Николай Романов - Завоеватель
- Я знаю, уважаемый, - сказал Анвар III. - В последнее время я достаточно внимательно изучал историю вашей страны. С земных еще времен и на протяжении всей галактической эры. И понимаю, что главным источником противоречий между нашими странами была различная вера. Но мне представляется, что наши предки в последние века уделяли этому различию слишком много внимания. Давным-давно было совсем иначе. Думаю, сотрудничество между нашими странами принесет немало пользы моему и вашему народу.
Император слушал халифа и ждал, что после такого вступления последует какая-нибудь настоятельная просьба.
Например, Анвар все-таки открыто пожелает, чтобы в его флот начали поступать современные боевые корабли.
А пообещать такую помощь Остромир не мог.
В международных отношениях даже самого близкого друга нельзя вооружать лучше, чем самого себя. В противном случае у друга могут появиться разного рода фантазии по поводу собственной силы и возможных перспектив.
Однако халиф ничего не попросил. Лишь еще раз поблагодарил за помощь, оказанную его стране Росской империей. Особенно в той части, что выражалась подготовкой специалистов, владеющих новыми технологиями.
Интересно, как бы запел Анвар, если бы ему хоть что-то стало известно об «улитке Комарова»…
Рабочий завтрак двух правителей закончился разговором о возможных внутриполитических угрозах.
Халиф считал свое положение достаточно устойчивым. Однако знал, что по халифату распространяются слухи о причастности визиря Анвара ибн Аль-Мсуда к странной и неожиданной гибели почти всей мужской части правящего рода.
Это было неудивительно.
В последние месяцы Анвар много размышлял, каким образом для него расчистили путь к новобагдадскому трону. И не сомневался, что стремительная смерть родственников была делом рук Задмарда Сухраба-заде, которого он сам привел на дворцовую кухню.
И не будь он столь занят в траурные дни, он непременно озаботился бы об аресте Задмарда. А потом бы допросил его и выбил бы из «повара», чем тот накормил празднующих.
Увы, Задмар исчез.
Позже новый халиф пытался отыскать его. Однако никаких следов найти не удалось.
И Анвар решил сейчас задать вопрос, который волновал его уже полгода.
- Скажите мне, уважаемый… Жив ли тот человек, которого я привел тогда на дворцовую кухню?
- Нет, о Светлейший! Было бы крайне неосмотрительно сохранить ему жизнь, не так ли?
Халиф облегченно вздохнул: свидетеля его преступления не было в живых.
Если, конечно, росский император не обманывает его.
А с другой стороны, у этого Задмарда наверняка стоял ментальный блок. И интуиция подсказывала Анвару, что лучший маг халифата Мансур Джамил-заде вряд ли бы справился с этим блоком.
Халиф мог бы задать императору еще много интересовавших его вопросов, однако понимал, что правдивых ответов он не дождется. И только продемонстрирует Остромиру собственную глупость…
- Вашим врагам, уважаемый, никогда и ничего не удастся доказать, - сказал император. - Да пребудет с вами милость Аллаха!
«Ладно, - подумал Анвар. - Если Аллаху будет угодно, я узнаю, что именно тогда произошло. А если нет, то на нет и суда нет, как говорят россы».
- Скажите, о Светлейший, - продолжал росский император. - У вас ведь нет наследника?
Он был прав: у Анвара ибн Аль-Масуда было двенадцать дочерей.
Но Остромир не знал того, что было известно самому халифу: младшая жена новобагдадского правителя двадцатичетырехлетняя Лейла находилась на шестом месяце беременности, и на сей раз в лоне ее жил мальчик.
Вот только вряд ли стоило хвастаться перед Остромиром будущим приплодом. Долгие размышления о случившемся привели Анвара к мысли о том, что он, в отличие от прочих родственников Усмана, остался жив по одной-единственной причине: отсутствовал за праздничным столом, занимаясь взрывом возле мечети.
Именно таким образом россы вывели его из-под удара…
А отсюда до мысли, что нового халифа, если потребуется, можно точно так же быстро отправить к гуриям, было рукой подать.
И потому никому не следовало знать, что у Анвара очень скоро появится наследник. Иначе и ребенок окажется под возможностью покушения.
Халиф не очень хорошо представлял себе, как можно продержать в тайне событие подобного масштаба, но об этом он подумает позже - еще есть время.
А пока халиф ставил себя на место росского императора и пытался представить, какие мысли одолевают того.
Остромир наверняка считает, что у него теперь имеются рычаги воздействия на халифа.
Вот пусть так и впредь считает.
По этой причине Анвар III всячески шел навстречу россам.
В конце концов, взбрыкнуть всегда можно. Но умный конь знает, что взбрыкивать надо, когда хозяин такой подлости не ожидает. Тогда можно сбросить его со своей спины и сломать ему все планы. А может, и не только планы… Лишь в таком случае можно поставить самоуверенного хозяина в ситуацию, когда он волей-неволей будет вынужден согласиться на исполнение твоих требований.
И когда- нибудь такое счастливое время настанет.
А пока - скачи себе, эр-риядский жеребец, и скачи. Неси хозяина в нужные ему места. И лелей в конской душе надежду на возможные изменения в судьбе! А уж скоро они произойдут или много лет ждать придется, на то только воля Аллаха!
Ну и о полезности собственного терпения не стоит забывать!
* * *
Халиф и император расстались, пообещав друг другу сообщать обо всех изменениях политической обстановки.
Но Остромиру Первому показалось, что сам по себе разговор получился странным. Будто полным недомолвок и попыток поискать в подоплеке то, чего в беседе не было.
И ему вдруг пришла в голову мысль, что ставить будущее в полную зависимость от росско-новобагдадской дружбы - глупо и недальновидно. И даже преступно!
Анвар III не высказал ни малейшего недовольства сложившейся ситуацией.
Однако Остромир прекрасно понимал, что новобагдадский правитель может легко испортить жизнь правителю росскому. Если пожелает…
Ведь когда человек чувствует, что полностью незаменим, у него, как правило, возникают претензии, основанные на чувстве незаменимости. И в таких случаях весьма полезно иметь запасной вариант. Чтобы не оказаться у разбитого корыта…
Глава сорок пятая
Вокруг раскинулась странная планета. На ней не было ничего - ни морей, ни лесов, ни полей. Только горы, оранжевый песок под ногами и багровое небо над головой, похожее на залитую кровью простыню. А еще - тревога, переполнявшая душу смертным страхом.
Осетр некоторое время стоял, озираясь по сторонам. Будто чего-то ждал.
То ли знакомого, то ли незнакомого…
Нет, планета эта ему определенно была известна, но когда ему удалось побывать на ней - он совершенно не помнил. Она не походила ни на Медвежий Брод, ни на Дивноморье, ни на Саммерсити, ни на десятки других миров, поверхности которых касались стопы росского императора.
Но он точно тут бывал!
Может, спасал отсюда Яну? Или маму?… Хотя погоди-ка! Маму-то ведь он не спасал. Мамой оказалась Ольга…
Может, ему опять надо кого-то спасти? Отыскать и эвакуировать, так сказать… Но ведь эвакуатор у нас - Найден!
Тогда что здесь делает он, Осетр?
Багровое небо вдруг полыхнуло алыми молниями, заволновалось, забурлило, в нем возникали десятки водоворотов.
Точнее, небоворотов…
Небовороты закручивались в воронки, неслись, разгоняясь, вниз, тянулись к Осетру, окутывая его со всех сторон багровым мраком, в котором не было ничего, кроме все той же беспросветной тревоги.
А когда мрак ушел, открылась обитаемая Вселенная.
Осетр видел сотни планет одновременно, и на всех на них не было мира.
Полыхали величественные здания, больше похожие на причудливые деревья. Они разлетались в пыль, рушились обломками на землю, медленно и неотвратимо - будто лепестки умирающих цветков облетали, будто пожухшие осенние листья. Вот только листья через полгода распустятся снова, а этим зданиям весны уже не дождаться. Никогда!…
А потом с неба на землю начали падать странные каплеобразные создания, и среди них распускались тут и там не менее странные живые цветы. Если такой цветок касался каплеобразного создания, оно взрывалось и продолжало мчаться к земле пылающей кометой. Но цветов по сравнению с каплеобразными было мало, и львиная доля атакующих достигала поверхности, и тут у них вспарывались бока, распахиваясь наружу подобно десантным люкам, и на волю устремлялась толпа существ, в которых даже женщина признала бы солдат.
Вооруженные неведомыми предметами, они неслись по улицам человеческих городов, сея смерть и разрушение, шестилапые, похожие на пауков с крокодильими головами, стремительные, как молния, и неуязвимые, как ураганный ветер, и там, где они вершили свою поступь, не оставалось ничего, кроме засыпанных пылью обломков и залитых кровью останков, ничего, кроме смерти…
