Михаил Ахметов - В бой идут одни новички
— Ма, а почему ты до сих пор не сказала мне правду? Что папа никогда уже не вернётся!
Молодая красивая женщина с длинными пепельными волосами, накрывавшая на стол ужин, замерла на месте.
— Я никогда не обманывала тебя, — растерянно сказала она, опуская молочник на стол, — садись лучше есть, сынок.
— Обманывала! — топнул ногой взлохмаченный негодующий мальчишка. — Папа погиб семь лет назад вместе с Люцифером, я только что прочитал в инфотории.
— Подожди, Траусти, ты просто не всё ещё знаешь, — она попыталась прижать сына к себе.
— Нет, пусти, — он упёрся руками в её живот, — он не в дальнем рейде, как ты говорила, я знаю, его больше нет!
Он легко вырвался из вдруг ослабевших материнских объятий и бросился к окну, где замер, упёршись лбом в стекло. Опускающееся за далёкие каменистые горы жёлто-оранжевое солнце Эпсилон Эридана золотило последними лучами светлые волнистые волосы на его макушке.
Молодая женщина, осторожно приблизившись к сыну, ласково обняла его руками за подрагивающие плечи.
— Я точно знаю, что Эрик жив, пойми, я чувствую это, — наклонившись, она поцеловала сына в голову, — и он обязательно должен был вырваться из ловушки Люцифера живым. Поверь мне, сынок. Поверь тёте Мине, ведь она учёный, и она скажет тебе то же самое, что с ним всё будет хорошо. Просто он пока не может вернуться обратно. Уже семь лет.
— Потому что разрушился звёздный мост и он остался по другую сторону, да, мама? — в его голосе уже не было неприязни, только печаль.
— Да, — она кивнула, и горячая слезинка, выкатившись из-под её ресницы, капнула мальчику на макушку, — но я обещаю тебе, что когда-нибудь мы сможем навести мост до Земли снова. И тогда твой отец снова вернётся к нам.
Траусти проснулся от тревожного сигнала своего коммуникатора. Несколько секунд он пролежал неподвижно, глядя в темноту своей каюты, расцвеченную огоньками индикаторов, и пытаясь вернуть воспоминания о своём прерванном сне. На соседней койке шумно завозился его сосед Димитер Роснан, тоже разбуженный тревожной трелью.
— Траусти, ты не спишь? — негромко спросил Димитер, осторожно спуская босые ноги на пол, покрытый мохнатым герболитом. — Это что, вызов нам всем на командный пункт, да?
— Всё в порядке, ведомый, — ответил молодой человек, не двигаясь с места и по-прежнему глядя в потолок, который уже начал потихоньку наливаться светом, — такое здесь случается. Снаряжайся пока первый, я подожду, чтобы нам локтями не толкаться.
— Хорошо, — Роснан соскочил с койки, которая мгновенно исчезла в стене, и полез за одеждой.
Тарсон продолжал лежать недвижно, пока его сосед шумно одевался рядом и скакал на одной ноге, натягивая на себя форму. Картины из сна Траусти всё так же стояли у него перед глазами, и чувство глухой тоски, не отпускавшее его теперь ни днём ни ночью, ещё сильнее сжало ему грудь. После смерти Густава, пилота из его звена, и известия о гибели Кариолы молодой человек получил увольнение на двое галактических суток. На этом при беседе с его начальством настояла Сола Ровини, его старая знакомая, ставшая к этому времени военным психологом на «Аквитании». Командир сто седьмой эскадрильи, где служил Траусти, Эмилия Самса, даже в военной форме не очень-то походившая на командира легендарных «Воронов», переговорив с Солой, готова была предоставить ему даже несколько дней, несмотря на нехватку людей в её группе. Но Траусти вежливо, но холодно отказался, как ни уговаривали его обе женщины, прекрасно понимавшие его состояние.
Он практически не вставая пролежал на койке в своей каюте первые сутки. Сола приказала всем его знакомым и сослуживцам оставить Траусти в покое и даже Роснана ухитрилась переселить на время в соседний жилой блок. Она несколько раз заходила в каюту к Траусти, садилась рядом, брала за руку, пытаясь как психолог вывести его из подавленного состояния, но особо в этом не преуспела. Молодой человек лежал неподвижно, руки не отнимал, смотрел в потолок, вежливо, но односложно отвечал на её вопросы. От приёма успокаивающих седативных средств, предложенных Солой, он тоже вежливо, но твёрдо отказался. Почему он это сделал, она поняла чуть позже, когда на исходе галактических суток он появился снова у своего командира с категорическим требованием вернуть его в строй. Эмилии пришлось согласиться, поскольку медицинская карта Тарсона была в полном порядке, а успокаивающих средств, снижающих реакцию пилота, он не принимал. И на вид он тоже был в порядке, только совсем перестал улыбаться, взгляд его стал вежлив, но равнодушен, а между светлых бровей залегли первые складки. Его друзья как могли сочувствовали ему, но в глубине души понимали, что прежний весёлый и общительный Траусти Тарсон к ним возвратится ещё не скоро, если и вернётся вообще.
Они вдвоём быстро шагали в направлении командного пункта своей эскадрильи по движущимся дорожкам огромного линкора, бывшим в этот час почему-то особенно многолюдными. Роснан, с трудом сдерживая нервную зевоту и поёживаясь со сна, вертел головой во все стороны, удивляясь необычному скоплению народа, делавшего «Аквитанию» похожей на растревоженный улей.
— А вон и Найра впереди, — сообщил он, вытягивая шею, — со своим новеньким ведомым. Тоже на КП собираются. И чего это столько народу вокруг сегодня?
Траусти бросил на нею быстрый взгляд.
— Стычка где-то случилась наверняка, — сказал он спокойно, — поэтому подняли вторую вахту, хотя ещё первая не сменилась. И нас сейчас отправят по фладдерам прямо с командного пункта.
Димитер с уважением посмотрел на Траусти и замолчал, пытаясь выглядеть перед боем так же отрешённо и достойно, как его командир.
На очередном повороте они неожиданно встретили Солу Ровини, спешащую по своим делам. Заметив её, Тарсон попытался, сделав шаг в сторону, скрыться за широкой спиной товарища. Но Роснан сам узнал военного психолога, выселившую его недавно в соседнюю каюту из родных пенатов, и в панике тоже подался назад. Из-за этого они вдвоём чуть не повалили ещё несколько человек, спешащих следом за ними по своим делам, удостоились пары нелицеприятных замечаний и были в итоге легко замечены Солой.
— Траусти, подожди, — она быстро перескочила на их дорожку. — Как ты себя чувствуешь? — она внимательно посмотрела на него.
— Всё в порядке, Сола, — сдержанно ответил пилот, — спешим вот на командный пункт.
— Да, я слышала, опять что-то случилось, — сказала Ровини, — но ты действительно в порядке?
— Госпожа Ровини, мы перед полётом в любом случае проходим медицинские тесты, — нетерпеливо ответил молодой человек, — и я уверен, у меня всё будет нормально. Ваше беспокойство излишне.
Она ещё раз внимательно посмотрела на него.
— Прости, Траусти, но я правда за тебя очень переживаю, — она погладила его по руке и неожиданно поцеловала в щёку, — прости ещё раз, удачного тебе вылета.
Издалека она снова помахала ему напоследок рукой.
Димитер посмотрел на Траусти с ещё большим уважением и твёрдо решил стать таким же, как его командир, холодным и ледяным, и чтобы его так же целовали на прощанье красивые женщины-офицеры.
Оба пилота прибыли на свой командный пункт одними из последних. Их более расторопные коллеги из сто седьмой эскадрильи «Воронов» уже с шумом рассаживались по свободным местам, на ходу обсуждая вероятные причины их срочного вызова. Молодые люди, по пути здороваясь со знакомыми пилотами, проследовали к местам, заботливо зарезервированным для них Найрой, пришедшей на командный пункт раньше своих товарищей.
Место командира эскадрильи Эмилии Самса рядом с голографическим проектором под всё тем же названием «Указатель на Тот Свет» пока пустовало, она по какой-то причине опаздывала.
— Ребята, я даже позавтракать не успел, — непонятно, в шутку или всерьёз жаловался всем пухлый пилот с широким красным лицом из следующего за ними ряда кресел, — для меня нет ничего хуже, чем воевать на голодный желудок.
— Не позавтракал он, надо же, — сварливо отвечали ему с соседних мест, — тут вообще-то некоторые даже выспаться как следует не успели, опять придётся стимуляторами здоровье садить. Умеет же командование выбрать время для постановки боевой задачи. А есть надо меньше, Кенни, это для здоровья даже полезно.
Толстяк Кенни не успел ещё ответить на это провокационное замечание, как среди всеобщего галдёжа на командный пункт бомбой ворвалось само порицаемое командование в лице растрёпанной Эмилии Самса с красной папкой в руках.
Разговоры стали быстро стихать, шестнадцать пар глаз внимательно уставились на командира в ожидании новостей.
— Доброе утро, пилоты, — Эмилия торопливо бросила папку на командирский столик и пригладила растрёпанные волосы.
