Никита нов - Седна
Ник ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Седна обняла его, подняв дух и приободрив для произнесения дальнейших слов:
— Я догадываюсь, кто за всем этим может стоять. Шаркетты. Хитрые твари! Они словно знают всё наперёд, при этом притворяясь слабой и незащищённой от человечества расой. Чушь, чушь, и ещё раз чушь! Шаркетты способны стереть любую планету в порошок своим «Акульим Молотом». Но одного я понять не могу: если они такие могущественные, знают всё наперёд, то почему бы им самим не прилететь сюда? Почему это должны делать мы?!
Седна изумлённо изогнула бровь и прошептала:
— Что ты несёшь? Не подрывай их настрой!
Но капитан лишь небрежно отмахнулся от девушки, продолжив речь:
— Я скажу вам, почему мы это делаем. Потому что наше будущее в наших руках! Только мы можем изменить его в нашу пользу! И если позволить менять его Шаркеттам, то что достанется нам? Жалкие объедки с царского стола?! Нет, извольте. Сегодня наш день, друзья. Сегодня мы узнаем то, что не узнавал ещё никто. Сегодня мы добьёмся того, чего не добивались самые отчаянные смельчаки нашей галактики. Сегодня мы, наконец, доберёмся до истины, что скрывает под чёрными облаками Шедоу! Вперёд! А теперь… заходим на посадку.
— Вход в верхние слои атмосферы через шестнадцать минут и сорок две секунды, — отчеканил голос диспетчера. — Всем приготовиться и пристегнуть ремни.
— Удачи нам всем, — отозвался ещё чей-то голос в рации.
— Да благословит нас Господь, — добавил епископ Эдвард.
— Блин, чуваки, кто всё пиво из холодильника вытащил?! — яростно взревел динамик голосом Дина. — Оно же ТЁПЛОЕ! Чёрт возьми, тут у нас событие тысячелетия, а пиво — тёплое!
— Высунь его в форточку на несколько секунд, — посоветовал бывший командор. — Будешь потом до самой посадки его разгрызать, хе-хе!
Ник, отключив микрофон, истерически рассмеялся. И не потому, что ему понравилась шутка Александра, а из-за обилия бодрого духа в эфире. Хорошее настроение передалось и Седне, она предалась смеху вместе со своим капитаном.
— Спасательный жилет прохудился, — вновь ожил радиоканал. Говорил один из членов экипажа «Персея». — Кто собирал жизненно необходимые комплекты перед взлётом?
— Чуваки, я тут такую тему замутил! Короче, давайте всё это запишем на камеры, а потом выложим в Галанет. Миллиарды просмотров обеспечены, мы станем известными и богатыми, йо-хо-хо!
— Дин, ты пристегнулся? — спросила Седна.
— Ещё нет. А к чему ты это спросила?
— Эй, пристегните его кто-нибудь, да так, чтобы он не выбрался. Мы тут за свои жизни волнуется, а он рассуждает о славе и богатстве…
Капитан сел прямо на пол, облокотившись на холодную металлическую стену. Улыбнувшись своей спутнице, он жестом предложил ей сесть рядом.
— Что ты задумал? — спросила девушка, опускаясь рядышком и приобнимая Ника за плечи.
— Ничего не задумал. Просто… поговорить вот хотел с тобой. Ты не против? Найдётся минутка?
— Найдётся ещё как минимум тринадцать минуток, — хмыкнула Седна. — И о чём ты хотел со мной поговорить?
— О тебе. Обо мне. Обо всём. Я бы хотел поговорить об очень многих вещах, но, к сожалению, время поджимает.
— Ты начинай. Если не успеешь — расскажешь после всей этой канители.
Ник посмотрел девушке в глаза. Седна не выдержала этого взгляда и, смущённо улыбнувшись, отвернулась.
— Не смотри так на меня…
— Стесняешься, что ли? Хе-хе… послушай-ка, ты не знаешь, может ли человек зарегистрировать брак с не-человеком?
— К чему ты клонишь?
— Ну… хочу вот жениться на Санджане. Ты не против?
Девушка наигранно обиделась и легонько толкнула капитана в плечо:
— Дурак! Глупые у тебя шутки…
— А у тебя глупые вопросики. И намёков ты совсем не понимаешь.
Седна в знак прощения положила голову на плечо Ника и тихонько вздохнула:
— И ты готов пойти на это?
— О чём ты?
— О свадьбе, глупый!
Капитан довольно рассмеялся:
— Не забивай себе голову. Вдруг ты обременишь себя какими-то надеждами, а вернёшься с Шедоу уже без меня?
— Ты сам говорил, никаких «вдруг» и «если». Всё будет хорошо.
— Всё уже хорошо…
Так они и сидели рядом, слушая лишь собственное молчание и перебранки в эфире. И лишь за две минуты до входа «Персея» в атмосферу Ник повёл Седну в свою каюту, намертво закрепив себя и свою спутницу на креслах крепкими кожаными ремнями.
— До входа в верхние слои атмосферы осталось три… — раскатом грома прозвучал голос диспетчера.
— Милая, спасибо тебе за всё.
— За что?
— Я же говорю, за всё. За то, что ты появилась в моей жизни, разбавив собой это вселенское уныние.
— Две…
— И тебе спасибо, Никки. За то, что принял меня такой, какая я есть.
— Одна…
— А, нет, вру, — радостно воскликнул Дин. — Чуваки, я нашёл холодное пиво!
— Входим в верхние слои атмосферы. Можете наслаждаться… кромешной тьмой и полнейшей тишиной.
Диспетчер ошибся. Вокруг авианосца действительно сгустилась тьма, но со всех сторон стали бить нагнетающие трепет молнии. Громовая канонада не прекращалась, заставляя экипаж судорожно вжаться в спинки своих кресел. Молнии били и били по обшивке, с каждым ударом отзываясь странной болью в затылочной части головы. Шум начинал перерастать в однотонный сплошной звук электрического разряда, от него стало закладывать уши, несмотря на идеальную звукоизоляцию обшивки «Персея». Творилось что-то очень странное.
В наушниках можно было различить почти спокойный голос епископа. Его преосвященство своим бархатистым басом читал длинную молитву, которую подхватывали те члены экипажа, которые её знали. На фоне эдакого церковного песнопения порой проскакивали дрожащие нотки шуток, произносимых Дином Дайса, а также суровые крепкие ругательства Александра Громова.
— Полторы тысячи километров до поверхности, — вновь доложил диспетчер. — Предварительный анализ нижних слоёв атмосферы завершён. Повышенное содержание криптона и углекислого газа, но кислорода на тридцать процентов меньше, чем необходимо для комфортного дыхания. Не рекомендуется дышать местным воздухом без защитного и очищающего воздух оборудования.
Ник вспомнил свой первый взлёт. Волнующее чувство, смешанное с желанием показать всем настоящий класс, бурлило в нём, заставило сжать штурвал так, что побелели костяшки пальцев. И вот он — момент истины! Двигатели разогрелись и начинают исторгать потоки плазмы, истребитель мгновенно отрывается от взлетно-посадочной площадки и взмывает ввысь, разрывая облака, исторгая утробный рёв. Лучше этого чувства, пожалуй, пилот не испытывал до этого самого момента.
Сейчас же все те старые чувства многократно усилились, заставив тело дрожать и изливаться потом. Но Нику было хорошо! Может, понимание того, что он — первый, кто может совершить нечто подобное, придавало ему сил, а, может, сидящая рядом Седна, но в таком состоянии он пробыл ещё несколько минут, пока шум молний не утих, сменившись сильной тряской и невообразимыми перегрузками. Голос диспетчера моментально оповестил:
— Атмосфера, господа. Держитесь крепче.
И тут затрясло так, что, казалось, «Персей» просто рухнет. Но либо профессионализм пилотов, либо конструкция авианосца помогали кораблю крепко «держаться» за плотные слои разряженного воздуха. Ник закрыл глаза и крепко сжал зубы, чтобы не слышать их скрежета.
— Они нас видят, — пролепетала Седна. Капитан повернулся на голос и сразу забыл обо всём на свете:
— Милая, ты что… плачешь?!
— Они нас видят! — крикнула девушка. — Они нас слышат! Они повсюду!
— Кто повсюду?!
Но Седна уже не слышала вопроса Ника. Её глаза потухли, а голова запрокинулась назад.
— Милая! — завопил Ник, тщетно пытаясь освободиться от туго сжавшихся на его груди ремней. — Очнись! Не время отключаться! Чёрт…
— Соблюдайте спокойствие! — испуганным голосом завизжал диспетчер. — Всем оставаться на своих местах! Встанете с кресел — и вас размажет по всем стенам!
Капитан зажмурился. Он чувствовал, что всё уже идёт не по плану. Тряска была чересчур сильной, да ещё и странное состояние его спутницы…
— Громов, Дайс, отец Эдвард, как только остановимся — мигом по машинам, — скомандовал Ник, всё ещё пытаясь отогнать от себя нехорошие мысли.
Снижение, а, точнее, падение длилось всего несколько минут. Но именно эти минуты стали для всего экипажа «Персея» самыми долгими за всю их жизнь. Скорость корабля стала постепенно падать, пока не достигла нуля.
Авианосец завис в пяти километрах над поверхностью. Рёв за бортом полностью стих, эфир находился в молчании — каждый старался придти в себя. Даже диспетчер, обязанный доложить о полной остановке корабля, молчал. А Ник тем временем, высвободившись из ременной защиты, пытался Седну в работоспособное состояние.
