Александр Дихнов - Битва за Эгрис
Они кивнули столь дружно и послушно, будто в отличие от меня самого у них не было ни малейших сомнений относительно выполнимости этой угрозы.
– Свободны! – Два раза повторять не пришлось.
Когда дверь за этими деятелями захлопнулась, я повернулся к капитану, остававшемуся немым свидетелем г сцены.
– Капитан, будьте любезны, подготовьте официальное заявление по поводу всего этого… – хотел сказать «бардака», но пожалел принцессу, – происшествия.
– Что именно? – сухо поинтересовался он.
– Сообщите о смерти Гарета и объявите, что принцесса выступит сегодня на похоронах Императора.
Кивнув, он отошел от окна и, подойдя к Марции, склонил голову
– Принцесса?
С видимым трудом она перевела на него взгляд и заставила себя улыбнуться:
– Идите, Рудольф.
Отдав честь, он вышел в коридор. Так поспешно, словно тоже хотел оказаться подальше от этого места…
Оставшись вдвоем, некоторое время мы молчали, а потом Марция обхватила руками плечи и сказала:
– Ты убил моего брата, Рагнар. – Это был не упрек или вызов, а так, констатация факта.
Все казалось очевидным, тем не менее я мрачно поинтересовался;
– Почему ты так решила?
Она улыбнулась… м-м… почти издевательски.
– Не надо считать меня хорошенькой идиоткой. У тебя был мотив: ты знал, что отец хочет сделать Императрицей меня, и решил, привести его намерение в исполнение. Так? – спросила она скорее из вежливости.
Я скромно промолчал, и Марция продолжила;
– И у тебя, безусловно, была возможность совершить это убийство. Наверняка тут где-то поблизости есть какой-нибудь подземный ход, о котором уже тысячу лет забыли все, кроме тебя. И вот со свойственной тебе решительностью и смелостью… – Тут она сделала еще одну маленькую паузу, словно ожидая взрыва с моей стороны. Однако я и это проглотил молча, в конце концов не люблю спорить с правдой. – Ты ночью потихоньку пробрался сюда.
Видимо, что-то в выражении моего лица ее насторожило, поэтому пришлось заботливо подсказать:
– И?
– И убил Гарета, – не очень уверенно закончила она, будто уже чувствуя подвох.
Действительно, в ее рассуждениях наблюдался порядочный просчет, на который я и не преминул обратить ее внимание. И хотя в глубине души мне просто хотелось попросить ее не дурить, я заставил себя говорить жестко.
– Моя дорогая, мотив и возможность – это лишь два ключевых аспекта при расследовании убийства. Есть еще и третий – способ… Почему-то мне кажется, что тебе сообщили только, что принц умер, но не сказали от чего. Да?
Марция слабо кивнула, на глазах превращаясь из грозного обвинителя во встревоженную девушку.
– Ну так посмотри! – Я ткнул пальцем в сторону покоящегося совсем рядом с ней тела.
– Но как ты-то можешь знать?! – снова вскрикнула она.
Я отошел к окну и, уткнувшись взглядом в хмурое небо над парком, отрезал:
– Нет уж, ты посмотри!
Напряженно следя за каждым звуком, я услышал легкий шорох двух шагов и чуть позже тихий шелест ткани. Резко обернувшись, я был готов подхватить еще одно бездыханное тело… Но нет. Ее глаза расширились, край простыни выпал из рук, с губ слетел сдавленный стон, но в обморок она не упала. Похоже, нервы у девушки были едва ли не крепче моих…
Когда же после мучительно долгого мгновения Марция перевела на меня свои полные немого ужаса глаза, я сухо прокомментировал:
– Да-да, моя дорогая, он умер от страха! А я просто собирался тихонько перерезать ему горло во сне…
Вот тут она все-таки потеряла сознание – к счастью, потому что в противном случае к ее имени надо было бы добавлять приставку «супер», а этого добра вокруг меня и так хватало… Короче говоря, я успел подхватить девушку, аккуратно опустил ее на покрывавший пол ковер и, присев рядом, положил ее голову себе на колени. После чего оставалось только ждать…
В общем-то я специально довел ее до обморока – он был просто необходим как лекарство от стресса. Но теперь я сильно опасался, что, придя в чувства, она совершенно не захочет видеть в дальнейшем рядом с собой хладнокровного и жестокого убийцу и отправит меня куда подальше…
Как я и надеялся, отключка была неглубокой, и уже через пару минут ее длинные ресницы затрепетали. Волнение в ожидании ее первых слов оказалось куда значительнее, чем я мог предположить.
– Ой, я, кажется, потеряла сознание… – прошептала она с виноватой улыбкой.
От сердца отлегло, и в то же время я удивился. Ведь если бы я действительно убил принца, то, похоже, стал бы ей противен до конца жизни, а вот если собирался убить, но мне помешал случай, то ничего страшного, я в порядке. Забавная логика.
Легко, практически без моей помощи, она поднялась на ноги, старательно избегая случайного взгляда в сторону кровати. А потом эдак спокойно, не в порядке каприза, сообщила;
– Мне страшно, Рагнар.
Обычно в таких случаях следует сказать нечто утешительное и ободряющее, однако я предпочел правду.
– Мне тоже.
Затуманенные глаза девушки приобрели более осмысленное выражение,
– Да ну? Не думала, что тебе знакомо это чувство.
– Представь себе, – я слегка улыбнулся. – Знаешь, толика здорового страха прилично укрепляет позицию головы на плечах.
Она улыбнулась мне в ответ:
– Но, может быть, ты хотя бы предполагаешь, что нам делать дальше?
– Для начала, – я приобнял ее за плечи и выразительно покосился в сторону кровати, – убраться отсюда подальше. А потом… нам придется это обсудить.
– Так, погоди. Дай-ка я угадаю. – Она наградила меня еще одной улыбочкой. – Здесь опять замешаны… гм, твои многочисленные друзья?
– Боюсь, что да, – подтвердил я.
– Понятно. – Марция совсем не по-женски хлопнула меня по плечу и скомандовала: – Ладно, пошли!
Я почти на ощупь восстановил саван на голове ее несчастного брата, а затем, покинув спальню, мы направились в комнату, где испокон веков вершились судьбы Империи – в кабинет малой библиотеки. Во дворце по-прежнему было спокойно: никакой суеты, все занимаются своим делом. И все, встреченные нами по пути, от слуг до министров, отдавали Марции знаки внимания, приличествующие Императору. Из чего я сделал вывод, что люди, выдвинутые Генрихом и окружавшие его в последние годы, отнюдь не расстроены неожиданным разворотом ситуации. Это сильно обнадеживало, потому как именно в руках этих незаметных личностей и была сосредоточена реальная государственная власть. К тому же по собственному опыту я знал, что справиться с военными бунтами в принципе легко, а вот с гражданским неповиновением – практически невозможно…
Тем временем мы пришли в кабинет, ничуть не переменившийся с того момента, как Генрих и я были тут в последний раз. Рабочий стол Императора был все так же завален разнообразными бумагами, а в камине кто-то заботливо разжег огонь… В некотором смысле я, наверное, тоже был частью этого интерьера, поэтому привычным движением уселся в гостевое кресло рядом со столом. Принцесса тонко почувствовала момент и с секундным, но не ускользнувшим от меня колебанием заняла-таки кресло своего отца. Несколько минут она просто перекладывала какие-то предметы, выполняла другие, столь же незамысловатые, действия, словно вживаясь в свою роль на уровне ощущений…
Согласно традиции, Император начинает разговор первым, поэтому я упорно молчал, но и ей еще явно не хватало уверенности. На выручку к Марции пришел старый камердинер Генриха, со своей всегдашней невозмутимостью возникший на пороге.
– Какие будут распоряжения, Ваше Величество? – спросил он с гениальной ноткой формальности.
Совершенно по-отцовски Марция откинулась в огромном старом кресле и сделала жест рукой, будто прикрывая дверь.
– В ближайшие два часа я занята для всех.
Флегматично кивнув, старик развернулся, но, выходя, все же не удержался и пробормотал:
– Вот уж не думал, что когда-нибудь эта фраза сможет доставить мне удовольствие.
Когда за ним закрылась дверь, Марция заговорила. Совершенно четко и отстраненно она сказала:
– Для начала, Рагнар, тебе придется многое мне рассказать. Пока я не могу принимать никаких решений. Я должна знать, что же все-таки происходит.
«Да, девочка, это уж ты заслужила как минимум», – подумал я про себя и коротко кивнул, словно отдавая честь.
– Разумеется. Итак…
А дальше я рассказал ей все с самого начала и без купюр. В конце концов, если во всей Галактике и был кто-то, кому я полностью доверял, так это она… Конечно, многие события и факты, изложенные мною, и без того были ей известны, но на тот момент более важным мне казалось создание и осознание целостной картины происходящего. Причем не только для Марции, но и для себя самого.
Мой продолжительный рассказ совершенно заворожил принцессу, остававшуюся в глубине души, несмотря на творящийся вокруг кошмар, просто молодой впечатлительной девушкой. Однако она слушала очень внимательно и даже несколько раз перебивала меня вопросами, дабы уяснить отдельные детали. К сожалению, я сам порядком увлекся собственной историей и в очередной раз прошел мимо некоторых моментов, стоивших быть замеченными.
![Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]](/uploads/posts/books/111910/111910.jpg)
