтекла бессознательную тушку. Очнулся Герман от ярких надписей, светивших в глаза — это на забрале высветились повреждения пользователя.
— Да уж, — пробормотал парень. — Как говорится, тяжело собирать выбитые зубы переломанными пальцами. И ведь только вылечился! Зашибись. Просто зашибись. И пополз в реакторную, стараясь не задевать ничего ногами. С ними как-то неудачно получилось в этот раз — сломались сразу обе кости, даже скорее раздробились. И на довольно большом протяжении.
«Это у меня теперь не ноги, а щупальца, — печально подумал Герман. — Гнуть можно в любую сторону. Хорошо, что скафандр жесткий!»
— Эй, Ле Жнев! Ты в курсе, что можешь умереть без лечения? — раздалось в наушниках.
— Правда? А я и не заметил, — прошептал Герман.
— У тебя множество переломов, судя по показаниям скафандра, — добавил учёный.
— Серьёзно? Вот незадача!
— Что ты делаешь?
— Ползу, не понятно, что ли?
Ивар озадаченно замер. Герман сжалился. Тем более, он заметил, что разговоры помогают немного отвлечься от досады на в очередной раз попорченную тушку.
— Мне надо зарядить орудие. У реактора достаточно энергии, надо только протянуть энерговод.
— Что за странный у тебя ликс⁈ Какой такой реактор⁈
— Да дикий у меня ликс, дикий, — Гаврюша уже выпустил его, так что теперь Герман полз внутри собственноручно сляпанной скорлупы. Гравитации не было, что здорово облегчало жизнь, но даже так каждое движение вызывало не боль даже — её после ударной дозы анальгетиков Лежнев не чувствовал, а мучительный приступ дурноты. — Я, чтоб ты знал, вообще не киннар. Прилетел к вам ненадолго, чисто подругу забрать, которой вы наверняка уже память стёрли. И вот уже второй раз в ваших краях меня всего переламывает! Даже у технофанатиков так паршиво не было. Хотя… — Герман вспомнил недавние приключения, — не, там тоже паршиво было. Неприветливая у вас галактика.
Молчание было ему ответом. Ивар, кажется, не ожидал таких откровений и теперь лихорадочно соображал — это собеседник сошёл с ума из-за многочисленных травм, или в самом деле правду говорит?
— Ты говоришь правду или это всё придумал?
— А это уж как тебе больше нравится, — фыркнул Герман. — Чёрт. Забрало кровью забрызгал.
— Зачем же ты собираешься забрать этого свободного пилота, если уверен, что у неё нет памяти? Это ведь практически другой человек! Личность совершенно иная.
«Вот тебе сейчас это интереснее всего?»
— Да плевать. Даже если она без памяти, она всё равно остаётся Тианой ди Сонрэ. Я ей обещал, что вытащу, даже если такое случится. И вообще, русские своих не бросают.
«А ещё я её люблю. Но тебе об этом говорить не буду — всё равно не поймёшь».
— Я не понимаю. В таком случае, почему вы решили мне помочь?
— Ну, сейчас я тебе помогу. А потом ты мне поможешь. Я тут как раз в центр реабилитации ликсов лечу, надо одного тихохода украсть.
— Я не стану помогать чужаку, который явно враждебно относится к моему народу! И то, что лично меня ты спас, ничего не меняет!
— Ого! А ты не такой деревянный, как другие, которых я встретил! — удивился Лежнев. — Но ты не переживай, всё равно поможешь. Я разрешения спрашивать не буду.
Он как раз добрался до реакторной, и теперь тянул энерговод к сбруе Гаврюши, чтобы подключить зарядку. «Вот какого хрена я это сразу не сделал⁈ У меня энергия даже лишняя. Что, раньше подстраховаться в голову не пришло? У тебя же, блин, никогда не бывает непредвиденных сложностей, всегда всё по плану, правда⁈ И перестраховываться не нужно! Ну чо, ползай теперь с ногами-желе». Парень был сильно раздражён, потому что случайно задел пострадавшей конечностью какой-то угол, и это было ну очень больно. Даже несмотря на анальгетики.
Ивар там тем временем пытался выяснить, с чего это чужак так уверен, что учёный ему поможет, но Герман не отвечал — слишком был занят. Тянуть себя и энерговод оказалось вдвое сложнее, чем просто тянуть себя. Ивар ещё чего-то там говорил, но Герман особо не прислушивался. Важный момент — нужно было правильно подключить контакты. Вообще-то мариги устроили вполне удобные коннекторы вроде компьютерных розеток, вот только вилкой-то парень заранее не озаботился. Пришлось колхозить какую-то самоделку, чуть ли не синей изолентой провода обматывать, да ещё в таком отвратительном состоянии — скафандр панически отсчитывал последние минуты нахождения пользователя в сознании, и периодически раскрашивал красным на схеме ещё один отказавший совсем орган.
