Тим Леббон - Чужой: Нашествие
«Я вижу их такими, какими они есть сейчас, в это же самое мгновение», – думал он, но при мысли о таких расстояниях у него начинала кружиться голова и он терял представление о том, что вообще значит «это самое мгновение». Взять для примера эту женщину, как раз сейчас распекавшую генерала Бассетта. Какие-то неведомые подпространственные помехи слегка искажали ее изображение, отчего она выглядела то на тридцать лет моложе, то снова на шестьдесят, сколько ей и было на самом деле. И все это за долю секунды.
Никто не знал, отчего возникают такие помехи, и хотя мысль об этом не придавала уверенности, Маршаллу нравилось думать, что они обещают еще более поразительные открытия. Но пойдут ли они на пользу им и человечеству?
– Генерал Бассетт, я не желаю больше слышать фразу «по предварительным расчетам», – говорила женщина. – Мы, члены Совета Тринадцати, оперируем фактами. А факт в том, что…
– Факт в том, что я знаю о происходящем гораздо больше, чем все вы, вместе взятые, – прервал ее генерал Бассетт.
Маршалл почти физически ощущал его гнев и не мог не испытывать некоторого уважения к генералу. Не каждый день человеку – пусть даже и начальнику всех Колониальных морпехов – случается говорить лицом к лицу со всеми членами Совета, не говоря уже о том, чтобы их прерывать.
Большинство людей лишились бы дара речи от робости, но старый солдат Бассетт был еще тем стреляным воробьем. Любому штатскому нужно было приложить немало усилий, чтобы завоевать его уважение, а полностью он доверял только своим товарищам-военным. И он ничего не боялся. Вообще ничего.
Маршалл был рад, что Бассетт на его стороне.
– Прошу прощения, – сказал Маршалл, поднимая руку.
Джеймс Барклай, неофициальный руководитель Совета, кивком разрешил ему говорить.
– Спасибо, – продолжил Маршалл. – Возможно, говоря о предварительных расчетах, генерал Бассетт не так выразился, но факт заключается в том, что связь с отрядами Колониальных морпехов, патрулирующих сектор Гамма Внешнего Кольца, остается эпизодической, и сообщения от них приходят неутешительные. Пока что нам удалось только подтвердить, что мы и так уже знали некоторое время – массированные и целенаправленные атаки продолжаются. Все вы читали доклад, но, как мне кажется, генерал сам лучше всех изложит самые существенные факты.
– Зачем, если есть доклады? – спросил кто-то. – На поддержание этой связи в течение секунды тратится больше кредитов, чем вы получаете в год, генерал.
– Зачем? Потому что я сам морской пехотинец, – ответил Бассетт. – И в этих я разбираюсь, как никто другой. Ваши кредиты – ничто по сравнению с моими знаниями.
– Согласен, – сказал Барклай. – Продолжайте, генерал.
Бассетт собрался и продолжил.
– Мы знаем, что кем бы ни был наш враг, он атакует звездные системы, в которых располагаются норы. Вражеские корабли выходят из искажения неподалеку от центральных баз управления норами и тут же нападают на оборонительные сооружения. Главное их оружие – неожиданность, но даже когда нам случается заранее подготовиться к нападению, наши отряды мало что могут противопоставить врагу. Некоторые из этих нор уже захвачены врагом, и он, скорее всего, продолжит двигаться вглубь Сферы.
Это повод для серьезного беспокойства, потому что, хотя наши системы удаленного наблюдения и могут определять, какими норами и когда воспользовались, враг использует коды, которые каким-то образом скрывают его последующие цели. Для каждой норы можно указать до четырех других нор, потенциальных мест нападения, часто расположенных на расстоянии до двадцати световых лет. Совершив успешную атаку, враг пропадает… пока не появится в другом месте.
Возможно, враг и не имеет доступа к кодам нор, но наша разведка пытается узнать, каким образом он их активирует, а также пытается выяснить, кто именно скрывается за атакующими силами. Меня сейчас больше всего беспокоит непосредственный конфликт. Если мы узнаем, кто же такие нападающие и каковы их намерения, то, возможно, воспользуемся этой информацией в своих целях.
– Мы проигрываем каждое сражение? – спросил другой член Совета с нотками страха в голосе.
– Не все норы, на базы которых были осуществлены нападения, попали в руки врага, но он действует слишком агрессивно, с учетом своей превосходящей мощи.
Генерал помолчал и добавил:
– Мы просто не были готовы к такому.
– Это значит, что их технологии и тактика превосходят технологии и тактику Колониальных морпехов?
– Сообщения подтверждают, что да, – признал Бассетт. – Самые крупные вражеские корабли, похоже, представляют собой переоборудованные старые корабли Файнса. Они претерпели радикальную трансформацию, их подпространственные двигатели позволяют развивать невероятную скорость, а орудия совершеннее наших как по огневой мощи, так и по дальности действия. Есть также корабли сопровождения неизвестной конструкции, какой мы не видели раньше – определенно не творение людей или яутжа. Все эти корабли защищены особым полем, также превосходящим наши технологические достижения.
– А были более тесные случаи контакта? – спросила другая женщина. – На близком расстоянии? Доступны какие-либо изображения, позволяющие узнать, что за сволочи это делают?
– В ближний бой вступают управляемые на расстоянии ксеноморфы.
При этих словах Маршалл напрягся и сел ровнее.
– Вы видели мой доклад на эту тему. Скорее всего, батальонами ксеноморфов управляют андроиды.
– Да, генерал, мы читали доклад, – подтвердил Барклай. – И он действительно настораживает. Но вы должны поведать нам еще кое-что новое. Что это за сведения, которые вы столь высоко цените?
Бассетт нахмурился и продолжил более сухим тоном.
– Да, у меня действительно имеются кое-какие свежие данные. Эскадрон морпехов, размещенный у норы «Гамма-77», засек вышедший из нее корабль Файнса. Его сопровождали четыре корабля поддержки. Эскадрон обращался по орбите вокруг станции контроля «Гамма-77» и уже через час вступил в бой с противником. Мы потеряли три фрегата и один корабль класса «Стрела», но уничтожили корабль Файнса и его эскорт.
– И что это был за корабль Файнса? – спросил один из членов Совета.
– Судя по первоначальным данным, этот корабль раньше назывался «Хармз-Кокс».
Помолчав, генерал добавил:
– Он был запущен более четырехсот лет назад. На борту размещалось девятнадцать тысяч человек.
– Да, неприятные известия, – произнесла женщина, хотя Маршалл подозревал, что она, скорее, раздосадована тем, что враг разрушает собственность компании «Вейланд-Ютани», а не тем, что гибнут люди. – И кто же им управлял? Встреча с «Хармз-Коксом» дала какие-то разгадки?
– Нет, – ответил Маршалл. – Но если вы позволите продолжить генералу…
Двенадцать лиц дернулись и на мгновение выпали из фокуса, искажаемые подпространственными помехами, придававшими им забавные выражения. Вместо лица Барклая промелькнуло лицо двадцатилетнего юноши, а затем какого-то древнего старика. Бесконечное море возможностей, или, вероятно, намек на бесчисленное множество истин.
– На месте одного столкновения присутствовали морпехи и гражданские, задействованные в недавних переговорах с яутжа, – сказал Бассетт. – Они находились на борту корабля «Пикси» класса «Стрела». Исследователь Иза Палант, ответственная за установление контакта со старейшиной яутжа Калактой, до этого получила значительные физические повреждения и проходила курс восстановления на базе Колониальных морпехов. Эта база расположена на планете LV-1657, неподалеку от норы «Гамма-116», в семи световых годах от Внешнего Кольца. В ту систему вошел корабль Файнса «Суско-Фоли», немедленно перешедший в атаку. Благодаря действиям майора Акоко Хэлли и ее «Дьявольских Псов» кораблю «Пикси» удалось взлететь и уничтожить большинство атакующих. Поначалу предполагалось, что руководивший нападением андроид также был уничтожен, но после было замечено, что он скрылся в сети пещер вместе с охранявшими его ксеноморфами.
– Значит, их загнали в ловушку, – сказал Барклай с воодушевлением в голосе. – А удалось ли получить образцы ксеноморфов?
– Нет, – ответил Бассетт. – Но в результате этой атаки мы выяснили два обстоятельства. Во-первых, в организме ксеноморфов присутствует нечто, что заставляет их полностью разрушаться в тот момент, когда они погибают или получают летальные раны. Некоторые их остатки сохраняются, но пока что не удалось получить ни одного целого экземпляра, как и не удалось получить образцы их крови.
– А андроид? – спросил Барклай.
– Также саморазрушился, – ответил Бассетт. – Но с гораздо большим выплеском энергией. По меньшей мере, в две мегатонны.
Лицо Барклая вытянулось. Изображение других членов Совета слегка потускнело, как будто они этим выразили свое разочарование.
