Анна Мистунина - Ворованные звезды
— Высшие редко утруждают себя разнообразием. Сомневаюсь, что найдутся желающие.
— Я, — сказал Оник.
— Ты? Почему?
Отношения внутри десятки были сложными. Личную власть Главы сектора ограничивали только интересы Компании. Но, приближаясь к сердцу могущества «Звездного Моста», под мертвенно-спокойными взглядами Высших, контролеры испытывали страх — всепоглощающий страх, скрытый за напускной уверенностью. Тонкая грань между властью и страхом, где ошибка могла стоить жизни, не способствовала зарождению дружбы. Рэну нравился молодой Глава, но и только.
— Если ты не против, — торопливо добавил Оник. — Высшие удовлетворены моим предложением.
Глядя ему в лицо, Рэн вопросительно приподнял бровь: «Есть что-то еще?» Оник прикрыл глаза: «Да». Опережая паузу, Рэн сказал:
— Не думаю, что у меня есть выбор. Благодарю, Оник. Я не доставлю тебе хлопот.
Оник беспечно улыбнулся.
— Значит, решено. Я задержусь на Базе, пока ты не поправишься.
— Я отлично себя чувствую.
Рэн вдруг понял — больше всего на свете он хочет сбежать отсюда и, если ноги не повинуются, готов ползти. Оник понимающе кивнул.
— Всего несколько дней.
Смещенный с поста, Рэн не мог позволить себе задать главный вопрос — что будет с мятежными планетами. Оник задержался в дверях, глянув ободряюще и чуть виновато. Рэн кивнул.
Предложение молодого Главы обнадежило его и подстегнуло стремление одолеть слабость. Рэн поднялся. Стены угрожающе качнулись, но он устоял на ногах. Он должен справиться. Должен! Тяжело дыша, то и дело хватаясь за стены, он заходил по комнате. Голова кружилась сильно, до тошноты, но Рэн упрямо заставлял себя двигаться.
Когда двое незаметных рабочих принесли ужин, он в изнеможении свалился на кровать. По лицу тек пот, красно-черные круги на одеяле сливались в сплошное мельтешение. Поужинав — в этот раз ему дали густой мясной суп и кислый напиток, что применялся для восстановления сил, — Рэн продолжал упражнения до глубокой ночи.
Сутки спустя он уже довольно уверенно держался на ногах; врач, вняв настойчивой просьбе, отпустил его. Информаторий Базы выдал номер квартиры Оника, и Рэн отправился на поиски нового командира. За исключением Башни, здесь не было домов, квартирами назывались ячейки в толстых перегородках, разделяющих тоннели Базы. Работники высокого ранга размещались в центральной части, прочие жилища тянулись до причальных платформ.
У нужной стены Рэн направил кабинку вверх. Из ее двери шагнул на балкон перед квартирой Оника.
Тот оказался дома — утро только началось. Дверь открылась прежде, чем Рэн коснулся ее. Оник заулыбался навстречу.
— Рэн! Быстро ты оправился. Я собирался проведать тебя.
— Я готов приступить к работе.
Оник посерьезнел.
— Послушай, Рэн. Мы оба знаем, что это случайность, что не поймай я тех курьеров, меня также сместили бы. Если ты будешь теперь изображать субординацию… Я, честное слово, умру от стыда.
Рэн кивнул.
— Давай улетим отсюда, Оник.
— Я ждал только тебя.
По пути к причальной платформе оба молчали. Рэн чувствовал напряженность Оника и сам едва сдерживал нетерпение. Вопросы метались в сознании, рвались наружу, но задать их можно будет только в космосе. Там, где вездесущая техника Базы не сможет записать их разговор.
На корабле их встретили два пилота, незнакомые, как с облегчением отметил Рэн. Странно, что на фоне множества проблем его еще мучил стыд. В другом секторе он не встретит бывших подчиненных, но каждый прилет на Базу обернется неприятными моментами, слишком хорошо знакомыми по Айгорну.
Едва ступив на корабль, Оник сбросил показное спокойствие.
— Нам надо поговорить, Рэн.
— Очень, — согласился тот.
— У меня четыре человека экипажа и три свободных каюты по правому борту. Выбирай любую. Я приду, как отдам распоряжения. Или, — Оник спохватился, — ты хочешь отдохнуть?
— Я в порядке, Оник. Приходи.
Рэн легко сориентировался — служебные корабли похожи. В каюте, маленькой и уютной, устало рухнул на светлый диван. Недавняя слабость еще сказывалась, дрожали ноги, ощутимо кружилась голова. Ничего. За время полета он придет в норму. И больше уже никогда не попадет на обед любителям чужой памяти.
Миг невесомости обозначил расстыковку. Корабль тихо завибрировал, наращивая скорость. Оник постучал в дверь.
— Я не закрыл замок, — сказал Рэн громко.
— А я, если позволишь, закрою, — ответил, заходя, Оник и щелкнул замком. — Пилоты иногда бывают слишком любопытны.
— Как доказывает мой случай. Оник, чего ты боишься?
Молодой контролер сел у стола.
— «Звездный Мост» расконсервировал боевой флот.
Рэн стиснул зубы. Он ждал этих слов и всем сердцем надеялся не услышать их.
— Корабли скоро выступят к пяти планетам, — продолжал Оник.
— Они лишились разума? Высшие намерены уничтожить пять миров?
— Чтобы сохранить власть над остальными. Чему ты удивляешься?
— Я не удивляюсь, — прошептал Рэн.
Оник со вздохом откинулся на стуле.
— Я почти не спал, с тех пор, как узнал, — признался он. — И знаешь, что самое страшное? Никто не возражал. Высшие собрали нас, как только мы закончили с твоей памятью. Все страшно устали, хотели спать, Палон злился, Сей-Тао ехидничал, Эски цвел от удовольствия… Мерзавец. Короче говоря, Высшие сообщили нам свои планы. Миры, бросившие вызов «Звездному Мосту», будут наказаны. «До сих пор „Звездный Мост“ был слишком мягок, — сказал Высший. — Он позволил всем видеть в нем только перевозчика. Теперь политика Компании меняется. Скоро ни у кого не останется сомнений в том, кто правит этой Галактикой». И все слушали и кивали! Никто, понимаешь, никто не возразил!
— Кто же решится спорить с Высшими, Оник? Мы только их слуги. Разве ты еще не понял?
— Ты спорил, Рэн. Я видел. Ты выступил в защиту детей и добился милосердия от Высших! А тут никто, совсем никто не выступил в защиту пяти планет с миллиардами людей!
— А ты?
Оник с горечью улыбнулся.
— Ты прав. И я промолчал. Я понял, что так их не остановить, и решил пойти другим путем. И сначала вытащить тебя.
— Возможно, еще кто-то просто не решился возразить?
— Видел бы ты их лица… Нет, Рэн, они лояльны, как истинные контролеры. Как нарочно, среди нас нет никого, кто был бы родом с одной из тех планет, кроме только тебя. Рэн, если мы их не остановим, больше некому. Пока я — Глава сектора, у нас есть возможности… Ты со мной? Или ты все еще предан им?
Рэн мучительно пытался обдумать услышанное. Боевой флот. Айгорн. Некстати, напоминая о пережитом кошмаре, заболела голова. Айгорн. Боевой флот.
— Ты остаешься контролером, — тихо сказал Оник, — и обязан на меня донести.
— Они хотят уничтожить мой мир, Оник. Я больше им ничем не обязан.
— Психологические установки плохо работают.
— Они работали, пока мы верили в них, — отмахнулся Рэн. — Мы не о том говорим. Что мы можем, Оник? Пусть ты Глава сектора…
— Мы можем распространить технологию перехода, — просто сказал Оник.
— Что?.. — Рэн осекся.
Голова болела все сильнее, мысли казались вязкими. Это может сработать, если…
— Если переходом овладеют не пять, а двадцать, сорок, сто планет, — пояснил Оник, — «Звездный Мост» не станет воевать со всеми. Им придется отступить.
— Ты хочешь свергнуть «Звездный Мост».
— Да.
— Оник… Мы не знаем, где предел их возможностей. Восстание может уничтожить Галактику.
— Глупости, Рэн, — нетерпеливо отозвался Оник. — Высшие не всемогущи. Мы — их руки, Рэн! Они правят, используя нас! Ну, так значит, мы их и остановим!
— Как же они создали «Звездный Мост»?
Оник замолчал.
— Когда еще не было Службы контроля и Глав секторов, — продолжил Рэн. — Не было Сообщества, миллионов преданных слуг и контролеров, кто-то построил Базу, корабли, отрыл переход, в конце концов! Кто-то покорил первые планеты, набрал контролеров, которые потом продолжили работу. Но кто-то ее начал!
— Трое Высших, засевших в Башне?
— Я думал, Оник. Нет. Кто-то, кого мы не знаем. Высшие — лишь его руки, как мы — руки Высших.
— Человек?
— Не знаю.
— Техника Компании… компьютеры, звездолеты, оружие… Вполне человеческая, так?
— Не вся.
— Ты про чтение памяти? — Оник вновь смотрел виновато.
— Не только. Мне кажется, «Звездный Мост» совмещает человеческую технику с чем-то совершенно чуждым. И это пугает меня, Оник. И неизвестность за спинами Высших — тоже.
— Ты готов молча смотреть, как они убивают? — тихо спросил Глава сектора.
Его лицо казалось белым от усталости, глаза лихорадочно блестели. Оник не отступит — понял Рэн. А он сам? Почему он колеблется? Неужели просмотр памяти все-таки сломал его?
