Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи
Каэли, до этого момента полагавшиеся на ударные группы союзников и «щадившие своих щенков», вновь остались с людьми один на один. Раздосадованные их предательством и мня себя лучшими воинами галактики, собаки действовали, как и во время первой войны, нахраписто и прямолинейно.
В первом же крупном сражении высадившиеся на обшивку человеческих кораблей элитные своры «Бешеных псов», фанатики пути «Шестихвостого», да и просто рядовые солдаты Каэли, привыкшие считать людей «лёгким мясом», были жестоко и наголову разбиты пехотными соединениями землян. В открытом бою их встретил закованный в тяжёлые пустотные латы Космодесант, усиленный Звёздной Гвардией, и тогда же ментально чувствительным ксеносам в первый раз довелось столкнуться с боевыми псиониками. Потерпев множество сокрушительных поражений, собачки, поджав хвост, убрались в свой сектор космоса, и когда их родная планета Забаста оказалась в блокаде, жалобно скуля, запросили у землян мира.
Эта победа стала возможной не только потому, что отсталые в техническом плане земляне взяли на вооружение «принцип динозавра», но и потому, что люди перестали быть беспомощными, оглохшими, вяло реагирующими калеками.
Мы начали «слышать» космос. Громы пустотных взрывов, шуршание плазмеров, стук гранат об обшивку, щелчки и свист рейлганов, клацанье и скрежет механизмов, рокот работающих двигателей. Технология эмуляции звучания окружающего пространства наполняла наши скафандры несуществующими звуками, позволяя пехотинцам и летчикам москитного флота оперативно реагировать на изменения окружающей обстановки. В гражданских специальностях ТЭЗОП так и вовсе оказалась незаменима, резко расширив порог пребывания неподготовленных к пустотным работам специалистов в открытом космосе, на астероидах и лишённых атмосферы планетах. И сейчас, я — родившийся почти через триста лет, прошедших с окончания Второй Межвидовой Галактической войны, настолько свыкся с «шумным космосом», что с трудом представлял себе, как герои ПМГВ сражались в полной тишине, ориентируясь на команды офицеров-наблюдателей и визуальное сопровождение, встроенное в интерфейс забрала примитивных шлемов.
Щёлкнул захват универсального шлюза, принимая в разъём американский спасательный челнок. Он, конечно, назывался «спасательной капсулой», но на деле это был малогабаритный кораблик, вполне способный сесть на атмосферную планету, и если останется топливо, даже взлететь с неё.
Я, как единственный в команде профессиональный пустотный пехотинец, вместе с забранным мной из команды Константина бойцом по имени Пётр, стоял на внешней обшивке яхты и, прикрываясь поднятыми толстыми бронепластинами, вручную доводил стыковку капсулы. Процедура обыденная и обычно не требующая человеческого вмешательства. Стандартный международный порт шлюза в обязательном порядке имелся на каждом человеческом корабле, и в штатном режиме самим процессом должен был управлять искин челнока. Вот только американцам на подлёте к нам не повезло привлечь внимание одной из космических «мокриц».
Во всяком случае, именно так я назвал для себя то мерзкое создание, которое, обхватив своими многочисленными ножками-лапками яйцевидный кораблик, увлечённо пыталось то ли прокусить обшивку массивными жвалами, периодически оплёвывая её потоками какой-то гадости, то ли смять его своим гибким сегментарным телом. Мы отогнали гадину парой залпов антиматерии из имевшегося в арсенале комиссаров ручного метателя, и только когда существо, бросив пожёванную капсулу, переключилось на нас, плюнув в сторону яхты сгустком бледно-зелёного огня, её перфорировала одна из малых рельсотронных турелей.
Видимо, «мокрица» содрала защитный кожух с сенсорного блока, потому как от наших выстрелов искусственный интеллект капсулы ослеп и потерял ориентацию в пространстве, а сам кораблик безвольно закувыркался, хаотично мерцая соплами маневровых двигателей. Нечего было и думать о том, чтобы в такой ситуации пытаться загнать челнок в ангарную секцию, даже через основной шлюз. Пришлось отстреливать контактный трос, что получилось только с третьей попытки, глушить технической перегрузкой реактор и руками, словно воздушный шарик, транспортировать капсулу к универсальному порту, а затем подтягивать её краном к кораблю.
Если бы яхта была полностью укомплектована, всё это можно было бы сделать быстрее и проще, а главное, не рискуя ежесекундно собственной задницей. Например, при помощи ремонтного шлюпа, который был законсервирован в малом ангаре. Вот только им некому было управлять, как и двумя истребителями «Сирин-10», связка которых могла бы прикрыть техническое судно.
Над головой с противным звоном пронеслись два «жука» ксеносов — огромных, в сравнении с челноком или той же «мокрицей», толстых и неповоротливых на первый взгляд, похожих на приплюснутую каплю монстров. Безостановочно поливая обшивку корабля струями зеленоватого пламени, которое оставляло на ней глубокие проплавленные борозды, они, будто играя друг с другом, сделали бочку и тут же разлетелись в разные стороны. Метрах в ста двадцати от нас громыхнула попавшая под плевок турель, вспучив окружающие её щиты и выбросив в космос взвесь воздуха и расплавленного металла вперемешку с энергоёмким гелем. «Жуки» тем временем пошли на разворот, ловко уклоняясь от огня заградительных орудий.
— Капсула вскрыта! Ведём эвакуацию, можете уходить оттуда, — раздался в шлемофоне голос Константина. — Ого! Да тут одни девки! Так…
Псионик затих, переключившись, видимо, на другой канал.
— Принял, — ответил я и махнул Петру в сторону ближайшей укреплённой технической надстройки, скрывавшей в себе бронированный лифтовой шлюз.
Человек — не четырёхлапый Каэли. У нас всего две ноги, а потому бегать в пустотных магнитных бутсах в условиях отсутствия гравитации для нас — настоящее искусство. Бессмысленное и опасное в условиях звёздного боя, и тем более бесполезное при взаимодействии с пехотой противника. Мы не можем, перебирая четырьмя лапами, постоянно сохранять контакт с поверхностью корабля, а потому вынуждены двигаться медленно, дожидаясь гарантированного срабатывания и отпуска магнитных бутсов, на каждом шагу рискуя потерять опору и улететь в звёздную пустоту. Или использовать ракетные ранцы, что не всегда удобно.
Но люди не были бы людьми, если бы не нашли пригодное только для нас решение этой проблемы. Точнее, для нас и для остальных гуманоидных рас, за что Ка-са, Алисуседори и Нё-ъетьа не раз и не два поблагодарили выскочек гомо сапиенс во время Третьей Межвидовой Галактической войны, в которой мы были естественными союзниками.
В те далёкие времена, когда земляне ещё не вышли по-настоящему в космос, существовала такая спортивная игра под названием «Хоккей». Прародитель современного «Старлинка» и «Пустотного шара». Две команды выходили на лёд, обутые в ботинки с приделанными к ним металлическими полозьями, которые назывались коньками, и пытались при помощи крючкообразных палок забить резиновую шайбу в ворота соперника. Сегодня это звучит довольно глупо, но когда-то это была одна из самых популярных земных игр.
Существовал целый пласт спортивных и экстремальных соревнований, использующих коньки и их аналоги в виде установленных на ботинки роликов. Передвижение такого типа было быстрым, не требовало особых энергозатрат и доставляло людям удовольствие, а главное — сама механика движения позволяла сохранять постоянный контакт ног с поверхностью, по которой скользил человек.
Космическая эра взяла на вооружение достижения прошлого. Полозья заменили реверс-гравитационные толчковые спарки с постоянным магнитным захватом, позволяющие сохранять контакт с поверхностью и тем не менее скользить по ней, игнорируя неровности и мелкие объекты. Вряд ли можно описать то, насколько были поражены десантные стаи Каэли во Второй Межвидовой войне, когда неповоротливые в космосе гуманоиды оказались не просто быстрее их, признанных лучших воинов нашего рукава галактики, но к тому же обрели потрясающую для пустотного боя манёвренность.
— Максим Денисович, — голос капитана Анко застал меня, когда я, вслед за своим спутником, вкатывался в гостеприимно распахнувшуюся дверь технической надстройки, — мне нужно визуальное подтверждение космической аномалии в верхней полусфере на девять часов норд-веста корабля!
Быстро сориентировавшись по корабельному компасу, проецируемому на интерфейс забрала шлема, я жестом показал Петру спускаться без меня и аккуратно выглянул из приоткрытых дверей шлюза надстройки. В пустоте, за много тысяч километров от нас, пульсировало голубоватое сияние, размером с пятикопеечную монету последнего перед переходом на виртовалюту образца физических денег. Не имея возможности оценить реальное расстояние от корабля до аномалии, я не брался оценивать её реальные размеры.
