Джек Макдевит - Искатель
– «Госпожа» меня вполне устроит. «Чейз» тоже.
– Что ж, здравствуйте, Чейз. – Она протянула руку. – Я Тиша Оранья. – Рыжие волосы, живые голубые глаза плюс едва сдерживаемая энергия, свойственная социальным работникам. – Чем можем помочь?
– Меня интересует фонд, – сказала я. – Хотелось бы задать вам несколько вопросов.
– Конечно. Спрашивайте.
– Вы выступаете за улучшение отношений с «немыми». Как вы намерены это сделать?
– С ашиурами, – слегка обиженно подчеркнула она, словно к ней явился очередной фанатик. – Мы стараемся прежде всего поощрять свободное общение. Мы разговариваем с ними и учим этому других. И еще мы учим не обращать внимания на различия.
– Других? Кого именно? Дипломатов? Туристов?
Она показала мне на стул.
– Торговцев. Пилотов. Ученых. Тех, кто просто хочет с ними познакомиться и сказать «привет», – встречаются и такие.
На столе стояла фотография в рамке: Тиша и «немой» под деревом. Она поймала мой взгляд и улыбнулась.
– Это Канта Томан, – сказала она. – Канта Великолепный, как он сам себя называет.
– Серьезно?
Она рассмеялась и покачала головой, удивляясь моей наивности.
– Он мой коллега. Работает в организации, очень похожей на нашу. У них тоже хватает бюрократии, Чейз. Канта чувствует себя мелкой сошкой.
– Вполне человеческая реакция.
– Между ашиурами и людьми куда больше сходства, чем различий. Пусть вас не обманывают клыки или телепатия. Они заботятся о своих детях, они стремятся добиться успеха в любом деле и требуют достойного отношения к себе. Их этические принципы ничем не отличаются от наших.
Канта Великолепный был в полтора раза выше ее. У него были серая кожа и широко расставленные глаза с красным ободком – глаза хищника. Он приоткрыл пасть – вероятно, изображал нечто вроде улыбки; но в глаза бросались прежде всего зубы, острые, как клинки. Одежду Канты составляли широкополая шляпа, странно выглядевшая на нем, мешковатые красные штаны и белый пуловер с надписью «Университет Беллингэма».
– Там учился наш директор, – пояснила Тиша.
– Когда было сделано фото?
– Во время его визита к нам, два года назад, – она вздохнула. – Хорошо, что он не лишен чувства юмора.
– А в чем дело?
– Вы когда-нибудь находились в одной комнате с ашиуром?
– Нет.
– Когда он приехал, я пригласила несколько человек из вестибюля, чтобы те просто поздоровались с ним. Обычных путешественников. Я лишь недавно пришла сюда. – Она улыбнулась и покачала головой. – Двоим пришлось оказывать помощь.
– В самом деле?
– Вероятно, из-за того, что они пытались ни о чем не думать, полностью очистить свой разум. Если между нашими видами и есть существенная разница, то она состоит в том, что нас с вами намного легче шокировать и мы не так честны. В обществе, где мысли каждого открыты всем, лицемерию нет места.
– Все равно что ходить голым по улице.
– Примерно так.
– Похоже, вы неплохо справляетесь.
– Хорошая подготовка, – сказала она. – Ладно, вернемся к вашим вопросам. Что еще вы хотели узнать?
– Меня интересует сверхсветовой корабль, который фонд приобрел у разведки в тысяча триста девяносто втором году.
Она подняла брови:
– В девяносто втором?
– Да. Если корабельный искин остался нетронутым, в нем может содержаться ценная для меня информация.
– Очень интересно.
Откинувшись на спинку стула, она попросила меня объяснить подробнее.
– Это сложная история, – ответила я. – Связанная с одним исследовательским проектом.
Тиша кивнула:
– Должна вам сказать, что правила фонда запрещают пускать посторонних на наши корабли.
– А если я попытаюсь убедить вас выдать мне разрешение?
– Может, расскажете, что конкретно вы ищете?
Что ж, военной тайной это отнюдь не являлось. Есть основания предполагать, сказала я, что «Сокол» видел погибший корабль и имеющиеся у разведки данные неполны.
– Ладно. – Она пожала плечами. – Никакого «Сокола» в нашем флоте нет, но это неудивительно, – скорее всего, ему дали другое название. Попробую вам помочь.
– Спасибо.
– Как вы понимаете, на борт вместе с вами придется подняться одному из наших техников.
– Конечно. Не проблема.
– Хорошо. Посмотрим, где этот «Сокол».
Тиша ввела несколько команд, и на экране появились данные. Она постучала по экрану, что-то пробормотала и вывела еще одну страницу, похоже не увидев того, что ожидала увидеть.
– Здесь его нет, – сказала она.
– Вы имеете в виду, что он где-то в космосе?
– Нет. Его нет в базе.
– Сколько у вас кораблей?
– Семь.
– И ни один из них не «Сокол» и не был им?
– Наверное, так.
Открылась дверь. На пороге соседнего офиса появились мужчина и женщина: видимо, они прощались друг с другом. Мужчина носил аккуратно подстриженную белую бороду. На лице его было такое выражение, словно он съел что-то не то, причем уже давно. Женщина вышла, мужчина вернулся в офис, и дверь закрылась.
Женщина – миниатюрная, лет на двадцать старше Тиши, в безупречном синем деловом костюме – вообще не заметила меня и прошла мимо. Тиша поймала ее взгляд и кивнула в мою сторону. Женщина бросила на меня взгляд, дававший понять, что у нее есть дела поважнее.
– Эмма, – спросила Тиша, – у нас когда-нибудь был корабль под названием «Сокол»?
Эмма слегка прикрыла глаза – ей явно не хотелось тратить времени на пустяки.
– Нет, – ответила она. – По крайней мере, за то время, что я тут работаю.
Она скрылась за дверью.
– Давно она тут? – спросила я.
– Лет пятнадцать. Большой срок. Она – директор по межвидовым отношениям.
– Занимается дипломатией?
– Можно сказать и так.
Спустившись на служебную палубу, я поздоровалась с местным боссом – коротышкой лет пятидесяти с небольшим, с оливковой кожей, избыточным весом и хриплым голосом. Его звали Марк Вулли. Марк явно нуждался во врачебной помощи – хотелось бы верить, что он ее получал.
– «Сокол»? – спросил он, морща лоб и качая головой. – Нет такого. И не было, насколько я знаю.
– Это могло быть очень давно, Марк.
На одном кармане его комбинезона виднелась надпись «Стартех Индастриз», а на другом – «Марк». Он устало посмотрел на меня.
– Я работаю здесь всю жизнь, – сообщил он. – И корабля с таким названием у нас никогда не было.
– Фонд Хеннесси купил его у разведки в тысяча триста девяносто втором. Название могли поменять.
Он повел меня к себе в кабинет, заваленный запчастями, дисками, приборами и инструментами. Окно выходило на один из причалов, где стояли, пришвартованные, два корабля с опознавательными знаками фонда. Машинное отделение одного из них, принадлежавшего к классу «монитор», было открыто: там трудилась команда роботов.
Марк уселся в кресло, повернулся вправо, вызвал экран и затребовал техническую или полетную документацию на корабль, который носил – в данное время или когда-либо – название «Сокол».
– За последние пятьдесят лет, – добавил он.
– Данные о кораблях под названием «Сокол» за указанный период отсутствуют, – бесстрастно ответил искин. – Как и о кораблях, носивших это название ранее.
– Что ж, – вздохнула я, – значит, где-то случился сбой.
– Не знаю, – пожал плечами Марк.
Я могла в тот же вечер отправиться в обратный путь и сообщить Алексу, что расследование вновь зашло в тупик. Но я только что провела несколько дней на «Белль-Мари» и теперь нуждалась в отдыхе.
Я снова переоделась, выбрав на сей раз кое-что более интригующее, чем деловой костюм, – черное и обтягивающее. После этого я направилась в клуб «Эскорт», где, по моим сведениям, был самый роскошный на станции ресторан.
Время на космических станциях остается неизменным. В таких ресторанах, как «Эскорт», всегда вечер, поскольку корабли прилетают и улетают постоянно и все живут по различному времени. Путаницы добавляет разница в суточных циклах: у кого-то в сутках восемнадцать часов, у кого-то – тридцать и так далее. Поэтому каждый ресторан специализируется на своем. В одних всегда подают завтрак, в других всегда восемь часов вечера или то, что считается восемью часами вечера в какой-либо части Конфедерации.
Я выбрала столик возле цветущего дерева незнакомого мне вида, заказала коктейль и приняла расслабленную позу, надеясь, что не проведу вечер в одиночестве.
В «Эскорте» было все, что нужно: тихая музыка, приглушенный свет, свечи, запах мускуса, прекрасный вид на Даму-под-Вуалью – сияющую туманность из миллионов звезд. Чтобы различить в ее очертаниях женскую фигуру, требовалась некоторая доля воображения, но какая разница? Внизу, на поверхности планеты, начинал сгущаться мрак, в городах загорались огни.
Я разглядывала входящих мужчин, чтобы найти кого-нибудь поинтереснее, и вдруг заметила белобородого человека со страдальческим лицом, которого видела в фонде: сейчас на нем был смокинг. Его сопровождала пожилая женщина. Оба остановились у входа.
