Сергей Костин - Мегаклон
На земле Анд первым делом срезал с себя и друга ошейники. Анд глубоко вздохнул. Он почувствовал себя свободным. Рин приходил в себя после падения и вскоре встал на ноги.
Свернув верёвки, Анд повесил их через плечо. Затем он вручил один нож Рину и спросил:
— Ну как ты?
— Нормально. Спасибо Анд. Давай теперь найдем Гы.
«Пожиратель» медленно удалялся. Над ним словно стервятник плыл «Соблаговоление». Битва была в самом разгаре. В нескольких местах сухопутный крейсер горел, наполняя воздух чёрным дымом. Сверкнул ещё один луч. Но он ничего не захватил, очевидно, десанту горилоидов поступило подкрепленье.
Хвощи росли очень плотно друг к другу. Сильно мешали выступающие корни растений. Сцепившись между собой, они покрывали землю между стеблями. Ноги путались в корнях, кожу царапали стебли, но двигаться было можно.
Вскоре друзья обнаружили след от колеса, укатившегося в сторону. По следу идти стало легче, и друзья быстро добрались до колеса.
Гы сидел на земле, обхватив ноги руками.
— Гы, как ты? — Спросил Рин.
— Ты в порядке? — поддержал Анд.
Гы сидел молча и смотрел то на одного, то на другого. Дружеское похлопывание по плечу словно пробудило его ото сна. Он заморгал, в глазах появился осмысленный блеск. Затем он снова стал прежним.
— Это не Гы, — сказал Рин.
Друзья отступили на шаг, чтобы лучше рассмотреть синта. В глазах синта появился страх, он вскочил на ноги:
— Нет! Не уходите! Я Гы! — сказал синт.
— Докажи! — сказал Рин.
— Я Гы.
— Мы не верим тебе! Докажи!
— Ты Рин. А ты Анд. Мы были у элтов. Мы выполняли задания Элил. — Гы несколько раз глубоко вздохнул. — Не уходите. Не бросайте меня. Я испытываю эмоцию страх, это неприятно.
— Гы прости. Я с самого начала знал, что это ты. Просто я хотел тебя немного встряхнуть, — сказал Рин.
— Да, теперь я это понимаю. Теперь я снова загружен. Рин, Анд, никогда не бросайте меня. С тех пор как нас разлучили, со мной никто не разговаривал. Некоторые синты говорили между собой, но я не понимал их. А потом я крутил колесо. Со временем я перестал осознавать себя. В синте сработали какие-то настройки, он стал ограничивать поступление информации, в том числе и тактильной. Я стал растворяться. Исчезать. Не могу объяснить. Это я понимаю только сейчас. Я прошу вас, не бросайте меня. Я снова испытываю страх. — Гы немного помолчал, а затем продолжил излияния. — У живых существ много видов страха. Они так сильно отличаются друг от друга. Это чувство так неприятно испытывать, что я не понимаю, в чём смысл существования живых.
Рин сел рядом с Гы, положил ему руку на плечо и сказал:
— Гы, всё не так плохо. Просто ты только начал познавать ощущения и чувства живых существ. Боль и страх — самые примитивные и, наверное, самые сильные. Но есть масса других чувств. Они более сложные, более тонкие, если можно так сказать. Ты обязательно испытаешь их. И могу тебе сказать, что большинство чувств довольно приятные.
— До сих пор я испытывал только страх и боль. В какой-то мере сочетания. Страх боли и болезненный страх. Я думал, что это всё защитные механизмы живых. — Гы опять замолчал.
«Представляю, что творится в его голове» — подумал Анд. Гы переварил информацию и продолжил.
— Ты говоришь, что есть ещё?
— Да, есть много всяких чувств. Я бы не стал их называть защитными механизмами. Страх, да, безусловно, это защитный механизм. Но способность воспринимать более тонкие эмоции — это главное отличие разумных существ от животных.
Гы снова завис, на этот раз надолго. Потом очнулся и спросил, обращаясь к Рину:
— Кто я?
Взрыв со стороны «Пожирателя» избавил Рина от необходимости отвечать и вернул друзей к действительности. Анду первому наскучило любоваться чёрным столбом дыма, он сказал:
— Нам надо уходить. Если ящеры останутся в живых, они вернуться за колесом и найдут нас здесь.
— Да, — сказал Гы. — Нам нужно уйти как можно дальше. К сожалению сейчас нельзя развернуть компактификатор. В воздухе мы станем лёгкой добычей как для горилоидов так и для гурхов.
Друзья тронулись в путь. Направление они выбрали просто. Они пошли туда, где хвощи росли не так плотно. По общему согласию решили при движении не пользоваться ножами. Во-первых, так далеко не уйдешь, рубить хвощи очень трудно. Во-вторых, по следу их могли найти ящеры. Шли, пока жара не стала спадать. Пройденное расстояние было трудно оценить, так как приходилось часто поворачивать. Порой заросли хвощей становились абсолютно не проходимы.
Друзья без сил повалились в переплетение корней и долго лежали, восстанавливая дыхание. Первым поднялся Рин. Он срубил ближайший стебель. Выбирать не приходилось, растения как один имели одинаковую высоту и толщину. На помощь ему пришёл Анд. Вместе они нашли камень. Уложив стебель на камень, рукоятками ножей они расщепили жёсткий покров. В сыром виде мякоть оказалась довольно грубой, но имела сладковатый привкус и утоляла голод. Покончив с едой, друзья уснули.
Утром доели то, что осталось с вечера, и двинулись в путь. Через несколько часов они снова остановились на отдых.
— Надо как-то подняться над хвощами, чтобы осмотреться, — сказал Анд. — Так можно блуждать бесконечно. К тому же у меня такое чувство, что мы ходим по кругу.
— Наш путь представляет собой изогнутую кривую, но не замкнутую. Я отслеживаю наше передвижение, — сказал Гы.
— Это хорошо, что отслеживаешь, — ответил Рин. — Но Анд прав, нам пора выбрать направление. Гы, придумай что-нибудь.
— Начальные условия ограничены. Но если связать несколько хвощей верёвками, можно поднять одного из нас над растениями.
Работа закипела. Срубили шесть стеблей, связали их вместе. Приладили перекладину немного ниже верхушки. Конструкцию поставили вертикально. С одной стороны столб подпирал шест из трёх стеблей, с двух других сторон за верёвки тянули Анд и Гы. Когда всё было готово, Рин сказал:
— В прошлой жизни я был обезьяной. У меня большой опыт в лазанье по деревьям, поэтому наверх полезу я.
Рин ловко вскарабкался на самый верх. Он сел на перекладину, обхватил руками столб, его голова оказалась в полуметре над верхушками растений.
— «Пожиратель» совсем рядом от нас. Там идут ремонтные работы. «Соблаговоления» не видно. — Рин описывал то, что видит. — Больше ничего нет. Вокруг только хвощи. — Рин попытался подняться ещё немного. Это ему удалось. — Подождите, подождите, там что-то есть. Какая-то возвышенность. Выглядит как остров в океане.
— Покажи направление, — попросил Гы. Рин указал рукой. — Я запомнил, можешь спускаться.
Рин спустился вниз. От стеблей отвязали верёвки, было решено взять их с собой. Верёвки смотали, Анд повесил их себе на плечо. После этого друзья двинулись в путь. В течение дня несколько раз останавливались на отдых. Спутанные корни сильно осложняли передвижение. В тот вечер до возвышенности так и не добрались. Перекусив уже надоевшими хвощами, друзья устроились на ночлег. Корни по мере возможности собрали в кучу. Получилась довольно жёсткая, но упругая постель. Гы прокашлялся и сказал:
— Я понимаю, что все устали. Но я хотел бы вернуться к вчерашнему разговору. Это очень важно для меня. Я хочу, чтобы каждый из вас ответил. Кто я?
— Гы, я считаю тебя личностью, — первым заговорил Рин. — Ещё не зрелой, но всё же личностью. При общении с тобой я замечаю, что совсем перестал воспринимать тебя как мыслящий механизм. По уровню организации твоего интеллекта ты, конечно же, взрослая особь. Но по уровню эмоционального развития ты ребенок. Ты приобретаешь опыт переживаний. Пока неприятных переживаний. — Рин повозился на жёстком ложе и продолжил. — Думаю, что со временем тебе будет доступен весь спектр эмоций. Нравится тебе это или нет, но ты становишься живым. Какой бы ты не вкладывал смысл в это понятие.
— Благодарю, Рин. Очень взвешенно и информативно. Я так же фиксирую изменения. Изначальная структура переработки информации меняется без моего ведома. Новые массивы информации, то, что вы называете эмоциями, занимают слишком много места в мозгу синта. Этот процесс происходит в ущерб моей прежней структуре. База данных сильно пострадала.
— Ты хочешь сказать, что эмоции заставляют забыть тебя то, что было прежде? — спросил Рин.
— Нет, то, что со мной случилось до Призыва, я хорошо помню. Разрушению подвергается та информация, которую я скачал у моллюсков. Информация исчезает не потому, что для неё нет места. А потому, что я больше не понимаю, что это за информация. Она потеряла для меня всякий смысл. Например, я знаю, что эти хвощи — буферная зона. Знаю, что моллюски вырастили её для того, чтобы ограничить контакты некоторых рас между собой. У меня есть информация, почему эти контакты нежелательны, но я не понимаю, почему они не желательны.
