Алан Фостер - Филогенез
Расположение этих выходов, большинство которых создавалось исключительно для экстренных случаев, всем было прекрасно известно. И то, что они окружались такой таинственностью, лишь делало очевидным их назначение. Ни один транкс, как бы любопытен он ни был, не попытался бы воспользоваться подобным выходом, нарушив тем самым строгий запрет. Да и зачем? В колонии так уютно и привычно! А снаружи… О-о, снаружи находился неизведанный чуждый мир, кишащий экзотической живностью, разумные обитатели которого славились своей непредсказуемостью. Ну кому и зачем может понадобиться выйти на поверхность? Любой транкс, высказавший вслух подобное желание, был бы немедленно объявлен неуравновешенным, близким к помешательству или просто сумасшедшим.
Впрочем, Десвендапур, будучи поэтом, вполне мог оказаться и первым, и вторым, и даже третьим.
Во всяком случае, если он станет и дальше непрерывно размышлять о своих неудачах, он непременно рано или поздно сойдет с ума. Придя к такой мысли, Дес счел за лучшее сосредоточиться на работе. По ночам, когда ему оказывалось нечем занять руки и разум и он оставался предоставлен самому себе, становилось хуже всего. Джювинхуран, не понимая причин возбуждения Десвендапура, которое временами прорывалось наружу, пыталась, как могла, успокоить друга. Он и сам старался сдерживаться, но временами даже Джю ничего не могла с ним поделать. Где ей было постичь бессильную ярость творческой натуры, бурный поток, перекрытый и остановленный правилами и запретами?
Нет, так больше продолжаться не могло. Дес отчетливо это понимал. Рано или поздно нарастающее разочарование и гнев перевесят благоразумие и здравый смысл. И он сделает какую-нибудь глупость и в конце концов выдаст себя. Тогда его снимут с должности, возьмут под арест, отправят обратно на родную планету и подвергнут суровому суду и неизбежной каре. А если станет известно, что он причастен к гибели пилота Мельнибикон, кара будет действительно суровой. И в любом случае о творчестве и карьере поэта придется забыть навсегда.
Как же разузнать о том, о чем ему знать не положено, не выдав себя и не показавшись не в меру любопытным? Тщательно взвесив все возможные варианты, Десвендапур пришел к выводу, что безопаснее напрямик расспросить одного транкса, чем пытаться окольными путями разузнать это у многих.
Дес остановился на молодом транспортном операторе по имени Термилкулис, который периодически доставлял припасы в пищеблок. Он завязал с ним дружбу, принялся угощать энергичного и смышленого молодого самца всяческими деликатесами и постепенно добился полного доверия.
Однажды ранним утром, покончив с приготовлением полуфабрикатов для утренней трапезы и предоставив более опытным мастерам завершать процесс, Дес подошел к Тер-милкулису, который как раз заканчивал разгрузку. Увидев, что молодой оператор собирается немного передохнуть, Десвендапур предложил ему отдохнуть вместе. Тер согласился. Они удалились в укромный уголок пищеблока, рядом с узкой разгрузочной площадкой, и опустились на все шесть ног.
Они довольно долго лениво болтали о том о сем, и наконец Дес небрежно, как бы между прочим, заметил:
— Знаешь, мне кажется странным, что, живя на родной планете людей, мы почти не видим туземцев.
— Еще бы! Зачем тебе их видеть, на твоей-то работе?
Термилкулис совершенно расслабился, его усики безмятежно свисали надо лбом.
Десвендапур жестом выразил согласие, стараясь, чтобы жест выглядел сдержанным.
— Да, наверное… Ну, а ты? — спросил он с показным безразличием.— Ты-то сам много их видел?
Похоже, транспортный оператор не нашел в вопросе ничего странного.
— Одного-двух.
— Неужто? А я думал, ты развозишь грузы по всей колонии и часто встречаешься с млекопитающими…
— Да нет. Знаешь, сразу после того, как я сюда прибыл, я и сам задавался подобным вопросом.
Поэт насторожился. Однако, судя по поведению оператора, никаких подозрений у того не пробудилось.
— Но я порасспрашивал, и оказалось, противоречие только мнимое. Мне растолковали причину, по которой мы почти не видим людей.
— Да? — с рассеянным видом спросил Дес— И что же это за причина?
Термилкулис повернулся к нему.
— Здесь ведь колония транксов. Транксский улей. И о его существовании осведомлены лишь немногие люди. Они работают на прогрессивную часть человеческого правительства, но часть эта вынуждена действовать втайне. Колония должна показать, что транксы могут существовать среди людей, не влияя отрицательно на человеческую цивилизацию. О существовании нашего поселения будет объявлено, когда ксеносоциологи с обеих сторон сочтут это уместным и своевременным. Может, успех проекта благоприятно отразится на отношении к нам двуногих. Но бывать в улье им совершенно незачем. Тут колония транксов. И живут здесь транксы. Такие, как мы с тобой.
Он сделал многозначительный жест стопорукой.
Значение жеста было ужасно. Оно сулило Десу громадное разочарование. И всамом деле, к чему улью — любому улью, даже расположенному на человеческой планете,— присутствие людей? В то время как проекты на Ульдоме и Ивовице с самого начала рассчитывались на исследование взаимоотношений людей и транксов, земная колония имела совершенно иное назначение. Она была засекреченной, и оба правительства делали вид, что не знают о ее существовании. Ей предстояло доказать, что транксы вполне могут жить на планете, принадлежащей людям. Время для открытого взаимодействия наступит здесь гораздо позднее, когда обе расы свыкнутся с присутствием друг друга, когда люди перестанут считать транксов жуткими и мерзкими — и наоборот.
Последнее-то Дес как раз мог понять. Он и сам находил многие особенности человеческой расы отвратительными. Вся разница между ним и его сородичами-транксами состояла в том, что для него отвращение служило источником вдохновения.
Но как, как же достичь этого эмоционального состояния, если ему запрещено общаться с теми, кто его вдохновляет? Вокруг миллиарды людей! Но Дес готов был обойтись каким-нибудь жалким десятком. Однако и в этом ему отказали. Но ведь не может он сидеть и ждать, пока обстоятельства изменятся! Так и до пенсии досидеть можно. К тому же Десвендапур не отличался терпеливостью и смирением. Такими чертами характера судьба его совсем не наделила.
Как же поступить? Если он, допустим, снова увидит издалека человека, бродящего по границе запретной для него, Деса, зоны, он может пренебречь запретом и пойти на контакт. Но контакт продлится недолго — максимум пару минут. Потом примчатся охранники и уволокут его прочь. Риск слишком велик, а выгода ничтожна. Можно еще попытаться изолировать двуногого, который забредет на территорию транксов, и некоторое время подержать у себя. Но это не менее рискованно. За такое Деса вышвырнут с планеты, даже не дав собрать свои скудные пожитки. У Термилкулиса есть доступ к транспортным средствам, что может оказаться полезным,— до тех пор, пока оператор не разгадает истинных намерений своего нового приятеля. А если Тер о чем-то догадается, тут и конец их дружбе. Глядишь, еще доложит начальству о странном поведении приготовителя пищи.
Нет, решил про себя Дес, что бы он ни предпринял, предпринимать это следует в одиночку. Выбора у него решительно не было. По крайней мере, ничего разумного, рационального сделать он не мог. Значит, оставалось поступить неразумно и нерационально. Для обычного транксатакое поведение считалось немыслимым. Да, если бы Десвендапур походил на обычного транкса, ему бы такое и в голову не пришло.
Выход был безумен, но очевиден. Если у него не получается вступить в контакт с людьми в пределах улья, значит, надо отправиться за его пределы!
Глава одиннадцатая
Чило, как всегда, пробудился под жуткие вопли обезьян-ревунов, приветствующих восходсолнца. Лежа на спине под тонким тропическим одеялом, он смотрел в небо сквозь плотную и легкую ткань палатки. Здесь, у самого экватора, солнце вставало и садилось одинаково быстро. Тропический лес не ведает вечерних и предрассветных сумерек.
Чило зевнул, потянулся, чтобы почесать зудящее место,— и с воплем вскочил. Через его живот, слева направо, тянулся красновато-коричневый ручеек. Ручеек вливался сквозь дыру в левой стенке палатки и утекал в точно такую же дыру в правой, непринужденно обтекая, перетекая или протекая через все и вся на своем пути. Он вполне мог бы точно так же протечь через самого Чило, не будь тот укутан плотным и несъедобным одеялом.
Он забыл перед сном включить электронный репеллент!
И теперь бродячие муравьи прогрызли его палатку, которая попалась им на пути. Взобраться на спящего человека им ничего не стоило, поэтому они решили перейти через него, вместо того чтобы пускаться в обход. Ему крупно повезло, хотя понял он это только позднее, когда осознал, насколько был близок к смерти.
