Сергей Лукьяненко - Танцы на снегу
На лице Стася появилась мучительная гримаса. Кто-то пробормотал «если бы могли…».
– Тиккирей, тебе нравится на Авалоне? – вдруг спросил мулат.
Я кивнул.
– Существует положение об институте временных уполномоченных, – сказал мулат как бы в пространство.
– «Доверять часть информации и оборудования при условии контроля и сокращенных возможностях применения»? – быстро произнес Стась.
– «В кризисной ситуации», – так же, цитатой из неведомого документа, ответил мулат. – Фактически именно это ты уже предпринимал, верно? Когда попросил Тиккирея помочь тебе на Новом Кувейте.
– Спасибо, Рамон. Это можно…
Тот фаг, что сидел во главе стола, кашлянул и добавил:
– «Если этого требует выполнение оперативной задачи особой важности».
Они все замолчали. Что-то они сейчас обдумывали… и мне не нравилось, как сосредоточенно.
– Тиккирей, – сказал Рамон. – Есть одна возможность. Но она не очень-то приятная.
– Говорите, – попросил я. Покосился на Стася. Лицо у него было ледяное, даже свирепое.
– Ты знаешь, что происходит на Новом Кувейте?
Я покачал головой.
– Мы тоже не знаем, мальчик. И сейчас готовится миссия на эту планету. Трое фагов попробуют выяснить, что происходит с населением, попавшим под психоатаку Инея. Если ты тоже отправишься на Новый Кувейт, мы вправе присвоить тебе статус временного уполномоченного. И ты можешь сохранить бич… без главного аккумулятора, конечно.
Я думал. Страха не было, только удивление – как все ладно складывается.
– Это надолго? – спросил я.
– Полагаю – два-три месяца, – сказал главный фаг. – Потом мы тебя выдернем. Твой дом, твоя работа – все это будет тебя дожидаться.
– Со школой дела, полагаю, уладим, – добавил кто-то и добродушно рассмеялся.
– И что мне надо будет делать? – спросил я.
– Ничего особенного. Наблюдать и делать выводы. Любая информация окажется крайне полезной для нас… для вас… Империи.
– А бич? Потом, когда я вернусь?
Рамон пожал плечами:
– Сроки возврата временно выданного оборудования не оговорены законом. Пусть останется с тобой.
Я смотрел на Стася. Мне не нравилось выражение его лица.
– А Лион? – спросил я.
– Что Лион? – нахмурился Рамон.
– Что будет с ним?
– Наши ученые постараются понять, какое действие оказала на него программа… так удачно тобой прерванная. Потом поможем ему с гражданством и…
– Лион отправится со мной, – сказал я. И услышал, как по залу прошел легкий шум.
– Почему? – с недоумением спросил Рамон.
– Потому что они друзья, – ответил за меня Стась. – И потому, что на Новом Кувейте осталась семья Лиона.
– А он захочет туда вернуться? – Рамон прищурился. Мне показалось, что между Стасем и Районом минуту назад пролегла какая-то неприятная недоговоренность.
– Это надо его спросить, – ответил Стась.
Вновь заговорил фаг во главе стола:
– Господа, вам не кажется, что мы торопимся? Пусть Тиккирей подумает, прежде чем принять решение. Все-таки я надеюсь, что он решит сдать бич и остаться на Авалоне. Его другу также надо принять решение. Если ребята все-таки решат лететь на Новый Кувейт, то я предлагаю Району заняться подготовкой операции.
Послышалось несколько голосов. У всех мнение сводилось к тому, что нечего забегать вперед и надо «дать парнишке время все осмыслить».
– Я отвезу мальчика домой, – сказал Стась, касаясь моего плеча. – Благодарю… всех.
Он посмотрел на Рамона, и несколько секунд два фага изучали друг друга. Потом Рамон неловко пожал плечами и отвел глаза.
* * *Лиона мы ждали еще часа два. Уже не в этом холле, а внизу, в уютном баре. Стась вроде бы повеселел и о делах больше не говорил. Сказал, что ему вовсе не нужно сегодня возвращаться на совещание, и стал заказывать себе разные коктейли.
Я пил сок, в который веселый бармен влил «для запаха» чайную ложку апельсинового ликера, потом просто болтал со Стасем, потом фаг стал учить меня, как по внешнему виду человека определять его настроение и характер. По-моему, он в основном шутил, но получалось смешно. Народу в баре было немного, человек десять, не фагов, конечно, и про каждого Стась рассказал что-нибудь забавное.
И ни разу – ничего обидного.
Лион спустился вниз (или поднялся, если мы были под землей) вместе с доктором Анной Гольц. Он уже не боялся и мрачным не был. Наоборот, смеялся, а когда Анна его на прощание обняла – покраснел.
– Ну и как он? – спросил Стась, кивнув Анне будто старой знакомой.
– Я думаю, – Анна сразу стала серьезней, – что молодой человек успел вовремя Я понял, что речь обо мне.
– Что-то стало яснее? – полюбопытствовал Стась.
Анна покачала головой.
Вроде бы фаг другого ответа и не ждал.
Мы пошли на стоянку.
– Сильно мучили? – спросил я Лиона тихонько.
– Беседовали, – серьезно ответил Лион. – Про мой сон.
– Ну и что?
– Анна говорит, что ценной информации в нем нет. Это пропагандистская программа, но ее прервали до того, как она успела сработать. Сейчас она понемногу проходит, забывается, как обычный сон. Там дальше должно было быть что-то важное… из-за чего люди верят Инею. Но у меня эта часть не сработала.
– Так что, ты нормальный?. – спросил я. И торопливо уточнил: – Они тебя врагом не считают?
– Нет. – Лион энергично замотал головой. – Мне надо будет еще написать подробный рассказ про свой сон, заполнить анкеты и пройти несколько тестов. И все, больше ничего не требуется…
Стась легонько подтолкнул его к «Дунаю». Я забрался на заднее сиденье вслед за Лионом, Стась сел на место водителя, включил автоматику. И сразу же спросил:
– Ты хочешь согласиться на предложение совета, Тиккирей?
– Какое предложение? – шепотом спросил Лион. Но ему я отвечать пока не стал.
– Да, Стась.
– Я не считаю, что игра стоит свеч, Тиккирей. – Стась покачал головой. – Бич – это не живое существо. Это механизм.
– Не совсем, – упрямо сказал я.
Стась вздохнул, потер лоб.
– Пусть не совсем. Пусть это смесь механики, электроники и живой ткани… не важно. Как ты думаешь, Тиккирей, разумно ли рисковать жизнью для спасения… ну, пусть любимой собаки?
– Неразумно.
– Тогда зачем ты соглашаешься отправиться на Новый Кувейт?
Лион вздрогнул и уставился на меня.
– Честно? – спросил я. – Чтобы Лион мог туда попасть.
– А Лиону это зачем?
– Там же мои родители! – вскинулся Лион. – А как это? Можно попасть на Новый Кувейт? Он ведь в карантине, нет?
Стась замолчал. Потом заговорил, тщательно подбирая слова:
– Лион, я понимаю твою тревогу и тоску по родителям. Но поверь мне, что на захваченных Инеем планетах не происходит каких-либо массовых арестов, уничтожения населения, репрессий…
– Тогда чего же нам бояться? – вопросом ответил Лион.
А я сказал:
– Стась, ну представь, что тебе тринадцать лет. И твои родители где-то на другой планете… а ты можешь туда попасть…
«Дунай» неторопливо кружил по улицам, автоматика вела его по самому незагруженному маршруту. За лобовым стеклом проплывали какие-то сверкающие здания, роскошные офисы, эстакады путепроводов – и лицо Стася на их фоне было непривычно мягким.
– У большинства фагов вообще нет родителей, Тиккирей. Но у меня был отец. Он исчез в ходе выполнения миссии на… на одной маленькой планете. Мне тогда было одиннадцать лет, но даже тогда я мог похитить корабль и попытаться его спасти. Но я реально понимал, что шансов у меня нет. И остался на Авалоне продолжать обучение.
Он помолчал немного и добавил:
– Ты можешь сказать, что я его не любил. Нет, это будет неправдой.
– Я верю, Стась. – У меня вдруг перехватило горло. – Но ты же сам говорил… что наша цивилизация слишком уж разумная и логичная, что это плохо. Вот мои родители… они как раз все сделали правильно и логично. По-иному никак нельзя было. Но я теперь их никогда не увижу… их нет больше. Совсем нет. И если сейчас все сделать логично, то Лион тоже своих родителей не увидит. А может быть, начнется война и он будет стрелять в своего братишку…
– Я не буду! – сказал Лион.
– А он – будет! – выкрикнул я и отвернулся к окну.
Стась заговорил не сразу:
– Тикки, я понимаю тебя. Знаешь, я ведь совсем не против, чтобы Лион вернулся к родителям. И это хорошо, если ты сумеешь помочь нам на Новом Кувейте…
Он замолчал.
– Так что тогда? – спросил я, не поворачивая головы.
– Не знаю. Что-то не нравится, – коротко ответил Стась.
Он нажал какую-то кнопку, стекло, к которому я прижимался носом, уползло вниз. Встречный ветер был холодным, сухим и пах городом.
– Заставлю-ка я эту колымагу разогнаться как следует, – сказал Стась. – Не продует?
