Рэндалл Биллс - Основатели кланов I: Исход
Андрей отошел на шаг в сторону, пропустив вперед человека, который, похоже, начал пить ещё вчера – заплетающийся шаг заставлял его через каждые два метра врезаться в очередную группу прохожих. Одновременно Андрей воспользовался моментом, чтобы немного собраться с мыслями. Когда они возобновили попытки пробиться вперед, он вновь заговорил:
– Это по-прежнему не дает тебе права копаться в моей сексуальной жизни, друг ты мне или нет.
– Уиндхэм кивнул, признавая правоту Андрея в данном пункте.
– Ладно, оставим секс в покое. Когда ты, к примеру, в последний раз разговаривал с женщиной?
– Вчера, например. – Андрей попытался не думать об амбициях и массивной фигуре Паулы, заслонявшей ему единственный выход.
Наивные глаза Уиндхэма не позволяли предположить, к чему он клонит.
– Я не говорю о какой-нибудь представительнице противоположного пола. Я говорю о женщине. О такой, с которой ты хотел бы проводить свое время. С которой ты с удовольствием провел бы время, и наоборот.
Они прервались, вынужденные уворачиваться от человеческого потока, направляющегося им навстречу – похоже, эта группа оставила попытки добраться до центра парка. Когда она осталась позади, Андрей и Уиндхэм постарались поскорее использовать образовавшееся свободное пространство, чтобы продвинуться вперед, но переулок быстро наполнился вновь. После нескольких минут они, коротко переглянувшись, вынуждены были признать свое поражение. Сегодня им не добраться до Круга Единства. Андрей снова поглядел на часы. Всего лишь пара минут.
– Ты мне все ещё не ответил, – как обычно, Уиндхэм, почуяв кровь, вцеплялся в тему намертво.
– Как ты смотришь на то, чтобы я пришел на твою следующую проповедь, а здесь мы на эту тему говорить не будем?
– Конечно-конечно. У меня масса времени, чтобы тебя обратить. И с Божьей помощью мне это когда-нибудь удастся. А ты молодой и это состояние не продлится вечно. Ты должен провести свою молодость хорошо. Улыбаться хотя бы искренне.
Андрей искренне улыбнулся.
– Слышу ли я глас священника, советующего мне обратиться к мирским наслаждениям? – эта мысль заставила его рассмеяться.
– В принципе, так оно и есть. Точнее, я просто советую тебе не обижаться на вещи, которые попросту невозможно изменить. Попробуй найти свое счастье и изменить то, что ты изменить в состоянии.
Даже после долгих лет общения с Уиндхэмом Андрей не мог разделить его веру в судьбу. Тем не менее, он не мог избавиться от ощущения, что в этом смысле святой отец опережает его на полкорпуса – пророк или ясновидящий, сообщающий ему на личной аудиенции, что ему следует предпринять, чтобы вновь взять собственную жизнь под контроль.
И вырваться, наконец, из-под контроля Николая.
– Андрей, ты ей нравишься. Это верно, как «аминь» – и все равно ты все ещё этого не видишь. Попробуй чуть-чуть открыться – и ты сам удивишься тому, что получится. – Уиндхэм улыбнулся, немного снимая напряжение. Его глаза заискрились смехом: – И к черту академические правила!
Где-то слева от них люди начали громкий обратный отсчет. Сначала это было нечетко слышимое бормотание, однако оно приобретало все большую согласованность и к отсчету присоединялись все новые и новые участники: тысячи голосов считали оставшиеся до начала нового года секунды. Андрей, не в силах сопротивляться притяжению толпы, также начал считать вслух. Он чувствовал себя окрыленным, у него было хорошее настроение, он вплетал свой голос в общие пожелания здоровья, счастья и любви, его обуяла уверенность в том, что с завтрашнего дня все станет лучше, чем в прошлом году.
Отсчет закончился и Новый Год легко опустился на миры Пентагона. Пять небес засияли отблесками фейерверков. В парке Камерона на Эдеме, у ног статуй одновременно включились целые батареи прожекторов, освещая ночь ярче сотни солнц, разрывая и изгоняя тьму первых страшных лет колонизации – начиналась новая эра.
Тёмные, загадочные глаза. Может, и для меня новый год станет особенным.
17
Военная академия Эдема, Новая Москва
Норафф, Эдем
Миры Пентагона
18 марта 2795 года
– Не волнуйтесь, проф, мы вас не больно зарежем! – с энтузиазмом заорал Сэмюэл.
– Я ценю это. Я постараюсь рухнуть на землю не слишком быстро, – ответил Андрей. Его громкий голос эхом прокатился по обширному помещению.
С командной платформы, которая была поднята примерно на метр над полом с одной из длинных сторон прямоугольного зала, Андрей глядел вниз на кадетов. Сэмюэл сегодня снова выглядел настоящим аристократом.
– Четверо против одного. Ты спятил? – Джейсон Эверли стоял у него за спиной и говорил так тихо, что его слышал только Андрей.
Он полуобернулся и увидел широкую ухмылку, от которой лицо Джейсона, казалось, вот-вот треснет.
– Пари. Дурацкое пари, – Андрей покачал головой. Он всё ещё не мог в это поверить.
– Ах, пари, значит, – Джейсон громко рассмеялся и студенты, которые не могли слышать предшествовавшего разговора, забеспокоились и заоглядывались.
Несмотря на скверную ситуацию, Андрей также засмеялся. Джейсон со своей бескомпромиссностью. Он всегда приводил Андрея в хорошее настроение. Лёгкие сотрясения, вызываемые промышленными мехами, которые буквально за стенкой занимались возведением нового крыла Академии, проходили по полу и заставляли вибрировать сталь под их ногами. Прямо мурашки по коже.
– Я надеюсь, что оно того стоит, Андрей, – продолжил Джейсон. – Если генерал-лейтенант узнает, что я отменил своим парням последние часы занятий, только чтобы дать возможность тебе и твоей банде разыграть пари…
Андрей не питал иллюзий по поводу того, что мог сделать Николай с Джейсоном. Он все ещё спрашивал себя – не отдал ли Николай приказ о переводе Джейсона, потому что тот был дружен с Андреем. Как он ни сопротивлялся, прошлое влияло на его представления – он хотел бы посмеяться над своей манией преследования, но не мог не подозревать руки Николая за всеми событиями, которые происходили вокруг него.
– Не говоря уже о том, что я сейчас играюсь с собственным повышением и это твое дело топит все мои шансы прямиком в унитазе, если Николай о нем пронюхает, – закончил Джейсон с заговорщической ухмылкой.
Андрей засмеялся – ему, наконец, удалось отогнать мрачные мысли. Он протянул руку и крепко пожал руку Джейсона.
– За мной должок.
Андрей вновь обернулся к студентам и увидел, что те сидят на полу, увлекшись жарким спором, в центре которого – как, собственно, и ожидалось, – находился Сэмюэл. Андрей обменялся с Джейсоном многозначительными взглядами.
– Проблемы? – спросил Джейсон.
– Хм… Это, собственно, и есть зачинщик пари. Он с первого дня нарывается на неприятности.
– Будем надеяться, что ты не потеряешь их уважения в том случае, если продуешь. – Улыбка Джейсона дала понять Андрею, насколько вероятной тот считает такую возможность.
Андрей улыбнулся в ответ, несколькими движениями головы расслабил шейную мускулатуру и облизнул губы. Он почувствовал на языке остатки зубной пасты и острый привкус мяты холодной арктической волной покатился вниз по горлу. Слова Уиндхэма, примерно соответствовавшие тому, что сказал Джейсон, засели в голове, и Андрею пришлось бороться за то, чтобы очистить мысли.
– Никаких шансов, Джейсон. До сих пор я вообще не наблюдал у них какого-либо уважения к себе, так что, потерпев поражение, я ничего не потеряю. Достаточно плохо, что я всего лишь на пару лет старше, чем он… – Андрей запнулся. Его захватило воспоминание о новогоднем вечере.
– Но принять в качестве наставника Керенского, который не может доказать себя в настоящей драке? – долбил свое Джейсон.
Андрей бросил на него взгляд, но не обнаружил на его лице ни сострадания, ни сомнений – одна из причин, почему он так ценил общество Джейсона. Его жизненная философия была столь же проста, сколь и благодарна: дают – бери, а бьют – бери и беги. Андрей желал бы думать так же.
– Признаю, – ответил он.
– Не подпускай их к себе. Это всё, чего хочет кадет – вцепиться учителю в глотку. А раз уж ты представляешь собой столь желанный трофей, то этим только дай: они станут подбираться к тебе все ближе и ближе, причем долбать тебя будут всё большим калибром.
Андрей почувствовал себя в ловушке, когда Джейсон в третий раз использовал слова, сказанные Уиндхэмом. Почему я, собственно, во второй раз веду этот разговор?
Джейсон поднял руку и ободряюще хлопнул Андрей по плечу. Он на секунду задержал ладонь и легонько сжал предплечье Андрея прежде, чем отпустить его. Ощущение было таким, словно Андрею сломали ключицу.
