Вонда Макинтайр - Первое приключение
– Да, сэр, несколько часов назад.
– Почему вы не переехали?
– Простите, сэр, я… я просто не переехала.
– Сделайте это сейчас. И никогда больше, – повторяю, – никогда, – не по
казывайтесь на моем мостике в виде, хотя бы отдаленно напоминающем ваш теперешний расхлябанный вид.
Она ошеломленно подняла на него глаза, стараясь сдержать слезы. Затем вскочила и бросилась в лифт.
Ухура посмотрела на капитана Кирка. Она едва могла поверить, что кто-нибудь, при каких бы то ни было обстоятельствах, мог таким жестким тоном говорить с таким ребенком, как Дженис Рэнд. Она перевела свою консоль в режим ожидания.
– Простите, – холодно сказала она. – Я ненадолго прервусь. – Она двину
лась к турболифту, не ожидая позволения капитана Кирка. Двери лифта закрылись. – Доставить туда же, куда отправился последний пассажир, – сказала Ухура.
Лифт выпустил ее в пустынный коридор, далеко от любых кают, в том
числе офицерского сектора. Ухура задумалась, что Дженис собирается делать. В ее теперешнем состоянии, может, она и не собиралась ничего. Может, она просто хотела побыть где-нибудь, – где угодно, только подальше от мостика.
Ухура обнаружила Дженис во второй комнате совещаний, – уткнув лицо в ладони, та плакала навзрыд.
– Дженис, не плачь. Ну, ну, все хорошо, – Ухура села рядом и обняла Дженис за плечи.
Дженис отпрянула, съежилась, пытаясь перестать плакать, но вышло только хуже.
– Все в порядке. Все будет хорошо, – Ухура похлопала ее по плечу, и откинула непокорную прядь своих волос.
– Я ничего не могла поделать! – прошептала Дженис, дрожащим и над
ломленным голосом. – Я понимаю, почему Розвинд ненавидит меня теперь, но она же и раньше ко мне цеплялась, даже когда у нее не было на это причин, а я же не виновата!…
– Конечно, нет, – сказала Ухура. Она понятия не имела, о чем говорит
Дженис, она просто пыталась подбодрить ее, заставить девочку успокоиться.
Минут через десять или около того, Дженис наконец выплакалась. Ее лицо
было красным, а глаза полны слез, и время от времени она шмыгала носом. С ее взъерошенными короткими волосами и в мешковатой униформе она выглядела ужасно. Ухура достала полотенце из шкафчика в углу и подала ей.
– Теперь лучше? – сказала Ухура. Вытри глаза. Высморкайся. Вот так. Глубоко вдохни. Хорошо. А теперь расскажи мне, что случилось.
Дженис заговорила – быстро и путано. Похоже было, что она
представления не имела об обычае разыгрывать новичков. И еще в какой-то момент своей жизни она решила, – сама ли, или же познакомившись с каким-то примером, – что постоять за себя было опаснее, чем униженно смолчать. Это обеспокоило Ухуру; она спросила себя, – неужели дух Дженис был безвозвратно сломлен.
– А потом, сегодня утром, – сказала Дженис, – я пошла в мою каюту,
чтобы забрать вещи и переехать, и я только на секунду прилегла, только я так устала, что сразу заснула, а, когда проснулась, я уже опоздала, и я надела форму, только это была не моя, – я помню, что заказала свой размер, но эта не та, которую я оставила, когда прилегла, и я не знала, заказать ли другую и подождать, или надеть эту и идти на работу, а Розвинд до того смеялась, что я и соображать уже не могла… – Она скривила губы. Она снова была на грани слез. – Она такая красивая, и я ею так сперва восхищалась, но только она только и делала, что забавлялась надо мной и смеялась.
– Почему же ты тоже не посмеялась?
Дженис непонимающе уставилась на нее.
– Мне… нужно было идти работать.
– Она тебя просто дразнила, Дженис. Может, она и зашла дальше, чем
намеревалась, – надеюсь, что так оно и было, – или, может, она из тех людей, которым интересно посмотреть, насколько далеко можно тебя подтолкнуть. Обычно все, что тебе нужно сделать – дать ей отпор.
Дженис ничего не ответила. Она просто тихо сидела, не выражая ни согласия, ни несогласия, слушая все, что говорила ей Ухура, с видимым вниманием. Но в глазах ее застыло отстраненное, безнадежное выражение.
– Откуда ты, Дженис?
– Что? Простите, то есть…
– Где твоя родная планета?
– О, – ее голос забрался на фальшиво-беззаботные ноты. – Да везде, мы все переезжали с места на место…
– Кто «мы»? Твоя семья, сообщество? И куда вы переезжали?
– Зачем вы меня все это спрашиваете? – закричала Дженис. – Какое вам дело, зачем вам это знать?
– Мне до этого такое дело, что я не могу видеть, когда кто-то так испуган,
как вы. Меня это заботит, потому что нам работать вместе, а это не получится, если вы будете вести себя как напуганная шестнадцатилетняя девочка.
Дженис ахнула и побледнела. Ухура даже испугалась, что она может
упасть в обморок. Дженис бросилась перед ней на колени.
– Как вы узнали? О, пожалуйста, пожалуйста, не говорите, только никому не говорите…
– Дженис!…
– Пожалуйста, я все сделаю! Только не говорите!
– Дженис, встань! – Ухура, сбитая с толку, слегка испуганная,
практически силой подняла Дженис на ноги. – Прекрати это сейчас же, прекрати!
Дженис рванулась из рук Ухуры.
– Как вы это узнали? – закричала она.
Ухура наконец поняла, о чем говорила Дженис. «Как напуганная шестнадцатилетняя девочка» – сказала она. Совершенно ни о чем не подозревая, Ухура раскрыла секрет Дженис.
– Это неважно, – сказала Ухура.
– Если вы скажете, я убью себя! Я вас убью! Я…
Ухура не смогла сдержать улыбку. Она крепко обняла испуганного
ребенка.
– Никто никого не убьет. Не будь глупышкой.
Через некоторое время, Дженис перестала всхлипывать. Она прижалась к
Ухуре, словно ища защиты.
– Как же ты попала в Звездный Флот в шестнадцать? У них на этот счет
строгие правила. – Звездный Флот посылал в космос и более молодых кадетов, будущих офицеров, – под серьезным присмотром на стажерских кораблях, но правила не позволяли людям младше семнадцати служить в качестве члена команды. Определенные предосторожности и тщательные проверки делали невозможным для детей любой расы побег за приключениями с планеты на звездолет.
Но, каковы бы ни были мотивы Дженис, она явно погналась не за
приключениями.
– Когда я была маленькой, моя семья переезжала, – прошептала Дженис. –
Ворп- двигатели взорвались, и нам пришлось лететь через нормальное пространство. Мы ускорились почти до световой скорости, так что прошло только несколько недель субъективного времени. Но объективного прошло три года.
– И никто так и не исправил записи?
Дженис покачала головой.
– И все равно не понимаю, как тебе это удалось. – На взгляд Ухуры, Дже
нис даже близко не выглядела как двадцатилетняя. Она выглядела точно на свои шестнадцать лет. Но никто об этом не подумал, и никто не спросил.
– Я лгала, – сказала Дженис. – Я боюсь это делать, потому что, когда это
выясняется, люди… им это не нравится. Но мне пришлось. Люди верят достаточно большой лжи. Они воображают, что ты бы никогда не осмелилась это сказать, если б это не было правдой.
Ухура засмеялась, затем посерьезнела.
– И что же нам с тобой делать?
Глаза Дженис расширились.
– Вы скажете!
Испугавшись, что Дженис снова начнет падать на колени, Ухура попыта
лась успокоить ее. Но ей не хотелось давать обещание не посылать ее домой.
– Не пугайся так. Нам нужно поговорить. Неужели вернуться домой – это так плохо? Ты же ребенок, Дженис. Ты должна ходить в школу, быть с твоей семьей…
– Нет! Я никогда не вернусь! Вы не сможете меня заставить!
– Ты не думаешь, что они беспокоятся о тебе? Неужели им не захочется
узнать, что с тобой все в порядке, независимо от того, что случилось, что ты сделала?
– Я ничего не сделала! – сказала Дженис. – Но сделаю, – сделаю так, что вам придется посадить меня в тюрьму, но я не вернусь на Соэур!
– Я не собираюсь никого сажать в тюрьму, Дженис, и я никогда не слышала о Соэуре.
– Мы там оказались после того, как корабль лишился ворп-привода. У нас
не хватало денег, чтобы его починить. Мы должны были его продать и остаться там. Но вы не можете там просто оставаться, если у вас нет денег. Вам надо быть под чьей-нибудь протекцией. – Довольно спокойно Дженис рассказала ей остальное.
Когда она закончила, Ухура почувствовала, что и ей на глаза навернулись слезы.
– Дженис… – Он глубоко вздохнула. – То, что ты описала, это же просто
рабство! Как они позволяют, чтобы это продолжалось! Что, никто не пытался это прекратить?
Голос Дженис стал горьким.
– Откуда мне знать? Может, Федерации проще думать, что все в порядке. Может, всем нравится все как есть, так что все держится в секрете.
Ухура обрадовалась горечи и злости Дженис, – это доказывало, что она еще не сломлена.
– Как же ты оттуда выбралась?
– Я забралась с моими братьями на борт грузового шаттла. Мы и знать
не знали, что это невозможно… Когда шаттл вернулся на свой корабль, мы все скрывались. Это было несложно. Потом мы спрятались в отсеке с грузом гуманитарной помощи, а, когда мы приземлились, мы пробрались в Файенский лагерь беженцев…
