Стивен Уокер - Декалог 1: Загадка
— Возможно, — сказал я, подумав, что вопрос о том, кто такой Доктор, был далеко не самым загадочным аспектом нового рассказа. — Или же он и вправду может менять свою внешность.
Я вынул из кармана спички, чтобы зажечь свечи, но Сильверман встал и остановил меня.
— Думаю, вопросу освещения можно найти более долговременное решение, — сказал он.
Я чуть было не подумал, что он сейчас что-то наколдует, но его решение оказалось более прозаичным: позвонив в колокольчик, он вызвал Рамона, и велел ему принести керосиновую лампу.
Через несколько минут мексиканец вернулся, поставил лампу на письменный стол хозяина, и, не оборачиваясь, поспешил уйти. Свет керосинки немного разогнал мрак, но отбросил на стены кабинета зловещие мерцающие тени. Я подошел к ней и выкрутил фитиль, надеясь, что она загорится ярче.
Тем временем мой клиент встал со своего места и начал ходить по комнате, раздражённо размахивая руками.
— Если бы я только мог восстановить часть своей памяти, — сказал он, почёсывая лоб; он мельком взглянул на меня. — Мне кажется, что я что-то искал. Цилиндр! Да, точно, какой-то цилиндр. Диаметром… как большая монета, и вот такой длины, — он расставил руки примерно на метр.
— А видели бы вы ту, которая сорвалась, — пробормотал я.
— Что?
— Простите. Неудачно пошутил.
— Что же… Мне кажется, что я оставил этот цилиндр где-то в городе, возможно, спрятал его и вернулся потом, чтобы найти. Да, я уверен, что искал его; пытался его вернуть.
— Но не помните, где его оставили? — спросил я.
— Разумеется, я не помню! — не выдержал он. — Поэтому я и хочу, чтобы вы воспроизвели мои перемещения!
Некоторое время я молча размышлял, а затем, улыбнувшись, посмотрел на него:
— Ну, в таком случае нам лучше продолжить, согласны?
Без особого энтузиазм со стороны моего клиента мы снова сели вокруг стола. Сильверман порылся в куче предметов и на этот раз выбрал маленький жёлтый камень, который, как и раньше, взял в руки перед собой.
По комнате пронёсся холод, и я плотнее завернулся в пиджак. Руки Сильвермана снова начали странно светиться. А затем ясновидец заговорил…
Джим Мортимор
Книга Теней
Посвящается Полу, Алексу, Тоби, и Робину.
331 г. до н. э.
Когда его корабль пробил во времени дыру и провалился в неё, Ракотис понял, что умрёт. Но когда ожидаемое растворение тела не произошло, он заподозрил, что покинул сознание слишком рано.
Ракотис опасливо позволил самосознанию вернуться из запасного мозга. Его тут же охватила боль. Ему было страшно оценивать степень повреждения тела во время катастрофы, он был удивлён, что оно до сих пор живо. Ракотис усилием воли вернул полный контроль над телом. Боль в сломанных конечностях делала это невозможным. В конце концов ему пришлось изолировать ту часть мозга, которая была ответственна за такие сигналы. Благодаря этому работать стало легче, он начал одевать скафандр, но ужасный скрежет расколотых костей в верхних конечностях никуда не делся.
Когда Ракотису, наконец, удалось покинуть умирающий корабль, его поразила та среда, в которой он оказался. То, что его окружало, избавило его передний мозг от боли: из всех планет, на которые он мог упасть, та, на которой была вода, была лучшим вариантом.
Вода не только смягчила приземление. Где была вода, была жизнь; а где была жизнь, там мог быть и разум; а где был разум, там могла быть помощь.
322 г. до н. э.
— Йен! — Барбара Райт встала на ноги.
Она помогла встать Доктору и побежала вдоль всё ещё обрушивающейся галереи шахты. Но когда она добежала до того места, где были Йен Честерсон и ТАРДИС, она нашла лишь только что насыпавшуюся стену сверкающих камней с жёлтыми включениями.
Доктор тоже подошёл туда. Он подобрал маленький обломок камня и осмотрел его в свете вечной спички.
— Хм, да… Хороший цвет, — он постучал по камню рукояткой своей трости и приложил его к уху. — И плотность неплохая, должен заметить…
— Как вы можете стоять и рассуждать о золоте? — воскликнула Барбара. — Йен и ТАРДИС засыпало несколькими тоннами камней!
Доктор опустил камень в карман пиджака и посмотрел на Барбару:
— Если бы вы так не торопились осмотреться…
— Если бы вы не настаивали на том, чтобы собрать собственное золото для обручального кольца Сьюзан…
— Да. Впрочем, теперь это всё уже не имеет значения, не так ли?
Вместо ответа Барбара вцепилась в один из камней.
— Осторожнее! — предупредил Доктор. — Если вы нарушите равновесие, то оставшаяся часть перекрытия может тоже обрушиться и засыпать нас!
В ответ на взгляд Барбары он добавил:
— Чтобы освободить Йена, нам нужна помощь. В конце концов, это же шахта. Тут где-нибудь должны быть шахтёры.
Дрожа, Барбара отошла от стены:
— Вы правы.
Она посмотрела на груду камней, развернулась, и пошла по тоннелю.
Через какое-то время она начала различать доносившиеся спереди приглушённые голоса и звонкие удары металлических инструментов по камню. Галерея расширилась и вывела в большую, тускло освещённую пещеру, явно бывшую одной из золотоносных жил. Люди крошили скальную породу. Их было так много, что самые дальние словно растворялись во мраке. Барбара видела и мужчин, и женщин, и даже детей. Все как один они были бледные от недостатка солнечного света, кожа у них была покрыта царапинами и шрамами от отлетающих осколков камня, дышали они из-за пыли с присвистами и хрипами.
От ударов их кирк и молотов в воздухе висел непрекращающийся звон.
Прямо перед ней ближайший к ней человек устало бил по каменной стене железным молотом. Лохмотья, в которые он был одет, когда-то явно были дорогой одеждой. Почувствовав взгляд Барбары, он обернулся. У него от удивления расширились глаза; он упал на колени.
Барбара посмотрела на него, и он сразу опустил взгляд.
По мере того, как другие рабы замечали незнакомцев, звуки молотков постепенно стихали. Очень скоро Барбара и Доктор оказались окружены беспомощно глядящими на них лицами.
— Они такие печальные, — прошептала Барбара. — Почему они так на меня смотрят?
— Не знаю. Может быть, скажете им что-нибудь, и мы тогда узнаем?
Стараясь не выдать свою неуверенность, Барбара шагнула к рабам. Тотчас на колени опустились ещё около десяти человек.
— Вы не могли бы помочь? — спросила она после небольшой паузы. — Обрушился свод. Йен — мой друг — оказался отрезан от нас.
Стоявший на коленях мужчина заговорил:
— Если ваш друг отрезан, почему вы не велите своей охране освободить его?
Барбара посмотрела на Доктора. Тот лишь неопределённо двинул бровями.
Один из стоящих на коленях людей, крупный египтянин, поднял взгляд:
— Царь Птолемей решил освободить нас из шахт? Уже добыто достаточно золота для изготовления гроба Александра?
У Барбары закружилась голова. Неужели египтянин говорил об Александре Македонском? Ей нужно было время на то, чтобы обдумать это.
— Мне некогда говорить об этом. Свод обрушился. Человек оказался отрезан. Вы должны помочь освободить его.
Египтянин встал с колен.
— Вы не можете освободить своего друга потому, что вы без охраны… — тихо рассуждал он.
В тишине его голос был слышен повсюду.
— Моя охрана… Занята другими делами, — сымпровизировала Барбара, всё ещё не понимая, к чему идёт этот разговор, но понимая, что нужно как-то сохранить инициативу.
— Правда? — египтянин подходил к ней уже гораздо увереннее.
Он не выпускал из рук молот. Он повернулся в сторону остальных рабов.
— Это Царица, — сказал он. — А с ней никакой охраны, кроме этого старикана, — он указал на Доктора.
Барбара увидела, что её спутник обиженно прищурился, но промолчал.
Египтянин спокойным голосом сказал:
— Я, Суза, говорю, что мы можем использовать её для того, чтобы сбежать из рудников.
По толпе пробежал гул заинтересовавшихся голосов.
— Молодой человек, — Доктор стал перед Барбарой. — Если вы соблаговолите предоставить нам помощь, о которой мы вас попросили, мы вас больше не…
Без предупреждения Суза бросился на Доктора, занеся молот. Доктор ловко отпрыгнул в сторону. Поскольку молот не достиг цели, Сузе пришлось шагнуть за ним, чтобы не упасть. Каким-то образом трость старика оказалась у него между ног. Он упал, ударился головой об камень, и затих.
— Старикан я, значит? — угрюмо ухмыльнулся Доктор.
Барбара присела возле Сузы и ощупала его голову.
— Думаю, когда он очнётся, с ним всё будет в порядке.
Доктор нахмурился, и то ли кивнул, то ли покачал головой, словно здоровье нападавшего его не интересовало.
А затем все кусочки мозаики начали соединяться в общую картину. Барбара встала во весь рост. Когда она заговорила, её голос звенел по всей шахте:
